Страница 167 из 176
Похоже, Олирд не зря создавал некие пространственные коридоры. По крайней мере, один из них только что выплеснул на равнину Эребуса волну новых гостей.
Чуть позади и в стороне по обоим флангам строя ойхо возникли большие отряды, численностью по три тысячи воинов каждый.
Блистая золочёными шлемами и оглашая равнину боевыми кличами, неудержимой стремительной лавиной с двух сторон в атаку пошла тяжёлая кавалерия Блистательной Вельсиарты.
Рядом с Олирдом на скале возник, тем временем, улыбающийся Юлиус, приведший своё войско.
- Дерзкий план, однако: провести армии смертных сквозь пробои меж мирами, - проговорил он. - Такого ещё не случалось.
- Как не случалось и такого похода, цена которого - само существование миров, - отозвался, поприветствовав его, Олирд. - Вы вовремя, как мы и условились!
- О, как вам известно, армия Вельсиарты очень дисциплинирована, - Юлиус улыбнулся ещё шире и приглашающим жестом указал на равнину.
Там, позади построения ойхо, возник пятитысячный отряд панцирной и лёгкой пехоты. Олирд вспомнил, какое впечатление произвели на него когда-то воины Блистательной Вельсиарты. Сегодня он увидит их в деле.
Тем временем позади пехоты своё место заняли пять сотен стрелков с мощными боевыми луками.
Второй этап битвы за Эребус начинался.
Глядя на то, как конная волна, ощетинившаяся длинными копьями, накатывает на фланги легиона мароморов, Олирд испытал глубокое чувство сожаления. Жаль, что пришлось довести до этого. Одно дело - смотреть на то, как истребляют друг друга нечеловеческие существа, порождения магии и неведомых миров. Совсем другое - бросить в бой людей, зная, что многие из них лягут здесь, на поле брани, и не вернутся домой. Когда-то ещё Оритриг выговаривал королю Лакриона, что правители с лёгкостью ввергают свои армии в войны, а тот резонно возражал ему, что это неизбежно. Теперь Олирд сам оказался в шкуре полководца и знал, что без потерь не обойтись. Что же, по крайней мере, надо постараться минимизировать их.
Валы тяжёлой конницы накатили на воинство Хьёлли с двух сторон, сминая по несколько рядов воинов с первого же натиска. Длинные копья пронзали порою сразу двоих-троих птицеголовых пехотинцев, копыта дестриэ крушили врагов. Продвижение мароморов приостановилось.
Годир, вникнув в ситуацию, повёл ойхо в атаку. Нужно было использовать момент замешательства в рядах неприятеля. Вновь грянула боевая песнь, и пыльная земля затряслась под тяжёлой поступью сотен чёрных гигантов.
- Здравая мысль, - прокомментировал это Юлиус. - Нужно и нам его поддержать. Возглавьте вместе со мною атаку Вельсиарты, друг Олирд. Воины будут рады идти в бой рядом с наследником их Бога Грома!
Олирд внимательно взглянул на потомка Хляя. И куда только делся тот неженка и интриган, которого он помнил по роскошному дворцу прекрасного Алаксиарна? Оказавшись на поле брани, Юлиус преобразился, доказывая, что и в нём дремлет истинный воинский дух. Улыбка стала жёстче, взгляд - более цепким и целеустремлённым. Имелись при нём и три меча, как у всех элитных воинов Алаксиарна, и он явно владел ими отменно.
- Спасибо вам, мой друг, - искренне и прочувствованно сказал Олирд. - Ваша помощь, помощь дорогой моему сердцу Вельсиарты неоценима!
После этих слов верды переместились вниз, возглавив пешие отряды людей. Олирд воздел руку с альпаргом и несколько театрально громко крикнул:
- За Бога Грома, воины Вельсиарты! В бой!
Ему ответил слитный крик тысяч пехотинцев. Стройными цепями люди двинулись вперёд, нагоняя ойхо. Передние ряды тяжёлой пехоты сомкнули прямоугольные щиты и выставили копья, мечники задних рядов проверили, как выходит из ножен оружие, готовясь к смертельной схватке с неведомыми тварями другого мира.
Стрелки прикинули расстояние до передовых отрядов мароморов и по команде седоусого офицера дали первый залп навесными. Прямо перед цепью наступающих ойхо с неба посыпался град длинных стрел, разящих плотную стену мароморов. Годир моментально подал команду остановиться, давая лучникам возможность поработать вволю. Сообразили это и враги. Воин в колеснице, только что смахнувший своим необычным посохом аж две стрелы прямо в воздухе, прорычал резкую команду. Мароморы ещё быстрее бросились вперёд, стремясь быстрее покрыть разделявшее их с ойхо расстояние и вступить в плотный бой, при котором стрелки перестанут бить по ним, опасаясь поразить своих.
Попутно мароморы пустили в ход своё метательное оружие, осыпая им ойхо. Чёрные гиганты в свою очередь ответили остатками припасённых магических атак. В мароморов полетели энергозаряды и призрачные клинки.
Наконец, две волны сшиблись, ойхо и воители Хьёлли сцепились в неистовой схватке.
Но ширина фаланги ойхо была слишком малой, чтобы сдержать весь наступающий фронт легиона. С обеих сторон отряды мароморов просто обошли каменных воителей.
Но тут и подоспела панцирная пехота людей, встретившая рогатых в щиты и копья.
Олирд, наконец, сам вступил в бой. Не имея возможности пользоваться силами стихий, он прибегнул к ужасающей мощи тончайшей магии, открытой когда-то Стрию. Направляя заклинания сквозь диар, он начал широкими волнами пустоты разрывать материю на элементарные частицы. Верд стремился устрашить мароморов зрелищем истаивающих, обращающихся в ничто их соратников. Стрий помнил, сколь эффективно использовали эту атаку импреалы в день Битвы у Истока. Конечно, он не обладает той силой, но и так вышло неплохо. Каждая волна настигала не менее десятка птицелюдей. Верд успевал гасить волну, чтобы она не распространилась на напирающих копьеносцев Вельсиарты, затем вновь атаковал прицельно. Его булава горела ровным серебристо-голубым светом. Странно, но в эти мгновения яростной битвы в Олирде не поднималась волна гнева, боевого азарта, ненависти к врагам. Не было вообще каких-либо отвлекающих эмоций. Похоже, Олирд, принявший своею душой личность Стрия и переживший множество тяжких испытаний, включая смерть сыновей, перешагнул некий порог в своём развитии. Он пришёл к тому безмятежному состоянию, о котором говорил ему когда-то Свидирт, и творил свою магию практически безэмоционально, сохраняя должное равновесие в душе.
На другом фланге сражался Юлиус. Мечи в его руках сверкали, конечно же, не столь стремительно, искусно и смертоносно, как у Свелана, но всё равно так, что ему позавидовали бы многие фехтовальщики. Но главным его козырем было не это. Заклинания школы магии газов он творил с таким упоением и виртуозностью, будто вселился в него дух самого Хляя, возопивший об отмщении. 'Химера', 'Укус четырёх змей', 'Тринадцать шлейфов мора', другие заклинания, названий коих Олирд и не знал. Облака, стрелы, спирали, струи токсичных газов нещадно извергались на мечущихся в панике мароморов. Капли яда безжалостным дождём проливались им на головы.
Копьеносцы Вельсиарты, скандируя имена Юлиуса и Стрия, стенами щитов и жалящих копий надвигались на мароморов. Но и воители Хьёлли не уступали, прорывая их цепи и устремляясь вперёд. О, как они сражались! Их 'полумесяцы', по рукояти залитые кровью людей, вздымались и опускались как серпы, собирающие жатву смерти. Мароморы атаковали когтями, шипами на своих хвостах, рогами и клыками. Казалось, что каждый из них - это ожившее оружие, не знающее иной цели, кроме смерти врага.
Там, где прорвали и смяли они цепи тяжёлой пехоты, их с боевыми кличами на устах встречали мечники, имеющие один тяжёлый и два лёгких клинка. Мастерство элитных воинов Вельсиарты было таково, что многим удавалось, сразившись один на один с маромором, убить его. Но и сами они гибли десятками.
Олирд там, где мог, приходил на помощь людям, разя мароморов самыми убийственными из доступных ему заклинаниями общей, тончайшей магии и магии металлов. Один вырвавшийся далеко вперёд десяток птицелюдей попотчевал он и облаком токсичного газа, хоть и сохранял внутреннюю предубеждённость к магии Хляя.
И вот, в один прекрасный момент, Олирд ощутил настоятельную потребность вновь вернуться на свою скалу и окинуть взглядом всё поле боя. Ибо показалось ему, что уловил он присутствие самого хозяина Эребуса...