Страница 11 из 84
— Вроде этого места, — повторила Дикон и улыбнулась. Ее лицо удивительным образом изменилось. Оно очень помолодело. Теперь женщина походила на студентку. Свежую, не тронутую временем.
Но длилось это недолго. Липман сгорал от нетерпения. Он смотрел на Терезу Лупо, которая все еще говорила в диктофон.
— Вы ведь патолог, не так ли?
Тереза нажала на клавишу паузы, моргнула и сурово посмотрела на него:
— Нет, я просто машинистка. Подождите минутку, и я займусь вашим письмом. Кстати, кто вы такой?
Вновь появилось удостоверение, будто некий магический амулет.
— ФБР. — Он кивнул в сторону коллеги: — Мы оба оттуда.
— В самом деле? — Тереза вздохнула и опять начала говорить в диктофон.
Тихим голосом, спокойно, явно пытаясь охладить температуру, Эмили Дикон обратилась к ней:
— Мне кажется, мы могли бы помочь вам.
Патолог нажала на клавишу «стоп».
— Каким образом?
— Ее задушили. Веревкой или чем-то в этом роде. Я права?
Тереза взглянула на Фальконе, ожидая от него условного знака. Но тот, так же как Перони и Коста, казался совершенно растерянным.
— Нет никаких признаков сексуального нападения, — продолжала американка. — Это вообще не преступление на сексуальной почве в общепринятом смысле этого слова. Что влечет за собой вопрос: зачем ему понадобилось раздевать ее? Преступление произошло здесь? У вас есть ее одежда?
— Это случилось здесь, — подтвердил Коста. — В неопределенный период времени между восьмью часами, когда служащие закрывали помещение, и полуночью, когда мы прибыли сюда.
Тереза Лупо сосредоточенно смотрела на тело, пытаясь что-то осмыслить. Она не могла долго злиться. Тем более что эти люди обладали чем-то, что ей хотелось заполучить.
— Мы сделали все, что могли. Ночью беспрерывно шел снег. Из-за льда очень трудно определить момент смерти. Я веду некоторые подсчеты, но в данных обстоятельствах они не могут быть абсолютно точными.
Агенты ФБР обменялись взглядами.
Фальконе наконец обрел дар речи. Коста не мог понять, почему шеф так долго молчал.
— С вами обошлись по-божески. Что мы получим в обмен на нашу доброту?
— Мы оповестим вас, — пробормотал Липман.
Женщина посмотрела на патолога:
— Не хочу принуждать вас, но не могли бы вы перевернуть ее? Мне нужно осмотреть ее спину.
Тереза повернулась к своему помощнику, Сильвио Ди Капуа, который складывал оборудование. Тот пожал плечами.
— Мы можем перевернуть ее, — кивнула Лупо и тут же подняла руку, останавливая Липмана, когда тот без колебаний двинулся к телу. — Я сказала: «мы».
Американец неохотно отпрянул. Тереза и Ди Капуа позвали на помощь двух сотрудников морга. Они стали с правой стороны трупа и положили на него затянутые в перчатки руки.
— Произойдет что-то неприличное? — волнуясь, спросил Перони. — Мне хочется, чтобы меня, по возможности, предупреждали о всяких непристойностях.
— Тогда не смотрите! — напрямик отрезала Дикон.
По команде Терезы сотрудники подняли белый труп, перевернули его и осторожно опустили на мраморный пол. Голова на сверкающих камнях склонилась набок. Перони выругался и отошел в угол. Коста уставился на спину женщины, где имелись странные очертания в виде симметрических кривых линий, вырезанных прямо на коже от талии до плеч, подобно огромной свирепой татуировке.
— Что это означает? — спросил Коста. — Крест?
Очертания носили форму диагонального креста с четырьмя изогнутыми концами.
Тереза внимательно смотрела на тело.
— Никогда не видела ничего подобного.
— Вам очень повезло, — пробормотал Липман и нагнулся, чтобы лучше рассмотреть труп. — Он воспользовался веревкой. По крайней мере других следов я не вижу. Когда он принялся исполнять задуманное, она уже была мертва.
Пораженная Тереза качала головой:
— Рисунок очень четкий. Как такое делается?
Эмили Дикон не испытывала желания рассматривать рисунок на спине женщины. Как догадался Коста, он был ей хорошо известен.
— Для начала понадобится цветной карандаш, линейка и, возможно, скальпель, — проговорила она тихим голосом. — В дальнейшем потребуется режущий инструмент и человек с твердой рукой.
Липман достал носовой платок и громко высморкался.
— Увиденного нами вполне достаточно. Встретимся в нашем посольстве. В пять часов сегодня вечером. Приводите с собой кого хотите. Я вам доверяю. Только пусть они помалкивают и внимательно слушают меня. Я не люблю повторяться.
Фальконе с сомнением покачал головой:
— Мы в Риме. Расследуется убийство. Мы представляем государственную полицию и делаем то, что нам кажется нужным. Вы придете к нам, когда я скажу вам, и буду спрашивать у вас то, что мне нужно.
Липман вытащил из кармана конверт и протянул его Фальконе:
— Инспектор, вот приказ, подписанный большим человеком из палаццо Чиги, с которым никто из вас не захочет спорить. Все уже обговорено с вашим начальством и со службой безопасности. Посмотрите на подписи. Бумага дает мне право забрать тело в любой момент. И он уже наступил. Так что ничего тут не трогайте до прибытия наших людей.
Бледное лицо Терезы Лупо покраснело от ярости. Она подошла к американцу и ткнула его в грудь указательным пальцем:
— Прошли времена похищения тел, мой американский друг. Я тут представляю власть. И мне решать, куда отправлять труп.
Фальконе мертвенно побледнел и уставился на бумагу.
— Сколько времени остается до прибытия ваших людей? — обратился он к Липману, не глядя на него и игнорируя крик Терезы.
— Десять — пятнадцать минут.
Фальконе вернул конверт.
— Забирайте ее. Увидимся в пять часов. А пока подождите ваших людей на улице.
Агент Липман фыркнул и потопал к двери, за которой все также шел снег.
Эмили Дикон задержалась на минуту. Ее голубые глаза выражали сожаление.
— Извините его за грубость. Он не намеренно. Просто… такая у него манера поведения.
— Разумеется, — уныло проговорил Фальконе.
— Хорошо. — Перед тем как уйти, она еще раз взглянула на патолога: — Забудьте, о чем он говорил. При такой погоде машина сможет добраться сюда только через полчаса. Почему бы нам не воспользоваться временем?
Работа не закончилась после того, как Мауро отвезли в морг на белом фургоне квестуры, а американка уехала на катафалке, предоставленном ФБР для перевоза тела убитой женщины. В полдень Фальконе приказал Косте и Перони сделать перерыв. Он хотел, чтобы они отправились на встречу в американское посольство. Полицейские видели человека на площади и участвовали в развернувшихся событиях. Однако сначала им надо хорошенько отдохнуть.
Итак, напарники покинули место преступления и преодолели расстояние до квартиры Терезы Лупо по заснеженному опустевшему Риму. Снег перестал, и из-за туч вот-вот должно было выглянуть яркое зимнее солнце.
Нику Косте уже доводилось бывать дома у патолога. Квартира находилась на первом этаже здания на виа Гриспи, узкой улочке, уже два тысячелетия идущей вниз от вершины оживленной виа Венето. Во времена империи она соединяла Порта-Пинчиана с Марсовым полем, где царил архитектурный шедевр — Пантеон. Улица напротив дома Терезы, виа дельи Артиста, названа в честь художественной школы девятнадцатого века «Назореи», члены которой жили в этом районе. Стены домов района пестреют мемориальными досками с именами знаменитостей, некогда живших здесь: Лист и Пиранези, Ганс Христиан Андерсен и Максим Горький. Снег придал округе еще больше очарования. Машины более не заполняли узкие улочки. Усталые туристы не бродили по виа Систина, направляясь к церкви Тринита-деи-Монти, находящейся у основания Испанской лестницы, откуда открывается вид на панораму города эпохи Ренессанса.
Двое полицейских, усталые и замерзшие, молча брели к дому Терезы. Коста думал о теле, неподвижно лежавшем на геометрической плите, и старался припомнить уроки истории, так привлекавшие его в школьные годы. Он всегда с гордостью говорил себе: «Ты живешь в Риме». Надпись на портике Пантеона гласила: «Марк Агриппа, сын Луция, трижды консул, воздвиг сие здание». Тем не менее, как и во многом, касающемся Пантеона, тут таился обман. По какой причине это было проделано? Старый друг и союзник Агриппы, Август, построил храм на Марсовом поле и назвал его Пантеоном, посвятив «всем богам», однако он сгорел вскоре после его смерти. Здание, воздвигнутое на том же месте через сто пятьдесят лет, между 120 и 125 годами нашей эры, было делом рук Адриана. Некоторые ученые даже считают, что император сам делал его проект. Круглые монументы и острые верхушки на востоке, идеи которых заимствованы у греков и переработаны в условиях нового времени, были отличительными признаками постройки. Ник Коста не обладал достаточными знаниями по архитектуре, однако, думая о наследии Адриана — вилла в Тиволи, руины храма Венеры и Форума с их огромными, сохранившимися до наших дней полукруглыми потолками, — он с легкостью понимал суть мышления императора. Большая округлая массивная постройка на дальнем берегу Тибра, носящая название «замок Сан-Анджело», служила на протяжении веков многим целям: крепость, тюрьма, казармы и апартаменты папы. Однако император строил здесь свой мавзолей. Спиральная лестница, ведущая к месту его успокоения, все еще существует и находится в десяти минутах ходьбы от собора Святого Петра, который Микеланджело построил спустя четырнадцать столетий по образу Пантеона Адриана.