Страница 55 из 67
А. Мартыненко в своей книге «Тайная миссия Кутузова» вообще доходит до того, что обвиняет русских масонов в предательстве. Постоянно указывая на то, что Михаил Илларионович был масоном, этот автор утверждает, что и Москва была сдана масону Наполеону русскими масонами. Он пишет:
«Вообще все русское масонство стало представлять собой лагерь неприятеля: они переходили на прямое подчинение Парижу, с которым Александр каким-то непонятным тогда еще образом все же вознамеривался воевать».
Масонами у А. Мартыненко являются и Барклай де Толли, и генерал Раевский, и многие другие…
В своем обличительном запале этот автор утверждает, что «главнокомандующий русской армией на поверку оказался иностранным шпионом».
Короче говоря, согласно версии А. Мартыненко, в русской армии масонами и шпионами были все, за исключением графа Ростопчина (его автор почему-то называет Растопичным), который «оказался практически единственным на противоборствующей масонам стороне, а посему впал в немилость практически всех без исключения «историков» – что дореволюционных, что послереволюционных».
По-видимому, и все историки, когда-либо писавшие о войне 1812 года, тоже были масонами…
В своих обличениях А. Мартыненко заходит очень далеко. Он даже делает ряд удивительных открытий. Например, на странице 141 своей книги он воспроизводит картину всем хорошо известного художника и дает под ней следующую подпись: «Бородинское сражение. Отбита последняя атака неприятеля, и стало уже для многих очевидно: русской армией одержана победа».
В.В. Верещагин. Конец Бородинской битвы (1900)
Выглядит это потрясающе, ибо приведена известная картина Василия Верещагина, на которой изображены… французские солдаты, размахивающие киверами, ружьями и знаменами и отмечающие тем самым взятие Курганной высоты, ключевой позиции русских на Бородинском поле.
Кстати сказать, вышеприведенная история – это, как и случай с «убийством» Багратиона, еще один типичный пример того, как из ничего создаются мифы.
И все-таки русское дворянство, надо отдать ему должное, выступило в войне 1812 года как более или менее организованное целое.
С другой стороны, русское купечество хоть и выражало патриотические чувства, но, как пишет П.А. Берлин, один из авторов книги «Отечественная война и русское общество», стояло «темной массой статистов на заднем плане исторических событий».
И это удивительно, ведь война сильно задела это «темное царство». Соответственно с самого начала русское купечество должно было смотреть и смотрело на нее как на источник возможных экономических обогащений или разорений. Как говорится, кому что…
Графу Ф.В. Ростопчину, генерал-губернатору Москвы, да и вообще русскому дворянству купечество рисовалось в не самом лестном виде толстосумов, которых словами патриотического убеждения нужно было «подвинуть на дела щедрого благотворения».
Грубо говоря, простой народ должен был поставлять солдат, дворяне – командиров, а купечеству отводилась роль финансистов Отечественной войны.
В своей речи, произнесенной в середине июля 1812 года, Ф.В. Ростопчин обратился в дворянском собрании к дворянам. Апеллируя к их патриотическому разуму и чувству и указывая широким жестом на зал, где собрались купцы, он уверенно воскликнул:
– Оттуда польются к нам миллионы, а наше дело выставить ополчение и не щадить себя!
И миллионы «оттуда» действительно полились. Например, московское купечество пожертвовало на оборону 10 миллионов рублей – сумму, по тем временам огромную. Были значительные пожертвования деньгами также от купечества других губерний.
Как видим, Ф.В. Ростопчин был спокоен за «свое» купечество. Он был уверен, что русские купцы совершенно невосприимчивы к той «заразе», которая, к его глубокому возмущению, проникала в Россию с Запада.
Граф Ростопчин писал:
«Купцы и крестьяне хотя и подвержены всем известным болезням, кроме нервов и меланхолии, но еще от иноземства кое-как отбиваются, и сия летучая зараза к ним не пристает».
Итак, в 1812 году русское купечество в основном жертвовало денежные средства и пассивно ожидало развязки происходивших грандиозных исторических событий. И напрасно Е.В. Тарле пишет, что «купечество, тот «средний класс», который Наполеон рассчитывал найти в Москве, обнаружило дух полной непримиримости к завоевателю».
Офицер мещанской сотни Московского ополчения
На самом деле чем дальше развивались военные действия, тем больше поднимались цены на все товары внутри России. И связано это было в значительной степени с тем, что русское купечество сумело широко использовать войну для своего обогащения. Дело в том, что в высшем русском обществе стало признаком хорошего патриотического тона покупать только русские товары и только в русских лавках. Иноземным товарам был объявлен патриотический бойкот. Как результат: мука в Санкт-Петербурге подорожала с 18 до 25 рублей за пуд, сукно – с 35 до 50 рублей за аршин, сахар вообще сделался недоступной роскошью – до 80 рублей за пуд.
Понятно, что городское население было возмущено громадным и внезапным ростом цен на все товары вообще и на предметы первой необходимости в частности. И оно винило в этом купцов.
Но что самое возмутительное, резко повысились цены на вооружение, амуницию и продовольствие для войск. Это была типичная спекуляция. Например, до патриотических воззваний императора Александра и объявления об ополчениях сабля в Москве стоила 6 рублей и дешевле, а после воззваний и учреждения ополчений – 30 и даже 40 рублей. Ружье тульского производства до воззваний царя стоило от 11 до 15 рублей, а после воззваний – 80 рублей; пистолеты повысились в цене в пять-шесть раз.
Русские купцы видели, что голыми руками отразить нашествие Наполеона нельзя, и бессовестно воспользовались этим для своего обогащения. При этом каких-то больших успехов в области политического сознания или классового сплочения купечество не сделало.
А после войны купцы мгновенно подсчитали свои потери и, возвратясь на пепелище Москвы, подали на имя генерал-губернатора перечень уничтоженного имущества и его стоимость. Например, купец 1-й гильдии А. Ценкер выставил счет на 787 057 руб. 50 коп., А. Корзинкин – на 388 542 руб. 37 коп., И. Лобанов – на 343 280 руб. 00 коп., М. Абдулов – на 373 580 руб. 00 коп., П. Кожевников – на 1 524 800 руб. 00 коп.
Невозможно сказать, насколько честно указывалась сумма, но скрупулезность в подсчете с точностью до копеек вызывает недоумение. Для информации: по распоряжению генерал-губернатора Москвы Ф.В. Ростопчина простым жителям, разоренным неприятелем, полагалось содержание в сумме: 25 копеек – благородным и 15 копеек – разночинцам.
В связи с вышеизложенным просто смешно выглядят заявления вроде того, что общенациональный подъем народных масс, выступивших на защиту Отечества, стал главной причиной победы России в войне 1812 года.
Глава 8
Мифы о контрнаступлении Кутузова
О странной «активности» Кутузова
Но вернемся к военным действиям.
Как известно, 20 сентября (2 октября) 1812 года русская армия, оставившая Москву, расположилась лагерем на позиции у деревни Тарутино (на юго-западе от Москвы, в нынешней Калужской области). Потом Наполеон послал к М.И. Кутузову своего генерала Лористона для переговоров о мире, но нужного результата тот не добился.
А потом Наполеон вынужден был оставить сгоревшую Москву.
Существует мнение, что после этого М.И. Кутузов предпринял гениальное контрнаступление, что в конечном итоге и привело к полному разгрому Наполеона. Историк П.А. Жилин даже утверждает, что «контрнаступление русской армии, успешно осуществленное под руководством фельдмаршала М.И. Кутузова, явилось решающим событием Отечественной войны 1812 года».