Священное сечение

— Я могла бы ответить отказом, когда отец предложил мне Работу в ФБР. В то время у меня уже имелся диплом архитектора. Я могла бы получить степень магистра. Возможно, в Италии. — Она пристально посмотрела на Косту. — Вы не понимаете. Мы Диконы — уважаемый бостонский род. У нас в семье сильно развито чувство долга. Мои родственники работали в правительстве на протяжении ста лет. В министерстве финансов, в Госдепартаменте, в министерстве обороны. Такие уж мы.

Коста хотел бы знать, насколько она верит в то, о чем говорит.

— А когда мы найдем этого человека, чего ты потребуешь от нас тогда?

— Справедливости, — ответила Эмили просто.

— Агент Липман тоже этого хочет?

— Джоэл Липман — примитивное создание, движимое простейшими желаниями. — В ее голосе звучало отчужденное, холодное презрение. — Именно благодаря таким типам, как он, иностранцы плюют в людей вроде меня. Спросите его, что ему надо. — На минуту она задумалась, потом окинула итальянцев проницательным взглядом. — Я знаю точно, что мне нужно. Я хочу, чтобы этот человек предстал перед судом, где бы ему предъявили обвинения за убийства всех его жертв. Пусть он ответит за все разрушенные жизни. Я хочу, чтобы его посадили в тюрьму, где ему до конца дней являлись бы призраки убитых им людей. Я буду спать спокойно, зная, что преступник изолирован и уже больше никому не причинит зла. Вы меня поняли?

Перони искоса взглянул на Косту. Его взгляд как бы говорил: «Почему нам всегда попадаются такие странные люди?»

Ник Коста знал, что имеет в виду напарник. Он уже начал немного понимать американку, и от этого ему не становилось веселее. Она явно не лучший детектив в ФБР. Тут нет никаких сомнений. Возможно, Липман поручил ей расследование в Риме из-за ее архитектурных знаний. Или потому, что она в совершенстве владеет итальянским. А может, все гораздо проще. Присутствие Эмили Дикон здесь объясняется тем, что ее отец стал последней жертвой маньяка. Похоже, Диконы — известное и уважаемое семейство. Не исключено, что у агента не имелось другого выбора. Лео Фальконе, должно быть, оказался в подобной ситуации. Этим объясняется то обстоятельство, что обыкновенно резкий и эгоистичный инспектор пошел на уступки и позволил американцам вплотную заняться расследованием.

— Ты считаешь, преступник хорошо знает Рим?

— Как свои пять пальцев, — не думая, ответила она. — Я в этом не сомневаюсь.

— Нет, не знает он города, — с уверенностью заявил Перони. — Ему кажется, что он его знает. Этот человек рассуждает примерно как вы. Он идет в кафе «Тацца д’оро», и там ему очень нравится, потому что у него появляется ощущение, будто он коренной римлянин, а не какой-то жалкий турист, бросающий монетки в фонтан Треви. Пойми меня правильно. Все идет хорошо. Он старается. Ты тоже. Мы сами пьем кофе в местах куда лучших, чем «Тацца д’оро». Хочешь посетить одно из них?

Тонкие брови изумленно поднялись вверх.

— Прямо сейчас?

Перони хмуро посмотрел на пластиковую чашку.

— Ну да. А почему бы нет? Хватит пить мочу.

— Вы считаете, что сможете без труда найти девочку?

Он кивнул в сторону компьютера.

— Безусловно. Если только не сидеть все время перед одноглазым монстром. Нам надо проверить множество людей, Эмили. Ночных бабочек, если ты понимаешь, о чем я. У меня в голове уже сейчас составился целый список. Придется посетить такие места, о существовании которых ты даже не подозреваешь.

Она задумалась над услышанным.

— В самом деле? Ну если все так просто, офицер Перони… — Эмили Дикон улыбнулась. — Если все так просто, наш подозреваемый может тоже заняться девушкой. Она, очевидно, видела случившееся в Пантеоне и знает то, о чем нам не терпится услышать. Именно поэтому ему нужно убить ее.

Коста сурово посмотрел на партнера. Они должны были сами подумать об этом. Их отвлекла встреча в посольстве и необходимость вести расследование вместе с посторонним человеком.

— Я поведу машину, — сказал Коста.

В то время как Перони возобновлял свое знакомство по списку с хулиганами из Восточной Европы, Тереза Лупо диктовала предварительные результаты вскрытия тела Мауро Сандри, погибшего от пули негодяя, а сама никак не могла выкинуть из головы то, что услышала в американском посольстве.

Сильвио Ди Капуа старательно чистил стол из нержавеющей стали, наблюдая за ней краем своих глаз-бусинок с тем же благоговением, с каким смотрит на Терезу большой полицейский, живущий теперь у нее дома. Джанни Перони — отличный человек. С виду крутой, а на самом деле честный, порядочный и добрый. Ей нравится быть вместе с ним.

Помощник перестал ухаживать за патологом после того, как понял, что у нее есть другой мужчина. Он уже стоял у двери, мыл руки и готовился схватить слишком короткую куртку с присобранными складками на талии, чтобы отправиться домой, когда вошел Лео Фальконе. Тереза ощутила беспокойство, видя как Сильвио вздрогнул при появлении инспектора, словно мышь, заметившая хищную птицу. Не в первый раз ей пришла в голову мысль об уместности этой аналогии. Внешность Фальконе отвечала значению его фамилии[5]: хищный взгляд и голый, какой-то птичий, череп. Острая козлиная бородка только увеличивает его сходство с охотником. Именно таких типов больше всего боятся люди вроде Сильвио. И не только из-за резких высказываний и привычки напрямую, без проволочек брать быка за рога. Хуже всего то, что он порой не дает возу сдвинуться с места. Тормозит дела, хоть плачь. Вот это качество сильно раздражало Сильвио, ибо здесь, в морге, Фальконе сделал его козлом отпущения и вечно тыкал в него своим длинным указательным пальцем, если что не так. Тереза далеко не во всем следовала правилам и прибегала к нетрадиционным методам, коли они устраивали ее, однако старалась не афишировать такого подхода. Так что Фальконе отводил душу на Ди Капуа. Подозрительно уставится на него своими выпуклыми глазами и задает ненавистные маленькому человеку вопросы. Затем следуют взаимные обвинения и, что хуже всего, в итоге Сильвио начинает просить прощения за свою несдержанность. Кончается обычно тем, что он предлагает шефу пойти поужинать.

Тереза подняла взгляд от бумаг, изобразила на лице улыбку и проговорила:

— Добрый вечер, инспектор. Как хорошо, что ты пришел один, без твоих американских друзей.

— Не я все это придумал, — возражал Фальконе. — Ты же слышала, не так ли?

— По правде говоря, я ничего не слышала, так как обдумывала кое-что. Например, почему труп находился на полу Пантеона именно в такой позе? Подобные размышления отвлекают от перебранки между полицейскими. — Она выключила магнитофон и положила бумаги в папку. — Итак, чем я могу помочь?

Фальконе, как обычно, сразу же перешел к делу:

— Расскажи мне, что вы обнаружили, оставшись наедине с убитой. Только не говори, что никаких находок нет, ибо я все равно не поверю тебе.

Тереза лучезарно улыбнулась:

— Ты до такой степени веришь в наши способности?

— Можно и так сказать, — проворчал он. — Только я знаю, когда вы что-то скрываете от меня. Здесь у вас, в морге, витает дух самодовольства, и я бы очень хотел воспользоваться вашими достижениями.

— Ты не хочешь услышать сообщение о бедном фотографе?

— Я знаю, что с ним случилось. — Фальконе вздохнул. — Я был там.

Тереза посмотрела на его печальное лицо. Фальконе сейчас тяжело. Не стоит вредничать. И все же…

— Такты хочешь, чтобы я рассказала тебе о трупе, который с твоего разрешения был унесен прямо из-под моего носа без всякого основания и вопреки итальянским законам?

Фальконе едва сдерживал ярость.

— Давай не будем, — проговорил он. — Я совсем недавно побывал наверху у Бруно Моретти, а он дал мне понять, что мы должны всячески ублажать агентов ФБР.

Фальконе умолк и задумался. По-видимому, его наконец-то одолели сомнения.

Где-то на улице сладко заурчал автомобиль.

5

Falkone — сокол (ит.).