Страница 18 из 36
— Ну?
— А ты не нукай! Подумай лучше — зачем им кирка?.. — Толей придвинулся ближе к товарищу: — Они ею землю копали, вот что! Сам видел, лопни мои глаза!.. — Он помолчал, наслаждаясь изумлением Васи Кузьмина. — Когда они на поляну пошли, я за ними увязался. Гляжу: то в одном месте копнут, то в другом. И всё что-то доказывают друг другу, что-то ищут… Все вместе, и Марк с ними был, и Митька, и Наташка.
— Что же они ищут?
Глаза Толея заблестели и забегали.
— Спрашиваешь! Клад, конечно! Мало ли что тут, в горах, может быть попрятано. Я от людей слышал: в годы войны некоторые оружие зарывали, а то — ценные вещи.
— Оружие Наташа искать не будет, — усомнился Вася.
— Лопух ты, право! Говорю, они клад ищут. Узнали что-то и хотят, чтобы только им одним досталось…
— А ты что предлагаешь?
— Что на них смотреть и в дураках оставаться! Проследим, как тогда с пещерой. И будем действовать.
— Нехорошо как-то за товарищами шпионить, — нерешительно возразил Вася.
— Вот те на! Это же не шпионство, а разведка. Да и какие они нам товарищи, если всё скрывают!
Последний довод, видимо, убедил Васю Кузьмина.
Юра подошел к костру, когда он уже догорал, и незаметно сел поодаль.
— Лет полтораста назад, — донесся до него голос Запольского, — места эти были совсем дикими и непроходимыми. Кругом, на многие километры, тишина, безлюдье. Только филин хохочет или сова гукает по ночам. Даже охотники боялись заходить в этакую глушь.
Ребята невольно оглянулись. Густой лес обступал лужайку. Безмолвный и таинственный под темным южным небом, он будто прислушивался к тому, что рассказывал о нем человек у костра.
— А хищных зверей тут не водится? — спросила Наташа.
— Нет, девочка. В заповеднике живут мирные обитатели: олени, косули, муфлоны, сибирские козероги… Здесь — царство зеленого друга и непуганых птиц. Для того и создан заповедник, чтобы ученые изучали в нем природу в естественных условиях.
— А сколько в заповеднике оленей, Петр Сергеевич? — опять поинтересовалась Наташа.
— Около двух с половиной тысяч, и косуль почти столько же.
— Да кто же их считал? Разве это возможно? — Женя подтолкнул внимательно слушавшего Митю.
Но Запольский сказал, что такой подсчет вполне возможен. Оленей считают во время рева (брачного периода), когда они дерутся с соперниками, или зимой «по белой тропе», замечая следы на снегу.
— Каждый наблюдатель, — добавил Петр Сергеевич, — хорошо знает животных на своем участке. Я ведь и сам долго работал лесным наблюдателем.
— А что вы тогда делали? — В глазах таежника Мити светилось любопытство.
— Ухаживал за животными, описывал встречи с ними, отмечал в дневниках, когда начинает таять снег, когда распускаются листья, когда птицы улетают на зиму. Ведь птиц у нас тоже великое множество. И черные грифы, и орлы разных пород, и соколы, и сычи. А певчих птиц сколько! С самой ранней весны до первых холодов поют птицы. Да вот послушайте!
Ребята притихли. Издалека до них доносилось монотонное «сплю-сплю, сплю-сплю».
— Птица сплюшка, — засмеялся Запольский. — Она всю ночь будет вас убаюкивать до рассвета. А в самом деле, не пора ли на боковую, ребята?
Юра смотрел безразличным взглядом на остывающие угли, на товарищей, которые, весело перекликаясь, устраивались на ночлег. «Неужели поиски бесполезны, — думал он. — Неужели нам не удастся найти…»
Вдруг чья-то рука тихонько тронула его за плечо. Оглянулся — Наташа.
— Не огорчайся, Юрча! — расслышал он шепот. — Мы найдем. Обязательно найдем! А что трудно — это даже интересней.
— Не придумаю, как и искать дальше, — сознался Юра. — Ведь Шитова нет в живых. Адреса Балашова, слышавшего последние слова ординарца, мы не знаем…
— Ну и что? Узнаем этот адрес! Вот повидаем в совхозе Рындина, у него и спросим насчет Балашова. Все будет хорошо, увидишь.
Юра благодарно сжал руку девочки.
Через несколько дней неподалеку от ворот школы, пыхтя и фыркая, остановился грузовик. Стоявшие на дороге ребята сразу узнали «свою» машину. Шофер пошел за водой — долить в радиатор.
Вперед храбро выступила Наташа:
— Вы в совхоз едете? Скажите, вернулся из Москвы Рындин?
Шофер кивнул.
— Подвезите туда! Нас пятеро, — попросила девочка.
— Хорошо, что не двадцать! — засмеялся водитель. — Что с вами делать? Лезьте наверх!
Друзья не заставили себя просить. Машина тронулась.
Если бы кто-нибудь из пятерых оглянулся, то мог бы заметить две ребячьих головы, то и дело приподнимавшихся из-за соседнего забора. Как только грузовик скрылся, на дорогу вышли Толей и Вася.
— В совхоз поехали. Слышал? — недоумевал Вася Кузьмин. — Чего им там понадобилось?
Толей прищурился:
— Уж, конечно, не зря туда покатили. Будь уверен. — И вдруг толкнул приятеля локтем: — Постой, постой! Кажется, я догадываюсь…
Приехав в совхоз, ребята расспросили, где живет бригадир, и зашагали по указанной им тропе. Рабочий день окончился. Бригадир, наверное, уже дома, но как начать разговор? Друзья чувствовали себя не совсем ловко.
— Еще неизвестно, тот ли это Рындин. Прежде чем его расспрашивать, надо узнать, — выразил сомнение Марк. — Если же…
— А я что говорю! — живо обернулся к нему Женя. — Наташа уверяет — тот самый, так ведь она нашего Семена Трифоновича в глаза не видела. А мы-то его знаем. Разве такие герои бывают! Я однажды слыхал… помнишь, когда мы участок пололи… на него звеньевая ка-ак напустилась. Вовсю ругалась! А Семен Трифонович оробел: провинился, говорит, виноват. Звеньевой испугался. Подумаешь!
— Так ведь Варвара Артемовна сама сказала: партизанил, разведчиком был, — не очень уверенно заметил командор.
— Мало что женщины наболтают! — вдруг вмешался Митя. — Может, и партизанил. Только, конечно, он не тот, про кого Запольский рассказывал.
— Юрча, на спор! — разгорячился Женя. — На твой ножик, ладно?
Юра кивнул:
— А ты чем отвечаешь?
— Если проиграю, что хочешь бери! — расщедрился Женя. — Мне ничего не жалко.
Дверь в чисто побеленный, увитый вьющимися розами домик бригадира была открыта. На крылечке стоял могучего телосложения человек в белом фартуке и мыл посуду. Тщательно ополаскивая в тазике тарелки, он ставил их сохнуть на солнце. «Добродушный великан», — вспомнила Наташа Юрино определение.
Женя толкнул Юру локтем.
— Герой! Посуду моет! — шепнул он.
Увидев ребят, великан смущенно заулыбался:
— Ко мне, что ли? Заходите!
Ребята гуськом, стараясь не смотреть на влажные тарелки, прошли в дом.
— Я сейчас, — крикнул вслед Рындин, — кончу хозяйничать! Жинка на два дня к сестре уехала…
— «Жинка»! — Женя скорчил гримасу и подмигнул Юре. — Увидишь, ножик мой будет.
— Посмотрим! — Юра перевел взгляд в угол комнаты, где на коврике были аккуратно сложены гантели, гири и небольшая штанга. — А это что? Физкультурой он, что ли, занимается?
— Такую-то и я подниму! — Женя кинулся к штанге.
Вошедший в комнату Рындин, чуть улыбаясь, смотрел, как мальчик взялся за штангу и с побагровевшим лицом выпустил ее, даже не стронув с места.
— Что же ты? — поддразнил Марк. — Выжимай, не бойся!
Сконфуженный Женя схватил гирю. Ему удалось немного ее приподнять, но тут гиря вырвалась из рук и с грохотом покатилась под стол. Женя, потеряв равновесие, споткнулся о штангу, схватился за прислоненный к стене рулон бумаги и вместе с ним растянулся на полу.
Ребята и бригадир бросились наводить порядок. Женя, растерявшись, сидел на полу, не сводя глаз с Рындина. Тот положил на место гирю, легко поднял штангу и перенес ее в другой угол.
— Вот это да! — выдохнул Женя. Бригадир обвел ребят смеющимся взглядом: