В прицеле – Олимпиада

— Не… не надо.

Старостин прищурился, разглядывая коллегу:

— Ладно, проехали, как говорят мои орлы. Нам с тобой все-таки работать вместе. Но больше так не делай. Обещаешь? Хорошо. С ментами вопросы сам утрясешь. А пистолетик мой верни!

Бормышев растерянно зашарил в карманах, достал пистолет Старостина и протянул ему. Тот убрал оружие в кобуру.

— И вот что — передай брату, что мне с ним надо встретиться.

— А вы с ним знакомы? — совсем оробел генерал-майор.

Старостин впервые услышал фамилию братьев пять минут назад, но вел себя так, будто давно следил за ними.

— Знакомы? Много чести. Но, думаю, он обо мне слышал. Так не забудь, это надо сделать побыстрее.

Бормышев кивнул и полез в карман за трубкой мобильника. Старостин одернул его:

— Да не по телефону, это я и сам мог бы сделать. А сейчас иди искать премьер-министра. Куда он тут мог подеваться?

Бормышев обескураженно развел руками:

— Ума не приложу. Въехал на территорию спецобъекта — и исчез.

Старостин нахмурился:

— Бред какой-то! На территории спецобъекта невозможно исчезнуть! Ладно, пошли, поищем вместе.

Они вышли на крыльцо штаба. Суета и неразбериха, царившие до этого в «санатории», превратились в броуновское движение. Ковригов пытался руководить этим движением, а заодно и поисковыми мероприятиями. Он отправлял людей прочесывать самые отдаленные участки обширной территории спецобъекта. Два отделения из батальона охраны с полным боекомплектом вышли за ворота, чтобы обойти спецобъект по периметру с разных сторон.

— Не постреляли бы друг друга, — забеспокоился Старостин.

— Это они запросто, — процедил Ковригов.

И послал третью группу. Проконтролировать.

— Теперь точно постреляют, — сокрушенно вздохнул Старостин и спросил: — А на чем обычно премьер к вам приезжает?

Генерал-полковник не сразу отвлекся от черных мыслей.

— А? На чем приезжает? Да когда как. У нас же объект секретный, поэтому со всем кортежем сюда не сунешься. Когда на джипе, когда на «Мерседесе». Один раз на своей «Ниве» прикатил. Как думаешь, может, пора позвонить президенту, сообщить?

— Считаешь, он обрадуется? Нет, думаю, докладывать пока рановато.

Вице-адмирал прокручивал в голове самые различные варианты происшествия — от дезинформации до террористического акта. То, что дорожное нападение, которое вызвало утреннюю панику, оказалось нелепой выходкой самонадеянного идиота, еще ни о чем не говорило. То есть за ней вполне мог последовать и самый настоящий террористический акт. А может, премьер-министр еще только собирался ехать в Ватутинки, а бестолковые службисты уже доложили, что он приехал.

В таких случаях Старостин не надеялся ни на кого и разбирался сам. Будучи опытным разведчиком, он всегда предпочитал получать информацию лично и из первых рук. Он обвел округу цепким взглядом. Машин на территории было немного. С десяток у штаба, пара возле спортзала и продуктовый грузовичок перед хозяйственным флигелем. Вдоль ворот гордо прохаживался старший прапорщик Копняк. Всем своим видом он демонстрировал, что у него и мышь не проскочит. Старостин неторопливо направился к нему.

— Ну, как тут? — небрежно спросил он дежурного. — Премьер-министр еще не приезжал?

Тот при приближении начальства вытянулся и козырнул своей ладонью-лопатой.

— Никак нет! Да что вы, товарищ вице… генерал!

— А кто после нас приезжал?

— Да был какой-то хмырь на «Хаммере». Аш три.

— В смысле — «Хаммер — эйч три»?

— Ну да, махонький.

— Понятно. Продолжайте нести службу, старший прапорщик. Вас, кстати, как звать?

— Мыкола. Николай то есть, — снова козырнул он ладонью-лопатой.

— В машинах хорошо разбираешься.

— А то! Я и водитель, и механик — высший класс. Прима-люкс!

— Эх, Мыкола, — вздохнул Старостин. — Кабы ты в людях так разбирался, я бы тебя к себе в отдел взял.

— Лейтенантом?

Старостин немного замялся. Врать он не любил.

— Ага… младшим лейтенантом.

— Да хоть самым младшим! Возьмите, будь ласка! Товарищ вице-маршал, да я вас… я вам…

Старостин окончательно смутился:

— Ну ладно. Поглядим.

И направился к спортзалу. У входа, рядом с «Субурбаном» Поручика, приткнулся черный лакированный «Хаммер» с затемненными стеклами. Это была модель «Н-3», уменьшенная копия военного внедорожника, предназначенная для езды по городу. Машина с кучей недостатков, но страшно престижная. Генерал-полковник Ковригов, издалека определив, куда направился его заместитель, заторопился туда же. В двери спортзала они вошли вместе.

— Где у вас тут зал борьбы? — спросил Старостин.

— Вон, направо по коридору, — указал Ковригов. — А почему ты думаешь, что он?..

— Интуиция, — отрезал Старостин.

Из-за двери борцовского зала послышался звучный шлепок, словно упало что-то увесистое. Потом раздались голоса.

— Вазари!

— Нет, максимум — юко. Давай в стойку.

Это был диалог людей, сосредоточенных на важном деле. Старостину вспомнились старые добрые времена, когда пенсионеры на бульварах и в скверах имели обыкновение собираться, дабы сгонять партейку в шахматы или домино. При этом игра обычно сопровождалась оживленными разговорами.

— А мы вашу пешечку съедим.

— А мы рокирнемся.

— Дуплюсь.

— Рыба!

— Шах и мат!

И здесь текст был похожий.

— А как вам «окури-аси-харай» — подсечку в темп шагов? Битте шён!

Бум! Последовал мягкий, но звучный удар тяжелого предмета о гулкий помост.

— Данке бардзо! А не угодно получить «о-сото-гари» — отхватик?

Послышалась громкая возня, затем восклицание:

— Отвечаю «о-сото-гаэси»!

Голос был уверенным, чуть хрипловатым и хорошо знакомым. Его можно было часто слышать с экрана телевизора.

Раздался шум, изобличающий падение как минимум двух тел. За ним последовал негромкий смех довольного человека.

— Будем считать — «хикивака», ничья! — предложил голос, хорошо знакомый россиянам.

— А если удушающий в стойке? За одноименные отвороты? — Старостин узнал в говорившем Поручика.

Вице-адмирал, конечно, не мог ждать, пока тот примется душить премьер-министра и экс-президента страны одноименными отворотами. Впрочем, разноименными тоже. И вошел в зал.

Пол помещения покрывали зеленые прямоугольники борцовского ковра-татами, образуя квадрат десять на десять метров. Посреди квадрата пыхтели двое в белых рубчатых дзюдоистских кимоно с черными поясами, вцепившись друг другу в отвороты курток.

Тот, что помоложе, как будто и в самом деле собирался задушить того, что постарше. Но это оказалось непросто. Тот вывернулся, перехватил своего более молодого противника за рукав и потянул на бросок. Но дзюдо не самбо. В его руках осталась только куртка, а ее обладатель сосиской выскользнул из своей оболочки.

— Согласен на ничью, — сообщил молодой.

Старостин кивнул на него Ковригову:

— Вот это Поручик. Который командиров и начальников фильтрует и в строгости держит. Я тебе про него говорил.

— А как он относится к главам государства и правительства? — с заметным беспокойством поинтересовался Ковригов.

— Не волнуйся, — утешил его Старостин. — Их он любит. Прямо души не чает. Да ты сам посмотри.

И в самом деле, Поручик хоть и попытался только что на их глазах, прямо в стойке, задушить премьер-министра страны Правдина, теперь обращался с ним весьма бережно и дружелюбно. Глава правительства платил ему тем же.

— Молодец! — радостно сказал Правдин. — Давно я так не потел. Ладно, пошли, сполоснемся.

Ковригов сунулся было к премьер-министру:

— Василий Васильевич! А мы вас…

Но тот только отмахнулся:

— Потом.

И направился следом за Поручиком в душ. Помещение было оборудовано двумя рядами кабинок. Недавние противники и тут заняли кабинки напротив друг друга.

— Ну что, поиграем в контрастные процедуры? — предложил Правдин.

Голицын кивнул. Они с друзьями часто так развлекались после тренировки. Для этого использовались две душевые кабины — лучше одна напротив другой, как сейчас. Сначала оба соревнующихся включали теплую воду. Постояв под ней некоторое время, один немного прибавлял горячей воды, а другой — холодной. И менялись кабинками. Потом тот, что был в горячей, делал ее еще немного горячее, а тот, что в прохладной, — немного холоднее. И снова менялись местами. Спустя несколько минут из одного душа лился едва ли не кипяток, а из другого — ледяной водопад. Проигрывал тот, кто не выдерживал первым.