Страница 4 из 9
Менеджер тайных проектов ошибался. Пришлось идти самому.
Перейти границу между Албанией и краем Косово – пустяк, перейти границу с де-факто потерявшей Косово Сербией – сложнее. Но можно. Да они уже и перешли ее.
Так бандиты, сидящие у власти, попробовали закорешиться с махровыми мафиози. И у них получилось. Даже проще, чем с собственными военными.
К дороге на Кралево вышли потные, грязные и уставшие. Если бы их не заметили на границе, то как им спокойно и даже комфортно было бы сейчас. Хорошо, что народ бегает туда-сюда табунами. Всех не переловишь, не пересчитаешь.
У дорожного белого столбика спал, на удивление, не самый старенький микроавтобус. Посветив фонарем на кузов и убедившись, что цвет машины действительно «сливочно-белый», Резар подошел к кабине и направил луч внутрь, за стекло.
Обрез. Две дырки, как две глазницы иссохшейся мумии, гипнотизируя, уставились на него. Резар позвал Фатоса и, как учил его мафиози Джезим, предъявил толстяка вместо документов. Стволы ушли вниз. Водила, небритый маленький мужик за пятьдесят, улыбнулся и потребовал денег:
– Платим и едем.
Фатос бросил ему через опущенное окно перетянутый резинкой рулончик.
Пересчитав добычу, курьер любезно выкатился наружу и открыл задние дверцы микроавтобуса.
Сбросив тяжеленную поклажу, группа смогла вздохнуть полной грудью и поздравить себя с окончанием первого этапа.
Разминувшись с микроавтобусом на трассе, к месту расстрела патруля, сидя за рулем служебного «Форда», уныло ехал следователь Милош Ристич.
«Как хорошо жили двадцать лет назад, – вспоминал он. – До всего этого дерьма, устроенного политиками. Капитализм? Ну, пусть капитализм, но лицо-то человеческое ему оставьте. Косовские албанцы теперь не скоро успокоятся. Если успокоятся вообще. Подобие границы пришлось оборудовать, иначе погрязнем в дерьме. Нелегальный алкоголь, сигареты, наркота, похищения людей, особенно девушек. Как Кавказ у русских, только пропорции другие, больше, страшнее, ужаснее. Будет тлеть и вонять. А жить как-то надо».
Свернув с трассы и проехав около пяти километров по проселочной дороге, он увидел два «УАЗа» с горящими фарами. Погранцы.
День заступал на пост, сменяя кровавую ночь, разгоняя тьму.
Капитан Власьевич встретил прибывшего из города гражданского скорбным серым лицом и пространными жестами: мол, вот тут все и произошло. Выглядывая из-под брезента, армейские ботинки убитых пограничников не улучшили настроение, но хотя бы конкретизировали ситуацию.
– Трое? – уточнил Ристич, пожимая капитану руку.
– Да.
– Завалить, задеть сумели кого?
– Нет.
– Собаки взяли след?
– Обрывается на трассе. Там, откуда вы и приехали. Мы не смогли. Поздно среагировли. – Последняя фраза далась капитану тяжело, и, срывая злость от нахлынувшей волны бессилия, он рявкнул на четверых подчиненных, курящих посреди места, где произошла перестрелка: – Сядьте в машины! Не топчите здесь, говорил же!
Милош присел и подобрал отработанный желтый латунный цилиндр.
– Мы въезды в город перекрыли, – размеренно говорил он. – Может, и перехватим. «Зачем шли, для чего?»
– Что слышали? Бой долго шел?
– Какой бой, две очереди – одна короткая, вторая длинная. Да и далеко ушли от заставы. Разве найдешь сразу.
– Вот, гильза от патрона 9Ч19. Популярно. Как думаете?
– Распространено, – односложно согласился капитан и замолк.
Следователь огляделся. Он взял из машины фонарь – все же еще слишком рано – и стал прохаживаться от одного края дороги до другого. Наклоняясь к заинтересовавшим его деталям, в основном следам и стреляным гильзам, он умудрялся не марать сверх меры туфли, дабы потом не тащить налипшее с собой в салон, но продолжал при этом «шаманить» над каждым примечательным кусочком дороги, собирая мозаику.
Капитан без интереса наблюдал за действиями Ристича. До его приезда он успел проделать тот же самый магический танец.
– Их как минимум трое, – выдал довольный собой следователь. – Идут с тяжелым грузом. Среди них один ростом под два метра, один не выше метра семидесяти пяти. Обувь – туристические кроссовки с рифленой подошвой, за что спасибо. Остальное смазано. Покрутились, смотрю, с собачками?
Не отвечая на укол, капитан, уверенный, что преступников двое, спешил разобраться:
– Почему трое?
– Гильзы, гильзы. Трое в засаде против троих на дороге, работали с глушителями, иначе бы вы слышали перестрелку. Но допустили ответный огонь. Отсюда вывод: не спецы. Как считаете, капитан? А что их как минимум трое повторю, следует из того, что мы видим на земле. Один использовал автомат, двое других – пистолеты. Смотрите сами, гильзы sig-овские. Если это не заблудившиеся швейцарские полисмены, то нас хотят поиметь по полной программе, капитан. Что вы видели, что они видели? – начал горячиться Ристич, тыкая в убитых.
Власьевич взял из его рук редкую для этих мест пистолетную гильзу и потупился.
– Шум, тени. Какое-то движение. У меня по рации запросили разрешение преследовать, я разрешил. Нам бы приборов побольше, каждому же не дашь ПНВ. Ну не могли они видеть ничего вокруг, кроме тропы под ногами. Я виноват?
– А чего тогда поперлись следом, если не видать ни хрена? Служба, что ли?
– Глаза закрыть на все предлагаете? Зачем мы тут тогда вообще стоим?
Пререкание не переросло в ссору только потому, что следом за Ристичем к месту подъехали его коллеги. Следователь вновь стал спокоен и рассудителен, как раньше.
Да, прибыл первым. Живет недалеко.
Оставив коллег «щелкать» фотки и собирать улики, Милош понесся обратно в город. Не дожидаясь поворота на трассу, он начал выбирать большим пальцем номера из бесконечного списка телефонов.
Сегодня четверг. Последний четверг месяца. В этот июльский, обещающий быть жарким день мэр Кралева – Десимир Янкович собирал большое совещание в просторном зале городского муниципалитета.
Сухой, с недобрым блеском в глазах, начальник и хозяйственник любил раздать отличившимся сестрам по серьгам, у неотличившихся отобрать часть зарплаты, накрутить хвосты всем подчиненным для пущей резвости, чтобы жизнь медом не казалась, и вдоволь поорать на всех в новенький микрофон.
Для Янковича это собрание было важнее, чем для города. А где еще он может оторваться по полной? И все в рамках закона. Нет такой статьи «моральное изнасилование».
Мэр пил апельсиновый сок, стоя на третьем, самом верхнем этаже у окна своего кабинета в одних брюках и носках. Его рабочее пространство, как хочет, так и стоит. Ну и что, что полуголым смотрит на площадь. Никто не видит. Стекла затонированы.
Мэр не мог видеть, как на стоянку рядом с администрацией встал неприметный светлый микроавтобус. Как из него вышел средних лет невысокий лысеющий брюнет в отглаженном костюме, отпустил немолодого водителя в потной синей рубашке с коротким рукавом, после чего медленно пошел к центральному входу в мэрию.
Лоренк и Эгзон, сидя в салоне с плотно зашторенными окнами, с презрением посматривали на Фатоса. Они были ветеранами в прошлом и наемниками в настоящем, а кем был этот Фатос, человек какого-то Джезима? Трусливая, продажная туша. Он не пойдет с ними. Ну и начхать.
Лоренк наклонился к Фатосу и резким движением выдернул пистолет из его кобуры.
– Тебе незачем, толстый.
– У нас семей нет, – последовал за приятелем Эгзон. – Вот моя семья, сука. – Он ткнул в толстое пузо стволом автомата.
Проводник заскулил.
Получив удовольствие, боевики отхлынули на место, поглаживая от нетерпения новенькие SIG SG 550.
– Сколько тебе заплатили, гнилушка?
Электронные часы беззвучно обозначили десять утра. Руководитель посмотрел на них, как бык на красную тряпку. Глаза его начинали метать молнии.
«Пусть посидят, попарятся немного. Был бы действительно монстром, велел бы отключить кондиционеры в зале. Чтоб нюхнули дерьмеца собственного».