Страница 27 из 31
— Патрис, мсье принес фотографии.
Патрис поворачивает голову. У него итальянские глаза, полные драматизма и теплоты. Он кивает.
— Благодарю вас, мсье. Извините, что не могу встать. Упал с лошади, впрочем, ничего страшного.
— Я знаю, что это такое, — говорит Антуан.
— Вы увлекаетесь лошадьми?
— Почти. Я гонщик. Мне тоже не повезло. Это случилось на ралли. Я прибыл из Парижа без штрафных, а на перевале врезался в грузовик. Ни единой царапины, но машина в гараже по меньшей мере на неделю.
— А что у вас за машина?
— «Р-8 Гордини».
— Прекрасный автомобиль. Простите, когда консьерж позвонил, я не очень хорошо разобрал ваше имя. Вы из какой команды?
— Паскье-Бреки. А я — Бреки. Антуан Бреки. Паскье вернулся в Париж. А я вот жду машину.
— Тогда, может быть, мы еще увидимся. Мой ремонт продлится почти столько же, сколько и ваш. Не хотите стаканчик виски? Мартина, закажи, пожалуйста, три «Джилбейса».
— Нет, — говорит Антуан. — Спасибо, но мне нужно следить за собой. Никакого алкоголя, никакого табака…
— И никаких женщин, — смеясь, добавляет Патрис.
— А значит, никаких недостатков, — замечает Мартина.
— Кроме этих, у меня хватает других.
— Надеюсь! — шутит Мартина.
Как она это сказала! А ее голос — низкий, пылкий и до ужаса приятный! Антуану не хочется уходить. В распахнутое окно виден порт, белые корабли, дамба, грациозно обегающая небесно-голубое озеро, а прямо перед балконом медленно покачиваются на утреннем ветру пальмы.
— Ну что же, — бормочет Антуан, — мне пора. Счастлив был с вами познакомиться.
Ну, вот и все! Приключение оказалось коротким, Мартина провожает его, прикрывая за собой дверь в гостиную.
— Верните ее мне, — шепчет она. — Ну же! Будьте паинькой. Вы же знаете, что там было шесть фотографий.
— Оставьте ее мне, — умоляет Антуан. — Это будет моим единственным хорошим воспоминанием о побережье.
— Нет, только не эту. — Она еще больше понижает голос. — Муж такой ревнивый, вы даже не представляете!
Двумя пальцами Антуан держит фотографию, где она изображена в бикини.
— Вы отрываете ее у меня от сердца, — говорит он столь жалобно, что оба не могут удержаться от смеха.
— Ну же, не упрямьтесь, отдайте.
Она пытается вырвать у него фотографию, но Антуан уворачивается.
— Вы были правы, — продолжает он. — У меня есть масса других недостатков, в частности любопытство. Я чувствую, что вам хочется многое мне рассказать, потому что вы несчастны… Не спорьте, вы несчастны!
— Тише! Замолчите.
— С таким человеком вы, конечно, несчастны. Значит, завтра, в одиннадцать, в Океанографическом музее. И я вам ее верну. Даю слово!
И он уходит, очень довольный собой. Какая сообразительность, какая ловкость! У них это называется «срезать поворот». Он идет, насвистывая «Мост через реку Квай», и, чтобы убить время, возвращается в гараж, где несчастная «гордини» стоит разобранная на части. День тянется бесконечно. Время от времени он посматривает на фотографию Мартины и напевает: «Мартина, Мар-ти-на…» — словно школьник. Солнце, как добрый приятель, кладет руку ему на плечо. Жизнь прекрасна. Если Мартина решится поведать ему свою жизнь, а она непременно решится, он будет встречаться с ней так часто, как только пожелает. И в этом городе, созданном для радости, любовь скажет ему «да»! Она уже говорит «да»! Ибо Антуану известны эти симптомы, это бесконечное желание двигаться, эта легкая лихорадка и планы, планы в голове… И он, который не пьет и не курит, опустошает целую пачку сигарет в баре возле Дворца. Мартина! Мартина!
На следующий день Антуан прогуливается по Океанографическому музею. Он не большой любитель гравюр, скелетов китов, ракушек и прочей давно омертвевшей всячины. Десять минут двенадцатого. Ее еще нет. При холодном свете раздевалки Антуан подводит итог. Его возбуждение спадает. Ясно, что она не смогла прийти. Она живет в другом мире, мире денег. Ее несчастья совсем другого рода. И встречи невозможны. Четверть двенадцатого. Антуан направляется к выходу. О чудо! Она здесь, в элегантном сером костюме. Кажется, не узнает его и медленно обходит музей. Антуан не чувствует под собой ног. Он возобновляет осмотр, но с противоположной стороны, рассчитав, что они встретятся в зале жемчужниц. Через зал, посвященный китообразным, он замечает, как серый костюм приближается. И вскоре они оба склоняются над одной витриной.
— Мы с вами незнакомы, — шепчет Мартина.
— Хорошо, но чего вам бояться, ведь вы пришли одна?
— Я никогда не бываю одна. Он всегда следит за мной. Всегда и везде. Он больной. Отойдите.
Она делает несколько шагов в сторону, рассматривая дротики для охоты на китов. Через некоторое время Антуан снова оказывается на ее пути.
— Кто за вами следит? — сквозь зубы спрашивает он.
— Не знаю. Это всегда разные люди. Он обращается в частные сыскные агентства. С тех пор как он упал, за мной без конца следят, даже ночью.
— Но это же отвратительно!
— Осторожно!
К ним подходит какой-то посетитель. За руку он ведет мальчика. Нет. Здесь опасаться нечего.
— Чего он боится? — продолжает Антуан.
— Понятия не имею. У одержимых другой ход мыслей. Если бы вы знали, как я живу последние четыре года!
— Почему вы не уйдете!
— Он найдет меня. А я знаю, каким он может быть жестоким!
К ним подходит какая-то старушка, рядом английская туристка что-то записывает. Антуан выжидает.
— Мартина, послушайте…
— Нет. Будьте осторожны! Сейчас нам нужно расстаться, а завтра, если хотите… В три в Ботаническом саду. Придете?
— Вы еще спрашиваете!
— Спасибо!
— Мартина! Я думаю только о вас… Мартина… Подождите!
Она с равнодушным видом удаляется. Антуан останавливается перед макетом под названием «Почему-бы- и-нет». Нет, на этот раз это не просто флирт. Похоже, все намного серьезнее, в животе что-то сжимается… Антуан выходит из музея и видит, как Мартина за рулем своего «мустанга» задним ходом выезжает со стоянки. В это же время отъезжает и голубой «дофин». За рулем сидит одетый во все серое мужчина. Частный детектив? Турист? «Дофин» держится метрах в пятидесяти от «мустанга». Все-таки это довольно странно. Если Мартина не преувеличивала, нужно непременно как-то помочь ей.
Антуан не перестает размышлять об этом, строит планы: то он выкрадывает Мартину, то дерется с Патрисом. Время от времени он, правда, называет себя болваном. А потом все начинается по новой, потому что ему нечем больше заняться, потому что ему скучно и потому что Мартина красива.
На следующий день он приходит в Ботанический сад намного раньше назначенного времени. Но не сразу входит туда. Он долго выбирает у входа несколько открыток, пьет апельсиновый сок в баре, из окон которого просматривается сад. «Мустанг» подъехал в три десять. Но Мартина не одна.
Она помогает выйти своему мужу. Тот опирается на палку, тяжело ступая. Когда супружеская пара исчезает, появляется «дофин». Та же машина, что и вчера. Человек в сером паркуется, закуривает, но идет не в сад, а прямиком в бар и просит телефонный жетон. У Антуана есть время, чтобы рассмотреть кажущееся приятным лицо. На вид ему лет сорок. На полицейского не похож. Совпадение? Что, если он поклонник? Антуан выходит из бара, спотыкается и начинает спускаться в поисках Мартины по извилистой тропинке между причудливыми растениями самых неожиданных форм. Он замечает ее в тот момент, когда она устраивает Патриса на лавочке, залитой солнцем. Патрис разжигает трубку, низко опускает поля шляпы, прикрывая глаза от солнечных лучей. Антуан спускается по затененной эвкалиптом лестнице, останавливается внизу на узенькой платформе. Отсюда хорошо видна спина Патриса. Место надежное и спокойное. Если появится нежелательный посетитель, будет легко отвернуться и предаться созерцанию пейзажа.
Мартина сдерживает свое обещание. Она приходит, хотя явно очень боится.
— Но вам нечего опасаться, — говорит Антуан, — он наверху и не может нас увидеть, как и не может спуститься.