Швейцарские горки

Когда Немец умчался, Ледников решил, что неплохо было бы выпить хотя бы кофе. Крохотная кухня выглядела вполне обжитой, а в холодильнике даже было что перекусить. На одной из полок нашелся смолотый кофе. Он запустил кофеварку, и уже через минуту комнату наполнил дразнящий и в то же время успокаивающий аромат. Он словно напоминал, что жизнь продолжается, несмотря ни на что, продолжается прежним порядком и будет продолжаться, что бы ни случилось с тобой…

Мысли были расслабляющие, совершенно неуместные, и тут же, словно в подтверждение этого, зазвонил мобильник. Это мог быть только Немец.

— Ледников, эти суки нас опередили! — зло прошипел он. — Они все предусмотрели. Пока мы с тобой «Войну и мир» вспоминали!

— Ты можешь сказать, что случилось?

— Включи там ноутбук и посмотри новости. А потом поработай головой. Я буду через час. Надеюсь, ты к этому времени уже соберешься с мыслями. Пока.

Из всей его рваной и злой речи было ясно одно — что-то случилось с Женей. Судя по всему, другие нашли ее раньше…

Он включил ноутбук, вышел в Интернет. Вот сейчас откроется новостной сайт и он наверняка увидит Женю. Вернее, ее фотографию. На дворе век визуальной подачи информации, и первым делом люди ищут не смысл, а картинку. И потому информацион-щики подают, прежде всего остального, ее.

Не очень новый компьютер мучительно тормозил, подвисал, но, наконец, запустился и открыл новостной сайт.

С экрана на него смотрела Разумовская.

Взгляд у нее был укоризненно-насмешли-вый: ты еще не забыл обо мне, мальчуган? Это была какая-то незнакомая фотография, раньше он ее никогда не видел.

Потом он пробежал текст, открыл еще несколько сайтов. Информация везде была одна и та же. Немец был прав — их опередили. Хуже того — сделали, как детей. Украли идею и вывернули в противоположную сторону.

А сообщалось в новостях вот что. В связи с арестом экс-министра Абрамова и событиями вокруг его экстрадиции возникает закономерное сомнение в том, что швейцарская полиция достаточно серьезно и обстоятельно провела расследование недавней гибели российской гражданки и сотрудницы американского фонда Анны Разумовской. Полиция поторопилась объявить случившееся несчастным случаем, что сегодня представляется в лучшем случае поспешным…

Вот такие были новости.

Собственно, это как раз было то, что они собирались вбросить в прессу с Немцем. Но неведомые игроки изящно подхватили их идею и обыграли по-своему.

Дальше утверждалось, что настойчивость, с которой российская сторона требует возвращения Абрамова, то обстоятельство, что она пошла даже на возбуждение уголовного дела против него в России, означает, что министр располагает секретами, раскрытия которых КГБ не может допустить. И дело тут не только в оборонных секретах, но и поставках ядерных технологий другим странам…

Какой изящный поворот, подумал Ледников. И продолжил захватывающее чтение.

Госпожа Разумовская тоже интересовалась черным рынком ядерных технологий, она была подругой дочери экс-министра, то есть вполне могла через него ознакомиться с некоторыми секретами в данной области. Более того, ее коллега по фонду, госпожа Элис Грюнвальд, свидетельствует, что накануне своей гибели Анна Разумовская призналась, что за ней идет слежка, ей угрожают. И судя по всему, это были российские спецслужбы, которые боятся, что всплывут факты их неблаговидной деятельности в торговле ядерными секретами со странами-изгоями.

Поэтому версия, что авария, в которой погибла госпожа Разумовская, была подстроена российскими спецслужбами и должна быть расследована самым тщательным образом. И если подтвердится, что за ней действительно стоят российские спецслужбы, швейцарские власти, которые сейчас решают трудный вопрос, куда экстрадировать бывшего российского министра, должны сделать выводы. Зная, что случилось с Анной Разумовской, нетрудно представить, что ждет бывшего министра в России…

Вспомнились слова отца: смерть всегда очень сильный аргумент, особенно в наше время. К тому же ее можно истолковывать как тебе угодно. И все это может выясниться позже, когда придет нужда. Вот она и пришла. И смерть Разумовской показалась кому-то вполне уместным аргументом в торговле вокруг Абрамова.

Немец был зол чуть ли не до бешенства и лязганья зубами, а потому настроен весьма решительно.

— Давай завалимся к этой бабе, и пусть она объяснит, откуда у нее все эти сведения про КГБ! И почему она нам ничего не сказала? Шпионка чертова!

Ледников спорить не стал.

— Давай.

Немец страшно не любил, когда ему переходили дорогу. Его это оскорбляло и доводило до бешенства. А здесь кто-то спутал все их расчеты поднять шум вокруг действий полиции в деле Разумовской, чтобы подтолкнуть их на новое расследование. Так что, пожалуй, стоило помочь ему несколько спустить пар. Хотя по большому счету, какие укоры они могли предъявить госпоже Грюнвальд? При встрече она сказала им то, что сочла нужным. И потом, если разобраться хладнокровно, она на самом-то деле помогла — теперь швейцарская полиция вынуждена будет вернуться к делу Разумовской. А именно этого они и рассчитывали добиться, затевая свою акцию во французской прессе. В конце концов, какая разница, что станет поводом для нового расследования — происки КГБ или интриги ЦРУ? Конечно, можно из любопытства посмотреть в ласковые, все понимающие глаза госпожи Грюнвальд, но и только. Никакого иного эффекта ждать от встречи не стоило. Если мадам играет в столь серьезные игры, то она знает, что делает. И пустыми разговорами: как вам не стыдно, мадам! Имейте совесть! — ее не проймешь.

Но Немец был так взведен, что проще было поехать, чем отговаривать его.

В фонде их ждала новость — госпожа Грюнвальд не сможет принять господ журналистов, потому как срочно вылетела в Вашингтон. По обстоятельствам личного плана. Вежливый и деловитый сотрудник с сожалением развел руками — у госпожи Грюнвальд тяжело болен отец, вполне вероятно, что ее внезапный отъезд вызван именно этим.

Они вышли на улицу, сели в машину.

— Ну и что теперь? — выдохнул Немец. — Есть идеи?

Идеи у Ледникова были. Во всяком случае, одна точно. Но он не успел ее выложить. Потому что в дверях фонда показалась госпожа Грюнвальд собственной персоной. Вот только задать ей хотя бы пару вопросов вряд ли было возможно, потому что ее окружали трое озабоченных мужиков, на лбу которых так и читалось — охрана.

— Они ее охраняют или конвоируют? — полюбопытствовал Немец.

— А черт их разберет!

Выполнив все ритуальные процедуры с открыванием дверцы, осмотром окрестностей и прикрыванием клиента своими телами, охранники-конвоиры усадили госпожу Грюнвальд в просторный джип.

— Посмотрим, куда лежит их путь, — решительно сказал Немец, трогая следом. — А вдруг они привезут нас в какое-нибудь любопытное местечко…

Ледников возражать не стал. Чем черт не шутит!

Берн город небольшой и уже очень скоро стало ясно, что госпожу Грюнвальд везут именно в аэропорт.

— Черт, она действительно улетает, — разочарованно сказал Немец.

— Видимо, мавр сделал свое дело, — отозвался Ледников. — Ну, и какие идеи? Штурмовать аэропорт? Вступить в битву с тремя профессионально подготовленными мордоворотами, чтобы заглянуть в честные глаза мадам?

Немец не успел послать его куда подальше вместе с дурацкой иронией только потому, что зазвонил мобильник. Это был некто иной, как Роман Аркадьевич Гриб собственной персоной. Он сказал, что не надо заниматься глупостями, то есть никому не нужной погоней за госпожой Грюнвальд. А надо встретиться и серьезно поговорить, ибо есть новости. Причем крайне важные.

— Откуда он знает, что мы за ней следим? — удивился Немец, отключив телефон.

— Ну, у них есть много способов. Они могли тоже следить за Грюнвальд, могли следить за нами, могли прицепить на твою машину маячок… Впрочем, какая нам разница. Меня интересует совсем другое — нет ли в заявлениях госпожи Грюнвальд доли истины? Вот это вопрос действительно любопытный.