Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 49 из 59



Джек коснулся лбом моего лба, носом моего носа и грустно улыбнулся, и это было так прекрасно, что я почти забыла то, что внезапно всплыло сейчас в памяти. Почти.

В прошлом году

Подпитка… забвение.

После того как я решила уйти с Коулом, все происходило очень быстро. Несколько дней я скрывалась в его комнате, и каждый раз, когда я собиралась с духом, чтобы изменить свое решение, Коул снимал верхний слой моей энергии, избавляя меня от сомнений и боли, и плохие предчувствия, колебания исчезали.

Вскоре остальные бессмертные начали удаляться в Нижний мир со своими Потерянными, и мы с Коулом остались одни. Коул объяснил это тем, что ему нужно время, чтобы подготовиться к нашему пути, так как он заранее не планировал брать с собой меня и поэтому мы должны задержаться на пару дней. Я так и не спросила его, о какой именно подготовке он говорил.

Тогда я отвергала все объяснения. Я была в комнате забвения, и если бы Нижний мир оказался чем-то подобным, я хотела бы остаться там навсегда. Коул помог мне снять куртку, под которой была черная майка, взял меня за руку и, кажется, спросил:

— Готова?

Я не знаю, ответила ли я что-нибудь, но он потянул меня вниз за руку.

Внутри кокона.

Мой век в Нижнем мире начался как в тумане. Середина же полностью исчезла.

Сначала вокруг нас было огромное пространство, подобное подземной пещере. В каменных стенах виднелись сотни, может быть, тысячи крошечных углублений. Стены уходили вверх и скрывались во мгле.

Я сделала вдох, думая, что воздух будет спертым и затхлым, как в пещерах Тимпаногос недалеко от Парк-Сити, но вместо этого не почувствовала вообще никакого запаха.

Размер пещеры ошеломил меня, и я помню, что удивлялась возникшему чувству клаустрофобии в таком огромном пространстве. Как будто тьма сама была некой физической сущностью. И как только эта мысль пронеслась у меня в сознании, я увидела, что тени на стенах начали колебаться и покачиваться, будто где-то недалеко мерцало пламя свечи. Но свечи не было. На самом деле там вообще не было видимых источников света. Я приблизилась к ним и посмотрела на них, и тогда тени отделились от стен. Они окружили меня, обвили мою спину и повели меня, пока я не оказалась перед Коулом.

Темные блики бежали по стенам, где только что были тени, как будто там лопались маленькие масляные пузырьки. Я протянула руку и коснулась их. Что бы это ни было, на жидкость было не похоже. Скорее на воздух.

Я повернулась к Коулу, чтобы спросить его, что это, но не смогла. Тени окружили нас, прижимая друг к другу.

— Просто расслабься, — прошептал Коул.

Тени начали двигаться вокруг нас, образуя все ускоряющуюся воронку, так что стали просто черной дымкой, покрывающей мою кожу, будто саван. Они обвивали нас коконом, и чем туже он становился, тем больше сжималась моя грудь. Но, похоже, у меня не было необходимости дышать, потому что никакой нехватки воздуха я не чувствовала.

Лицо Коула было сбоку от меня, он проговорил мне на ухо:

— Это тени, Ник. Они контролируют энергию. Они связывают нас и не дают твоей энергии уйти вовне и пропасть даром.

— Мне все равно. — И это была правда. Чем бы в реальности ни была эта сеть, она подняла меня над землей и подвесила в воздухе, в месте, где не было скорби и боли. Я была защищена от всего, что когда-либо причиняло или могло причинить мне боль, и я даже представить себе не могла, что когда-нибудь захочу уйти отсюда. Я была в безопасности.

Тени сжимались вокруг нас, и мы с Коулом были так близки, как только возможно, мы прижались другу к другу ногами и обвили друг друга руками.

Вспоминая все это, я была практически уверена, что в итоге мы оказались в одном из углублений в стенах. Я, Коул и наш кокон из теней.

Сначала мои воспоминания о Поверхности начали изменяться, я забывала самые последние события своей жизни. Мама больше не была мертва. Она стояла у нас на кухне, готовила кофе и пекла блины воскресным утром. А папа не прощал пьяного водителя, который убил ее. Он был с ней на кухне, обнимал ее за талию, пока она лопаткой переворачивала блинчики. И Джек не изменял мне с другой. Он ждал меня под батутом с колодой карт в руках.

Постепенно воспоминания менялись, мама уже была на кухне одна, и я не могла вспомнить, что она там делает. И Джек не ждал меня у батута. Он плавал в пустоте — никаких декораций, никакого дома.

А потом не стало ни мамы, ни кухни. Было лицо Джека, но с ним не было связано никакого имени. Ничто больше не существовало. Кроме Джека. Но и воспоминание о нем превратилось в то, что надо было без конца повторять, чтобы не потерять.

Коул спрашивал меня, что я помню из прежней жизни. Ответ был всегда одним и тем же:

— Ничего.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ

Сейчас

Моя спальня. Осталась неделя.



Целуя Джека, я забывала обо всем.

Забывала о метке на своем плече. Забывала о Тоннелях, которые скоро придут за мной. Забывала о Коуле. Наверное, Джек чувствовал что-то подобное, он целовал меня так, будто его губы умеют лишь целовать. Я была уверена, что ничто не может заставить нас остановиться.

Он целовал меня, и Тоннели исчезали. Он целовал, и исчезали все мои сомнения.

Мы не отнимали рук друг от друга, будто нам необходимо было вспомнить каждый изгиб, каждую складочку. Джек спустил жакет с моих плеч и рук и отбросил его, оставив меня в одной майке и обнажив мои руки. Я инстинктивно попыталась прикрыть отметину на левой руке, но он не позволил.

— Дай мне посмотреть, — сказал он.

Я закрыла глаза и перевернулась на спину, но позволила ему держать мою руку. Он вел пальцами от моей ключицы вниз по руке, где заканчивалась метка. Он целовал мое плечо, где метка была темнее всего, а потом лег рядом, лицом ко мне, подложив руку под голову.

— Я убью его.

Я вздохнула и тоже подперла голову рукой.

— Ты не можешь убить его. Он вроде как бессмертный.

— Кто сказал?

Я пожала плечами.

— Он живет со времен античных мифов.

— Но сейчас он здесь и сделан из плоти и крови. Он состоит из человеческой плоти. И крови.

— Даже если так, не думаю, что это просто.

Плечи его опустились.

— Я знаю, — он посмотрел на мою руку. — Ты знаешь, сколько времени у тебя осталось?

— Нет. Точно не знаю. Около недели, наверное.

— А Мередит? У нее столько же времени?

Я подумала о тех нескольких днях, что провела в квартире Коула, перед тем как он увел меня в Нижний мир. К тому времени, когда мы отправились туда, никого из группы уже не было на Поверхности. Они все были со своими Потерянными.

— Она ушла раньше меня. Это значит, что и вернуться она должна раньше.

— И Тоннели заберут ее первую, — разочарованно проворчал Джек.

И тут будто что-то толкнуло меня, и через секунду я подумала, что эта мысль не должна была отразиться у меня на лице. Даже если Уилл вернется с Мэри и даже если она знает, как убить Коула, я понятия не имела, как это повлияет на мой долг. Что если Тоннели придут за мной, несмотря ни на что?

Джек, казалось, хотел спросить меня, что случилось, и я снова прижалась губами к его губам.

Впервые за сто лет губы Джека действительно целовали меня. Он снова был моим, и в эту секунду я приняла решение.

Я должна найти способ остаться. И я не перестану искать лазейку в своей судьбе до того момента, как Тоннели утащат меня.

На следующее утро Джек позвонил и сказал, что Уилл не может убедить Мередит уехать. Вместо этого он хотел привезти меня к ней.

— Я не могу сейчас уехать, — сказала я в телефонную трубку.

— Почему?