Страница 11 из 31
Широкими шагами Легаю направляется в свой кабинет, но, повернувшись, с порога холодно бросает:
— Продолжайте работать.
Руки мадемуазель Берты снова порхают над клавишами машинки, Филлол углубился в тетрадь заказов, Кристиан возвращается к бесконечным подсчетам. Лишь Мутрэ с ненавистью смотрит на портфель и что-то бормочет.
Слышно, как в своем кабинете говорит по телефону Легаю.
— Нечто невероятное, мой дорогой комиссар… да, буду чрезвычайно. признателен, мой друг… Спасибо, дружище…
Не проходит и двадцати минут, как комиссар Маршандо появляется в типографии. Легаю устремляется ему навстречу.
— Нечто невообразимое, дорогой комиссар… Нам повезет, если мы все не сойдем с ума!
— Ну-ну! Если я вас правильно понял, речь идет о похищении?
— Да, сорок тысяч франков… четыре миллиона по- старому… та часть зарплаты, которую я обычно выдаю наличными.
Полицейский машинально кивает головой.
— Вы выдаете зарплату двадцать девятого числа каждого месяца?
— Нет, конечно же нет! Но накануне последнего дня месяца мы всегда отправляемся в банк, чтобы избежать очередей… А потом, — Легаю глубоко вздыхает, — я всегда думал, что так меньше риска. Похищения, как правило, случаются тридцатого или тридцать первого.
— Ну ладно, рассказывайте.
Легаю, путаясь, пересказывает события, стараясь тронуть собеседника глубиной потери. Полицейский с иронией рассматривает портфель. Обычная рутинная работа. По всей вероятности, рассказу хозяина типографии он верит в лучшем случае наполовину и рассчитывает на быстрый успех.
— Если вы закончили, я задам пару вопросов участникам «драмы»… Вначале главному свидетелю. Ваше имя Мутрэ?
— Роже Мутрэ, господин комиссар.
— Когда вы возвращаетесь из банка, то сразу запираете портфель в сейф, так как зарплата выдается лишь на следующий день?
— Совершенно верно, господин комиссар.
— Тогда почему же сегодня?..
Мутрэ секунду раздумывает и, взглянув на Берту, поясняет:
— Дело в том, что сегодня мадемуазель Берта попросила меня выплатить жалованье, не откладывая до завтра. Особых причин для отказа не было, ведь совершенно не важно…
— Действительно, не важно, — перебивает Легаю.
Комиссар кивает головой.
— Таким образом, не случись этого, кража обнаружилась бы только завтра?
— Верно, об этом мы не подумали!.. Впрочем, что это может изменить?
Комиссар неопределенно пожимает плечами.
— Пока еще не знаю… Но, возможно, это небезынтересная деталь… Так, вернемся к рассказу о машине.
Однако вопросы Маршандо не продвинули расследование ни на шаг. Загадка оставалась неразрешимой.
С одной стороны, абсолютно невозможно заменить банкноты, лежащие в портфеле, газетами. С другой стороны, портфель не подменили: Мутрэ твердо в этом уверен. Впрочем, и в том, и в другом случае возникли бы сложные проблемы.
Теперь пришел черед комиссара стучать кулаком по столу.
— А вы разворачивали эти газеты, смотрели их? Какие они? Парижские? Местные? За какое число? — внезапно задает он вопрос.
— Э-э, — мямлит Легаю, — должен признаться, что…
— Ну так посмотрите, посмотрите… Может быть, это даст какую-нибудь зацепку…
Комиссар хватает портфель, взвешивает его на руке, расстегивает, открывает замок и, как недавно это делал Мутрэ, переворачивает его над столом.
От изумления все присутствующие вскрикнули как один.
На стол вываливается куча банкнот.
Присутствовавшие оцепенели, нет, они окаменели. Мутрэ, первым придя в себя, бросается к пачкам и начинает считать.
— Сорок тысяч… Все здесь!
Нахмурившись, комиссар поочередно останавливает тяжелый взгляд на Легаю, Мутрэ, Филлоле, Кристиане, Поле, Берте.
— Очень смешно, — ворчит он. — Хочется думать, что вы не знали, к каким последствиям приведет такая шутка… Вам повезло, что у меня хорошее настроение.
Легаю берет полицейского за руку.
— Уверяю вас, дорогой комиссар… Шутка! О Боже, это так же невозможно, как и все остальное.
— Да бросьте вы!
Маршандо резко нахлобучивает шляпу и поворачивается к двери, демонстративно не замечая протянутой ему руки. Хлопает дверь. Его тяжелые шаги затихают на лестнице.
Легаю сжимает кулаки. Что делать? Что сказать?.. Ведь он сам только что говорил, что подобное невозможно. И тогда он набрасывается на Мутрэ.
— Ну что же вы? Заплатите Берте… Теперь-то чего вы ждете?
Ворча, он удаляется в свой кабинет. Можно разобрать отдельные слова: «…издевательство… так не пройдет…»
Шесть часов.
Легаю уходит первым, никому не сказав ни слова.
Потом Филлол. Потом Берта.
Начинает собирать свои вещи Кристиан. Но Мутрэ останавливает его.
— Мне бы хотелось, чтобы вы закончили подсчеты сегодня.
— Но… ведь завтра должны привести машинку.
— Завтра! Завтра! Мастера обещают это уже восемь дней.
Кристиан пожимает плечами.
— Сожалею, но я обещал своей жене…
— А ведь тебя бы это здорово устроило, если бы машинка не была готова завтра, — говорит Мутрэ. — Маленький негодяй!
И он бьет кулаком снизу вверх. От удара в подбородок Кристиан падает.
Мутрэ массирует ушибленную руку.
— Надеюсь, твоя жена не в курсе?
Кристиан с трудом поднимается. Он двигает челюстью вправо, влево и жалобно отвечает:
— Нет. Она ничего не знает.
— Я промолчал из-за нее… и из-за твоей девчонки.
— Но… как вы угадали?
Вопрос, кажется, даже понравился Мутрэ.
— Немного пошевелил извилинами… Я не купился, как все остальные… Для них «это» могло произойти только во время столкновения с «DS» — ведь больше ничего необычного не было… Потому они не искали ничего другого… потому и ничего не нашли.
— А вы, мсье Мутрэ, искали… другое?
— Боже! Наконец-то умный вопрос. До тех пор пока портфель был у меня в руках, или, по крайней мере, «на глазах», с ним ничего не могло произойти. Значит, все произошло в тот короткий промежуток времени, когда я его не видел… То есть здесь, пока я вешал пиджак в шкаф… Но разве можно за двадцать секунд открыть портфель, достать деньги и положить на их место газеты?.. Нет. Следовательно…
Чрезвычайно довольный собой, Мутрэ склоняется над столом. Сейчас он похож на экскурсовода.
— Следовательно, все было очень просто: портфель подменили… Так вот, в котором были газеты, действительно мой, а тот, с которым я ездил в банк и который, конечно, не рассматривал — ведь незачем было, — не мой. Просто, не так ли?
Мутрэ идет к сейфу, достает из него портфель, все еще набитый деньгами, и возвращается к столу.
— Оставалось только найти тайник… Тайник, в котором ждал бы своего часа портфель с газетами, чтобы занять место портфеля с деньгами… И тогда я вспомнил, что счетная машинка все еще в ремонте…
Замолчав, Мутрэ поднимает металлическую крышку и достает портфель с газетами.
— И… вы поменяли портфели? — бормочет Кристиан.
— Да… За пять минут до прибытия комиссара… Я подумал о твоей жене, ребенке, ну, я тебе уже говорил.
— Но… Как вы догадались, что это я?
— Берта печатала на машинке, Филлол был у шефа…
Мутрэ переворачивает оба портфеля, проводит пальцем по царапинам, по трещинам на ремнях.
— Неплохая работа… Все вообще было неплохо задумано… Как сказал комиссар, если бы не просьба Берты, я запер бы газеты в сейф, и все обнаружилось бы только завтра… А денежки были бы уже далеко… Учитывая происшествие с «DS»‘, никто ничего бы не понял.
Мутрэ схватил Кристиана за рукав.
— Это, на мой взгляд, даже хитрее, чем трюк с портфелями. Совершенно непонятно… бред какой-то… Даже если бы поймали твоего напарника, его не в чем было бы упрекнуть… Ведь человек ничего не сделал. Он невинен, как младенец. Он местный?
— Нет. Он из Парижа. Специально приехал сегодня утром.
Мутрэ пожал плечами. Бросив последний взгляд на портфель с деньгами, он запирает его в сейф. Потом возвращается к Кристиану.
— Завтра попросишь расчет… Предлог придумаешь сам… Будешь дурачить других.