Швейцарские горки

— А если бы разговор состоялся без оружия, я так понимаю, Бушманов бы Живилло накостылял…

— Ну да. Живилло он хилый такой, дерганный, а Бушманов парень был здоровый, спортсмен. Поэтому все и боялись, что он не выдержит и как-нибудь сопернику по рогам надает. Тем более, что Живилло в последнее время сам напрашивался.

— Ну и зачем Бушманов стрелял? В Живилло, если он мог ему просто в лоб дать? В себя, если не убил того?

— Стрелял в состоянии аффекта. Живилло его довел до беспамятства. Он всем рассказывал, что Вика все равно его баба, а Бушманова называл козленком на два дня. Бушманов был парень довольно стеснительный, говорить с Живилло не решался, поэтому слал ему эсэмэски. Мол, оставь Вику в покое… Живилло их всему райотделу показывал со смехом. Особенно предпоследнюю — «Если она не будет моей, то и твоей тоже!»

— Свихнулись они с этими эсэмэсками, уже нормально поговорить не могут.

— Это точно. Но для нас, сыщиков, тут большое удобство — следы остаются. В общем, дошел парень до точки… А в себя стрелял, когда увидел, что убил офицера при исполнении, и понял, что ему теперь грозит…

— Ну, во-первых, не убил, — остудил Сережу Ледников. — А во-вторых… Смотри — в левой руке, на которую он упал, у него была барсетка. То есть рука была занята. Берем правую руку. Она была откинута в сторону. Кисть застыла в полусогнутом состоянии, что вроде бы подтверждает, что перед смертью он держал в руке…

— Пистолет, который выскользнул при падении, — поспешил закончить мысль Ледникова нетерпеливый Прядко.

Ледников поднял указательный палец.

— Но рядом с пистолетом валялся мобильник… Причем мобильник его, Бушманова. Он что — правой рукой держал и пистолет, из которого стрелял, и телефон вместе? При этом он выхватил этой же рукой пистолет из кобуры Живилло?

Прядко задумчиво почесал где-то за ухом.

— Ну, мобильник мог выпасть из кармана.

— Мог, — не стал спорить Ледников.

Тем более, тут позвонила Разумовская.

С улыбкой глядя на Прядко, Ледников не удержался и спросил: «Слушай, а у тебя есть платиновая карта?.. Несколько… Да так, пришла в голову одна странная мысль…»

Прядко хмыкнул и посмотрел на Ледникова победоносно. Тот поднял обе руки вверх.

— Ладно, на сегодня все. Давай дождемся результатов экспертизы. Мне почему-то кажется, что в них будет много интересного.

Получив результаты экспертизы, Ледников вызвал Прядко, и они отправились в больницу. Живилло не выглядел ни страдающим, ни удрученным. Скорее даже умиротворенным, как человек, у которого свалилась с плеч долго мучившая его забота. Сказал, что пуля скользнула по ключице, важных органов не задела, операция была легкой и скоро его выпишут. При этом он глядел в потолок и улыбался.

— Все понятно, капитан, — остановил его Прядко. — Теперь давай к делам перейдем.

В машине, после того как Прядко ознакомился с заключением экспертов, Ледников сказал ему, чтобы он в его присутствии поговорил с Живилло, а он какое-то время понаблюдает со стороны.

— Мы люди свои, так что давай по-честному, чтобы зря время не тратить, — предложил Прядко. — Поговорим как капитан с капитаном.

— Пожалуйста, я готов, — чуть ли не весело сказал Живилло. — Только должен предупредить, что у меня уже был адвокат и объяснил мне, что говорить.

— Быстрый ты! — удивился Прядко.

— Так я же понимаю — ситуация непростая…

— Тогда поехали. Значит, так. Медэкспер-ты установили, что Бушманов скончался от второго выстрела под подбородок. Первый выстрел смертельным не был — пуля практически только пропорола кожу.

— Ну да, правильно. Убил он себя вторым.

— Идем дальше. Дактилоскопическая экспертиза установила, что на пистолете четко отпечаталась ладонь Бушманова. Кисть его руки находилась в полусогнутом состоянии, что подтверждает — в ней был пистолет…

Живилло кивнул.

— Но вот рядом с пистолетом лежал его мобильник. Другая рука была тоже занята бар-сеткой… Что же он в одной руке и пистолет, и мобильник держал?

Живилло пожал плечами.

— Может, он у него в кармане был? А когда он свалился — выпал…

— Я вот тоже так товарищу следователю сказал, — кивнул Прядко в сторону Ледникова. — Но вот далыне-то, капитан, что-то у нас не складывается… Ты же знаешь, что первая пуля из ствола всегда выходит со следами оружейного масла?

— Да?

— Да. Так вот эксперты установили, что «масляная» пуля была первой. Мало того, она была пущена не спереди, а сзади… Понимаешь, капитан, что это значит? А может значить только одно — первый выстрел был сделан в Бушманова, когда он входил в курилку, человеком, который находился сзади него.

Живилло ничего не ответил. Просто лежал, уставившись в потолок.

— Мало того, экспертиза установила, что первый патрон был загнан в патронник заранее, задолго до выстрела. Понимаешь, капитан? К стрельбе готовились… И вот еще. Вчера пришел человек, который покупал для тебя сим-карту, с которой ты слал себе угрозы якобы от Бушманова, а потом показывал их все в отделе…

Ледников смотрел на Живилло и никак не мог понять, что тот переживает теперь, когда стало очевидно, что никакой «дуэли между ментами» не было. А было хладнокровно спланированное и осуществленное убийство соперника в любви к женщине… Он, этот самый Живилло, вовсе не был уверенным и умеющим держать себя в руках мужиком. Наоборот, его считали истериком, склонным зачастую паниковать без всякого повода. А тут лежит и чуть ли не доволен, что его уличили в убийстве, за которое ему придется платить по полной.

— Ну что, капитан, сам расскажешь или как? — спросил его Ледников.

Живилло вздохнул.

— Витьку, конечно, жалко. Он мужик был неплохой, но вот не повезло ему — мы так из-за нее сцепились, что уже не расцепить было по-хорошему. Не смог бы я терпеть, что они живут рядом и от счастья аж светятся…

— Так ты же сам на ней жениться не захотел!

— Сам. Я ведь и свел их сам. Мы с ней разошлись уже тогда, а Витька в нее сразу влюбился, только сказать боялся, как пацан. А я ему и предложил: «Давай скажу ей?» Он перепугался. А я думаю, пусть Вика немножко с меня на другого переключится, а то больно уж переживает наше расставание… В общем, подошел к ней по старой памяти и говорю: «Есть у нас человек, который в тебя влюбился без памяти, а сказать боится». Ну, посмеялись. А потом смотрю — у них такое началось. Я был уверен, что ничего у них серьезного быть не может, Витька-то был младше нее… А она на меня вдруг как на пустое место стала смотреть… И почувствовал я, что не могу я это вытерпеть. Выше моих сил. Ну и придумал… теракт… Стал себе эсэмэски с угрозами слать и всему отделу их показывать. А на самом-то деле между нами с Витькой никаких ссор не было. Он вообще говорил мне, что никогда не забудет, что это я его с ней вроде как свел….

В общем, выбрал я день и момент, когда он точно без оружия будет. Понимал, что мне надо стрелять быстро — если я начну у него на глазах пистолет доставать да передергивать затвор, он может меня успеть скрутить, потому что мужик здоровый… Так что загнал заранее патрон… А когда он свой пистолет сдал, сказал, что надо поговорить… «Пошли, — говорю, — в курилку, там никого нет». Идем по коридору, я смотрю у него на левой руке барсетка болтается… Надо, думаю, и правую руку чем-то занять, чтобы он ничего не успел… Только в дверь вошли, я говорю: «Слышал, у тебя мобильник новый? Вика подарила? Покажешь?» Он мобильник вынимает, чтобы похвастаться, как она его любит, я тут же и выстрелил, попал в шею… Он упал, лежит, смотрит на меня, ничего не соображая… А я говорю: «Она моя и всегда только моей будет!» Он что-то замычал, типа — возражает, я наклонился и выстрелил второй раз под подбородок. Потом в плечо себе выстрелил. А пистолет Витьке в руку вложил и сжал его кисть, чтобы отпечатки на рукоятке остались. Я вообще-то хотел сам в коридор выйти позвать, но у меня вдруг голова закружилась, и я рядом с ним грохнулся… Очнулся, а его лицо от моего в полуметре, смотрит он на меня… Я еще подумал: вот так, Витя, не мог я ее тебе уступить, не мог…