Пепел победы

– Командир! – Иногда при бойцах Ефимов обращался к Кострыкину более или менее официально, чтобы хоть слегка приподнять его начальственный авторитет. – Предлагаю привал на час пятнадцать минут.

– Согласен, – не стал спорить группник.

А Ефимов посмотрел на осунувшиеся лица разведчиков, хорошо видимые в лунном свете, и отдал приказ, который никогда не озвучил бы в боевых условиях:

– Располагаемся здесь, на поляне. Всем спать. Я покараулю. – Сергей замолчал, втайне надеясь услышать хотя бы намек на протест со стороны командира, но не дождался и усмехнулся.

По всему получалось, что он здесь самый здоровый и выносливый. Хотя кто знает, может, именно так дело и обстояло? Порой истинно силен не тот, у кого крепче мышцы, а тот, у кого крепче дух. Уж чего-чего, а духовной выносливости Ефимову занимать не приходилось.

Не прошло и десяти минут, как большая часть группы спала. Бодрствовали только трое: Ефимов, старший радист рядовой Руслан Никишин, усиленно подпитывающийся сухпайком, и Федор Боровиков. Он решил составить прапорщику компанию и отвечал твердым отказом на его настойчивые предложения ложиться спать. В конце концов Ефимов махнул на него рукой. Мол, что ж, хочет бдить – пусть бдит.

Насытившийся радист завернулся в плащ-палатку и лег спать. Через полчаса молчаливого несения службы закемарил и Федор, уставший за день.

Прапорщик, оставшийся в гордом одиночестве, встал, разминая затекшие ноги, прислонился спиной к дубу и только тогда обратил внимания на полное отсутствие комариного племени. Это радовало. Как ни странно, спать не хотелось. Сергей поднял взор к небу и начал рассматривать далекие звезды. В предрассветных сумерках мелькнула тень летучей мыши и пропала среди листвы.

«Мы, подобно этой тени, появляемся на миг и исчезаем навеки, навсегда. Странно, что мне пришла в голову именно эта мысль. В чем смысл нашего существования? Кто и что мы во Вселенной? А может быть, не стоит задумываться о масштабах мира? Вдруг мы и есть главный смысл его существования? А если предположить, что мы созданы для доказательства возможности победы добра над злом? Допустим, что мы – главное орудие великого противостояния, а? Тысячи лет идет борьба, и исход все неясен. Когда же одна из сторон победит, не будет ли это концом мира?»

Где-то на опушке треснул сучок, отвлекая Ефимова от мыслей, ни с того ни с сего посетивших его. Он вгляделся в глубину чащи, вслушался, но подобного не повторилось. Светало. Взглянув на часы, Сергей с огорчением констатировал, что ждать осталось еще целых двадцать минут. Ему внезапно и всерьез захотелось спать.

Ефимов присел и вновь встал, тряхнул головой, потер шею. Сонливость не проходила. Он нагнулся, достал из рюкзака последнюю бутылку с водой, набранной еще в гарнизоне, с удовольствием сделал несколько больших глотков. Сергей закрутил крышку, положил бутылку на место. Сонливость не рассеялась, но общий подъем стал ближе на несколько минут.

Ефимов взял автомат обеими руками и начал ходить – пять шагов вперед, столько же обратно, разворот и вновь в таком же порядке. Так минуту за минутой, до тех пор, пока часы не показали, что время, отведенное для сна, вышло.

– Подъем! – объявил Сергей, встряхнул за плечо ближайших к себе воинов и убедился в том, что разведчики один за другим начали просыпаться.

Заместитель командира группы опустился на расстеленный коврик Федора Боровикова и позволил себе закрыть глаза. Но только на чуть-чуть. Через десяток секунд он распахнул веки, встал, подхватил рюкзак и начал неспешно собираться в дорогу.

– Ваня, карту дай, – обратился старший прапорщик к сонно позевывающему лейтенанту.

– А? Что? Карту? – Кострыкин продрал глаза, наконец-то сообразил, что от него требовалось, и полез в один из кармашков разгрузки. – Держи.

Из-за горизонта медленно приподнялся краешек оранжево-красного солнца. Звезды тускнели и исчезали до следующей ночи. Достав компас и сориентировав карту, расстеленную на колене, Ефимов поманил к себе окончательно проснувшегося командира.

– Ваня, мы сейчас, скорее всего, здесь. – Уверенности в голосе прапорщика не было.

Ориентироваться в ночи среди полей сложновато, а навигатор группника приказал долго жить, точнее, сдохли аккумуляторные батареи. Перед выходом Иван банальным образом забыл их подзарядить.

– Ну да, наверное, – с умным видом подтвердил лейтенант, на что Ефимов только легонько усмехнулся.

– Подскажи, где у нас место засады.

Солнечный луч полз по вершине дерева, медленно опускаясь с листка на листок. День обещал быть жарким.

– Да вот. – Группник почесал за ухом и начал рыться в своих многочисленных карманах. – А… ну да – изгиб тропы.

– Изгиб тропы, – машинально повторил прапорщик, выискивая означенную точку. – Это получается вот здесь. – Кончик указательного пальца коснулся отметки на карте.

– Да. Точно, – подтвердил лейтенант, теперь вдруг вспомнивший, что он загодя нашел заданную точку, вот только забыл, где она находится.

– Пойдем по дорогам или как? Если по азимуту, то выигрыш по расстоянию не очень большой, а поплутать можем. – Ефимов не настаивал, а лишь высказывал свое мнение.

Тем не менее, группник с легкостью согласился:

– Пойдем по дорогам. Джипер не работает, карта врет, еще не хватало по лесу круги наворачивать.

– Карта, конечно, ух! – согласился Ефимов и взглянул на часы.

До времени «Ч» оставалось восемь часов, не так уж и много, принимая во внимание длительность перехода.

Разведчики, еще вялые спросонья, вытягивались в линию, занимали места в боевом порядке.

Прапорщик привлек внимание бойцов головного разведывательного дозора, указал им направление и взмахнул рукой. Мол, пора, двигаем.

– И не отдохнули толком… – Прошкин покосился на прапорщика. – Идти много?

– Много, – не стал обнадеживать его Ефимов.

Виктор обиженно вздохнул и, нарочито приволакивая ноги, потопал в указанном направлении.

«Артист, блин!» – Прапорщик усмехнулся, выждал, когда мимо него пройдет Айдаров, набрал дистанцию и поспешил следом. Икроножные мышцы ныли.

Стараясь не обращать на них внимания, Сергей прокручивал предстоящий маршрут:

«Три квартала по прямой, затем влево по просеке около пяти километров и направо вдоль оврага до пустоши, а там до заброшенного поселка. Брод через реку, немного левее и так до выхода из леса. Затем еще чуть левее и три километра до пересечения с линией электропередачи. Там по тропам вправо полтора квадрата и в очередной раз левее до пересечения дорог. По проселку, что пойдет на юго-запад, до изгиба, и все, стоп, конечная. Правда, временно. Расстояние приличное, но, если поторопиться, можно успеть полчасика отдохнуть. А жарко-то как!» – Ефимов смахнул со лба выступивший пот.

Несмотря на раннее утро, лес успела окутать парная духотища. Наступающий день сулил неимоверную жару. Как назло, поблизости, судя по карте, не просматривалось ни одного источника влаги, а до речушки еще предстояло топать и топать.

Ефимов время от времени оборачивался и смотрел на Боровикова, взмыленного, как загнанная лошадь, опасаясь, как бы тот не рухнул от наступающего перегрева. Но нет, Федор пер, сжав зубы, выкладываясь до последнего.

– Да мы так сдохнем! – прошелестело с налетевшим ветром, но Ефимову не надо было даже гадать, чтобы понять, у кого вырвалась эта фраза, полная безысходности.

Он негромко потребовал или даже попросил:

– Витя, не скули!

– Да достало все! – Прошкин остановился, встал и Айдаров, шедший впереди прапорщика.

Ефимов ругнулся, обошел Шамиля и в несколько шагов оказался рядом с обессилевшим героем.

Зло зыркнув на старшего сержанта, он двинулся дальше и резко сказал:

– За мной!

Прошкин что-то неразборчиво буркнул и повиновался. Группа продолжила движение.

Через некоторое время по цепи пронеслось:

– Машина!

Ефимов решительно махнул рукой и довольно громко скомандовал:

– Вправо, в лес! Живее, живее! – понукал он бойцов уже на бегу.