Братство снайперов

Столь неожиданная смена темы разговора на мгновение сбила Локиса с толку. От табачного дыма начинала болеть голова. Он наморщил лоб, припоминая, в каком году они с Владом окончили девятый класс.

– Семь лет.

– Семь годков – эхом повторил вслед за ним Штурм. – Я уже семь лет лишен такого простенького и элементарного понятия, как «дом». Для меня это пустой звук, старик. Мотаюсь, прости Господи, как… кое-что в проруби… Без угла, без крыши. Дом!.. Я в принципе забыл, что это такое. Ни друзей толком, ни родителей… Один. Все время один, не считая чертовой винтовки.

– Влад…

– Не говори ничего, – поморщился Штурм и тут же отодвинулся от Локиса вместе со стулом. Бросил окурок на пол, тушить не стал, закурил новую сигарету. Потянулся за пивом. – Извини меня, конечно, но что бы ты ни сказал, Локис, легче мне от твоих слов не станет. Все это слова… На меня просто накатило. Такое случается. Не бери в голову. Сам-то женился, поди?

– Нет еще. Все как-то недосуг.

Влад снова рассмеялся. Очередная бутылка пива в его руке опустела как по мановению волшебной палочки.

– Вот тут ты прав, Володя. Не до сук! Все они – суки, если по большому счету разбираться. Я-то вот со своей разошелся после того случая, а как вспомню, до сих пор передергивает. И главное, если бы она, стерва, изменила мне с нашим братом – это бы еще куда ни шло. Но с вонючим арабом!.. Сука, одним словом!

– До сих пор не можешь ее простить? – обронил Локис и тут же пожалел о своей неуместной реплике.

Глаза Штурма гневно вспыхнули.

– А ты бы смог? Это, может быть, еще одна из причин, по которой я воюю. Чем больше перещелкаю арабов, тем лучше. Я поначалу даже засечки на прикладе винтовки делал, а потом надоело. Разве уместишь столько засечек? – Он махнул рукой. – Да черт с ними со всеми, Володь! Ты не подумай. Женоненавистником я не заделался. У меня даже сейчас складываются забавные отношения с одной девушкой. Сама-то она израильтянка, но проживает здесь, в Ливане. Недалеко от Бейрута, километров сто, наверное. Я наведываюсь к ней время от времени. Но о серьезных отношениях говорить рановато. Я не готов еще. Присматриваюсь. Понимаешь меня?

– Понимаю. Влад, ты не хочешь немного пройтись? – Терпение Локиса иссякло. – У тебя тут душновато.

– Прогуляться? – Штурм вскинул голову. Он был уже изрядно «под мухой», и Владимир не мог не заметить этой существенной перемены. Израильский боец с трудом фокусировал взгляд. Он словно смотрел не на собеседника, а сквозь него. – Прогуляться можно. Заодно к Маркычу заглянем, разживемся еще пивком. Не так уж тут и плохо… Можно существовать вполне сносно, Володя.

– Я в этом и не сомневался.

Локис предпринял попытку помочь другу подняться на ноги, но Штурм со смехом отбросил его руку. Пружинисто оттолкнулся от сидения и самостоятельно принял вертикальное положение. Сигарета сорвалась с его нижней губы и упала на пол. Влад не обратил на это ни малейшего внимания. Легонько ткнув Локиса кулаком в плечо и при этом подмигнув ему, он вразвалочку двинулся к выходу. Локис молча последовал за товарищем.

Не так он представлял себе встречу с Владом. Совсем не так. Да и тот вел себя совершенно иначе, нежели во время кратковременного визита в Москву. Видно, и впрямь Штурму остро не хватало ощущения домашнего уюта. Владимир испытал жалость по отношению к другу. Он знал, что должен как-то помочь ему, но никакое решение на ум пока не приходило.

– Не возвращайся сегодня в Бекаа Кафра, – сказал Влад, когда они оба уже были на улице. – Оставайся у меня.

– Хорошо, – согласился Локис. – Остаюсь.

Утром Штурм предстал перед товарищем совсем в ином свете. От вчерашнего пессимистического настроя не осталось и следа. Более того, по внешнему виду израильского бойца невозможно было даже сказать, что этот человек накануне вечером выпил не один литр пива. Влад был строен, по-военному подтянут, без тени отечности на лице.

Локис привык вставать рано, но к тому моменту, когда он проснулся, его друг уже красовался перед зеркалом, тщательно выскабливая щетину на лице. Штурм был облачен в военные брюки, а его рубашка и легкая камуфляжная куртка висели на спинке стула. Рядом на краешке стола примостился пятнистый берет. Влад что-то негромко насвистывал себе под нос. Он явно находился в прекрасном расположении духа. Локис не мог не подивиться столь резкой перемене.

Влад поймал его отражение в зеркале и обернулся. Правая щека была скрыта под густым слоем пены.

– Как спалось? – Влад широко улыбнулся.

– Сносно. Мне приходилось спать и не в таких условиях.

– Знаю, – Штурм вновь повернулся лицом к зеркалу, но при этом продолжал общаться с отражением Владимира. – Ты не держи на меня зла за вчерашнее, – без тени какого-либо смущения покаялся он. – И не принимай близко к сердцу. Со мной такое нечасто случается. Я бы даже сказал, крайне редко. Ты приехал, на меня нахлынули воспоминания, ну и выплеснулось все наружу – как-то само собой…

– Я тебя понимаю. – Локис резким движением поднялся с кровати и начал одеваться.

Вчера вечером Влад уступил ему свое спальное место, а сам расположился на полу. После похода к Маркычу за пивом разговор уже как-то не клеился. У обоих от выпитого потяжелели головы, и говорить о чем-то серьезном просто не было сил. Штурм пил молча, сосредоточенно, с каким-то внутренним ожесточением, а затем рано лег спать. Локис тоже позволил себе еще одну бутылку пива, но, заняв место на кровати, больше часу проворочался без сна. Из головы упорно не желало выветриваться все то, чем с ним поделился друг. Владимир и сейчас думал об этом, невзирая на заверение Штурма, что его вчерашнее поведение не стоило рассматривать всерьез…

Влад закончил бриться и вытер лицо полотенцем. Убирая в сумку бритвенные принадлежности, он попутно закурил сигарету. Падавший из окна солнечный свет отбрасывал блики на его крепком мускулистом торсе.

– Операция назначена на двенадцать часов, – сказал израильский боец, сидя на корточках в центре тесной комнатушки. – С базы мы выдвинемся в одиннадцать. Я бы на твоем месте остался здесь, Володь. Если все пройдет успешно, переедешь вместе со штабом в Хулу. Я тебя там встречу. Подпишу увольнительную, и тут же двинемся к морю, как вчера и договаривались. Может, наведаемся в Бейрут, и я познакомлю тебя с Лидой.

– С девушкой, о которой ты вчера рассказывал?

– С ней, – Влад коротко кивнул, распрямился и взял со спинки стула рубашку. – Если она тебе понравится, женюсь. Честное слово.

– То есть мое мнение в этом вопросе будет решающим? – не без улыбки парировал Локис.

Однако Штурм оставался вполне серьезным.

– Да. Я тебе доверяю больше, чем себе. – Он уже застегивал пуговицы. – Ну, а если арабы отобьют нашу атаку – чего, конечно, не хотелось бы, – я вернусь сюда, на базу. Дальше – сценарий прежний. Так как, Володь? Подождешь?

– Ну давай, подожду, – согласился Локис. – Хотя не в моих правилах, как ты знаешь, маяться на месте.

– Потерпи, я быстро. На все про все часа три от силы. Чай пить будешь?

– Лучше кофе.

– Кофе у меня нет, извиняй, – Штурм подсел к столу и дважды пыхнул сигаретой, столбик пепла упал ему на колени. – Только чай.

– Хорошо. Пусть будет чай.

Все необходимое для скудного армейского завтрака было уже на столе. Локис не мог себе представить, в котором часу поднялся его друг, успев сделать за утро так много. И при этом Влад умудрился не разбудить его. А ведь сон у Локиса был очень чутким…

Чаевничали молча, каждый был погружен в собственные мысли. Влад внутренне настраивался на предстоящую под Хулой операцию, а его российский друг предпочитал не мешать этому процессу. Он сам знал, насколько важно перед боем собрать свои мысли в кулак. Локис в который уже раз поймал себя на том, что они с Владом во многом похожи. Он узнавал в школьном товарище самого себя. В неторопливых уверенных движениях, в напряженном взгляде, в сосредоточенно наморщенном лбе. Влад был уже не здесь. Он весь находился там, на боевой позиции, ища перекрестьем прицела живую вражескую мишень. Работа военного мало чем отличается от любой другой – ты настраиваешься на нее задолго до начала. Все это было Владимиру хорошо знакомо…