Террорист в погонах

– Может, вы слышали какие-то слова? Английские, русские, киргизские, казахские, узбекские, таджикские? – вмешался в разговор лейтенант Марошкин.

Старик едва заметно покачал головой.

– Скажите, а американцы в этот вечер посещали чайхану? Или кишлак? Может, заправлялись на бензоколонке? – спросил капитан Пархомин.

– Да, заезжали. Они были на трех машинах, они так тихо урчат. Но назад, на аэродром, вернулось только две, – ветеран уже шептал так тихо, что Пархомин и Марошкин едва могли разобрать его слова.

– Спасибо, уважаемый Тынчтыкбек, – искренне поблагодарил старика-аксакала лейтенант Марошкин.

Вдруг за спинами военнослужащих Российской армии мелькнула тень. Пархомин и Марошкин одновременно резко обернулись.

– Что здесь происходит? – В комнату дедушки Тынчтыкбека быстрым шагом вошла Асылбубу. По лицу было видно, что она ошеломлена и рассержена.

Девушка пробежала между русскими офицерами, склонилась над кроватью дедушки и отрывисто произнесла несколько слов на своем языке – явно интересовалась, как тот себя чувствует. Старик еле слышно ответил. Было заметно, что Тынчтыкбек уже сильно утомлен. Он закрыл глаза, мускулы его щек ослабли.

– Ему надо спать, – глаза Асылбубу горели от гнева. – Зачем вы сюда пришли? Зря я вам вообще что-то говорила, – на ее смуглых скулах выступил вишневый румянец.

Лейтенант Марошкни был просто очарован и не отрываясь смотрел на нее.

– Уходим, – капитан Пархомин, дернул его за рукав.

– Извини! – успел бросить ей молодой офицер, прежде чем выйти из дедушкиной комнаты. – До встречи!

«Уазик» ВАИ Российской армии выехал за кишлак и свернул прямо в пустыню. Лейтенант Марошкин выбирал путь, где саксаульник был пониже или где между кустами вообще выступал песчаный грунт.

– На северо-восток, это значит не к горам, и не назад, по трассе, – вслух рассуждал капитан Пархомин, – получается, параллельно ограждениям базы. Внимательно смотри «под ноги» – может, заметишь какие следы.

– После той бури вряд ли мы что-то увидим, – скептически протянул лейтенант Марошкин.

– Почему же – вон тот куст сломан и тот, – показал рукой капитан.

– Ветром сломало. Наш аксакал ведь говорил, что был очень сильный ветер. Вот и поломало пару кустов. Это не след.

– Притормози, я сказал! Смотри, сломано слишком симметрично. Явно переехали колесами.

– Да, дед оказался прав, – лейтенант Марошкин не мог не согласиться – слишком было очевидно, что здесь недавно проехал автомобиль. – Точно – ехали в ту сторону.

– Он же ослеп, поэтому слух и стал таким острым. Нам вообще, можно сказать, повезло, что мы с ним сумели поговорить. Поезжай прямо. Смотри внимательно.

Капитан Пархомин достал из кармана рацию:

– Товарищ полковник? Да, Пархомин. Мы получили кое-какие сведения от местных. Тыкчик… Черт. От одного деда. Никак не могу выговорить его имя. Вроде Телобаев. Он был во время войны разведчиком. Короче, известный в кишлаке аксакал. Найдем, если надо. Да, ушел в пустыню. Да, скорей всего, «квартиранты». Веду поиск. Есть, товарищ полковник!

Капитан Пархомин отключил рацию.

– Думаешь, это игры америкосов? – спросил лейтенант Марошкин.

– Понимаешь, нам открыто не говорят. Но у этих пэвэошников явно было что-то секретное и явно предназначалось против натовцев. Те что-то пронюхали. Может, купили информацию у… – при этом капитан Пархомин грязно выругался, – а может, их кибервойска постарались или доморощенные хакеры. Короче, этих умников из ПВО они вели. А возле своей базы и подловили. Вернее, те сами нарвались.

– И что? – Марошкин пока не мог понять, куда клонит Пархомин.

– Да ничего. У «квартирантов», по-видимому, где-то на северо-востоке есть еще один въезд на базу – так сказать, «черный ход». Они этих «пэвэохов», как наш дед «языков» во время войны, взяли, и «уазик» к себе загнали. Двух суток на изучение всего, что у них там было, я думаю, и ты, наверное, со мной согласишься, предостаточно.

– Ты хочешь сказать, что американцы грохнули наших? – Лейтенант Марошкин от злости сильно сжал пальцами баранку.

– Да не грохнут они наших. Успокойся. Кишка у них тонка. Вот увидишь, найдем мы этих пэвэошников. Будут лежать в своей «буханке», как опарыши в консервной банке, только без сознания. А очнутся – будут мямлить, мол, сбились в бурю с дороги. Оказались в пустыне. На валун наехали, перевернулись, грохнулись тупыми своими башками о лобовое стекло – и ничего не помнят. Еще, может, и пьяные были. На пустынных дорогах наших постов уже нет – в прошлом веке уже все поснимали. А когда увидят нас пропавшие товарищи из ПВО – сразу же заканючат: пить! Дайте воды, еды, туалетной бумаги – спасите-помогите. Мы такие бедные, а все – несчастный случай и ветер с песком. Вот увидишь. Попомни мое слово.

– И что эти двое вообще ничего не будут помнить?

Капитан хмуро улыбнулся:

– И даже у них на руках не будет следов от шприца. Ну, возможно, в крови найдется какие-нибудь следы от химических препаратов, похожих на настойку из местных трав. Но ведь ничего не докажешь, может, они по дороге воды из здешнего арыка выпили.

– А оружие и документы? – спросил лейтенант Марошкин, выворачивая руль, чтобы объехать торчащий из земли обломок скалы.

– Оружие и документы, говоришь? Все будет лежать, словно никто и не трогал, ну рассыпалось при аварии – что тут такого?

– Если бы меня америкосы так подставили, – кипятился молодой лейтенант, – я бы все сделал, чтобы отомстить. Бляха, взорвал бы эту базу к чертовой матери!

– Такие брат дела. Одно жалко, что фото и инструкции ко всему тому, что этим двум доверила страна, уже там, – капитан Пархомин показал большим пальцем в сторону видневшейся с левой стороны колючей проволоки – первой ограды американской военной базы.

Лейтенант Марошкин глянул туда, куда показывал капитан. За колючей проволокой можно было различить взлетную полосу, а на ней красовался внушительных размеров транспортный самолет.

– Двигатели работают, – отметил молодой офицер.

– Ну-ну, весьма оперативно. Уже везут документы восвояси.

– Вряд ли. Плановый полет, – засомневался лейтенант Марошкин.

– Я в случайные совпадения, мой юный друг, давно уже не верю, – со вздохом проговорил капитан Пархомин.

Со стороны американского аэродрома послышался натужнный гул.

– Зачем им этого гиганта просто так гнать? Столько горючего сжигать. Не просто ли истребитель послать, если уж по сетям или через спутник информацию передавать не хотят.

Капитан Пархомин посмотрел на своего напарника, мол, «не будь ты таким наивным».

– Этот самолет считается одним из надежнейших транспортников. Даже если вывести из строя один из его двигателей, он все равно спокойно продолжит полет. Такие выпускают с середины 50-х. И модификаций «Геркулесов», не знаю, наверно, уже за сотню перевалило. Однажды американцы додумались из него сделать самолет разведки. Полетели над Арменией – посмотреть, что у нас там в горах делается. Конечно, наши истребители в два счета грохнули этот бомбовоз.

– Огромный, – лейтенант Марошкин, завернув голову, осматривал американский транспортник. – Ему ж охрана нужна.

– Из истребителей здесь в основном «Рапторы». Машины пятого поколения. И минута их полета стоит дороже, чем минута этого крылатого вагона. Уж поверь мне.

Лейтенант Марошкин внимательно слушал капитана Пархомина и постепенно начинал понимать, что его напарник, видать, совсем не простой капитан ВАИ, и неплохо было бы держать с ним язык за зубами.

Американский военно-транспортный самолет «Локхид С-130 Геркулес», серого цвета с белыми разводами, начал разгон. С самого начала он двигался тяжело, грузно, а затем принялся набирать скорость, равномерно ускоряясь.

Картина завораживала. Тем более что самолет шел прямо на «уазик» ВАИ Российской армии.

– Ну-ка посмотрим? – впечатлился лейтенант.

Капитан Пархомин молча согласился. Марошкин остановил машину и даже выключил мотор, чтобы звук двигателя не мешал ему ощущать, как все вокруг дрожит от мощи огромного самолета. Четыре внушительных винта вгрызались в пространство перед собой и тянули многотонную машину вперед. Пейзаж за самолетом, словно пустынный мираж, дрожал – в воздухе плавали, как будто плавились на глазах: взлетная полоса, металлический ангар, вышка наблюдения и другие самолеты.