Набег

Опоздал, потому что отсюда, с земли, сквозь щель в ограде, в блеске молнии он увидел пристань и маленькие смешные фигурки людей на ней. Люди бегали, сталкивались друг с другом, махали мечами, вскидывали руки и падали. Некоторые поднимались вновь, а другие оставались лежать, и чужие ноги наступали на них, как на обычные камни. Несколько кораблей горели, вернее, дымились, выплевывая в дождь черные клубы дыма. Огонь лишь изредка появлялся под этими клубами и тут же исчезал, покоряясь водяным струям. Люди бултыхались в воде, рядом с кораблями. В свете молнии их головы казались черными, как и вода вокруг, зато земля и те, что сражались на ней, отливали синевой.

Сигурд встал, обогнул ограду, держась за нее, поглядел на крепость. Черная каменная громада молчаливо взирала на пристань. Ведущая к тяжелым воротам дорога была пуста, а сами ворота, украшенные железными накладками, посверкивали влажными бликами. Громогласный бог вновь метнул огненную стрелу, красно-синяя вспышка озарила высокую башню, блеснула на шлеме стража…

На пристани гулко запел рог. Брошенный с поля боя призыв заглушил даже раскаты грома, прокатился по пустой дороге, безответно ударился в мертвые ворота.

— Что же я… — Сигурд сорвался с места, побежал вниз с холма. Под ноги ему попадались трупы, бонд не рассматривал, свои это были или варги, перепрыгивал, мчался вперед. Он не слышал ни звона мечей, ни людских криков, просто бежал, зная, что только он может предупредить о предательстве. Он даже наметил себе цель — большой драккар Рагнара, недалеко от которого на берегу было больше всего людей. Один раз на Сигурда выскочил какой-то воин. Взмахнул мечом, искривил лицо в крике…

— Уйди! — Сигурд прыгнул вперед, прямо под острие пихнул нападающего плечом в грудь. Воин поскользнулся и упал, продолжая сжимать в руке ставшее никчемным оружие. Только тогда Сигурд сообразил, что лезет в гущу битвы безоружным. Он наклонился, схватил меч за крестовину рукояти и дернул его на себя. Тот, что бултыхался в грязи под его ногами, выкрикнул что-то непонятное, потянул оружие к себе. Влажная крестовина заскользила из пальцев бонда.

— Пусти! — Сигурд ударил варга ногой в лицо, другой ногой встал ему на грудь и резко рванул оружие к себе. Варг захрипел, глупо задрыгал руками. Его пальцы разжались. Сигурд перехватил добытый меч поудобнее, деловито всадил острие в грудь противника. Оно хлюпнуло от наслаждения, лезвие стало темным от крови. "Совсем как свинью забивать…" — промелькнуло в голове бонда.

В дождевой смуте появился еще один силуэт, шагнул к Сигурду. Бонд приготовился, поднял оружие, целясь в грудь врага. Затем поднял еще выше, метя в голову, — нападающий был мал ростом и худ. Вспышка молнии вырвала из сумрака его лицо — юное, почти детское, с невероятно светлыми глазами.

— А-а, это ты, бонд! — Лицо расползлось в улыбке. Вода смывала с него следы крови, однако не могла стереть рану на лбу, которая сочилась красными струями, сбегающими по переносице.

— Рюрик… — прошептал Сигурд.

Рюрик отмахнулся мечом от вылетевшей на него из дождя тени, крикнул:

— Харека видел?

— Нет. — Озираясь по сторонам и не смахивая струящейся по щекам воды, Сигурд встал ближе к мальчишке. — А где Бьерн?

— В палатах Одина.

— Где? — От неожиданности Сигурд чуть не опустил меч.

— Погиб! — рявкнул Рюрик. Чиркнул лезвием по спине не заметившего его варга, другой рукой всадил в бок оборачивающемуся врагу тонкий, похожий на узкую иглу, нож. Варг рухнул, но тут же закопошился, пытаясь вновь подняться на ноги.

— Не дохнут, суки! — выругался Рюрик. Ударил варга мечом по шее. Та хрустнула, из раны плеснула кровь, но варг все еще продолжал шевелиться. Объяснять мальчишке, почему противники не умирают, времени не было. Сигурд лишь довершил начатое Рюриком: взмах меча, и голова варга отлетела в сторону.

— Ловко, — похвалил мальчишка. Заметив кого-то в дожде, собрался метнуться прочь. Сигурд схватил его за плечо:

— Погоди… Бернхар не придет!

— Не бойся, придет. — Рюрик оглянулся на молчащую крепость, усмехнулся. — Он просто выжидает. Так было сговорено.

— Он не придет!

Мальчишка недоверчиво хмыкнул. Забыв о битве, Сигурд бросил меч, обеими руками схватил парня за грудки, потянул к себе.

— Ты что, глухой?! — завопил он прямо в удивленное мальчишеское лицо. — Он уговорился с варгами! Он не придет! Будет сидеть со своим войском в крепости и трястись над своей шкурой! Понимаешь?! Не придет!

В глазах Рюрика промелькнуло беспокойство, размытые дождем струйки крови зигзагами побежали по сморщившейся переносице:

— Кто сказал?

— Ансгарий. — Имя настоятеля выкатилось легко, освобождая душу Сигурда от давящего груза.

Все-таки он донес то, что должен был донести. Он смог…

Отпуская Рюрика, пальцы бонда разжались, ноги подкосились. Падая, Сигурд оперся на плечо мальчишки.

Урманин подхватил его под локоть, заставил выпрямиться.

— После будем отдыхать, бонд, — резко сказал он. — Нынче надо пробиваться к Рагнару, пусть трубит отступление. Одни мы не справимся. Пора уходить…

4. Тьма

Берег был чист, над рекой висел утренний туман. Колокола в монастыре не предупредили о приближении врагов, и крепость смолчала, не запалив костра на сигнальной вышке. Даже духи, которые обычно мешали Айше спать своими разговорами, на сей раз притихли, словно ожидая чего-то страшного.

Варги возникли на пустой пристани, словно выросли из тумана, — молчаливые, бесшумные. Урмане всполошились, принялись осыпать варгов стрелами…

Тогда и началась гроза. Разбушевавшийся Встречник взвыл, ударил по речной глади, смел туман, сбил стрелы. Небо разверзлось, выбрасывая на корабли жадную влагу и град, река покатила свои воды вспять, забилась волнами в слабые борта кораблей. Чуя недоброе, Айша попыталась удержать Бьерна от вылазки на берег, к варгам.

— Там друиды, — сказала она, схватив ярла за рукав.

Ее сердце разрывалось от боли, она чувствовала, что на берегу Бьерна поджидает сила, намного более страшная, чем вражеский меч, — тьма. Тьма, предсказанная Финном, тьма, обретшая жизнь на острове варгов…

Но ярл не стал ее слушать.

— Рагнар бросил своих людей в бой, — сказал он. — Нельзя разделять войско, нас слишком мало.

Если бы Айша умела плакать, она бы заплакала. Но она не умела, и Бьерн ушел, оставив с ней на корабле малую часть своего хирда…

Айша спрыгнула в воду, когда увидела, как он упал. До этого она сидела у борта, с головой накрывшись рогожей и наблюдая за разгоревшимся на берегу боем. Она следила не столько за битвой, сколько за Бьерном. Он был опытным воином, он научился сражаться раньше, чем говорить, его воспитывали как воина, и он побывал во многих битвах. Обычно Айша наслаждалась, глядя, как ловко играет в его руках острый клевец, и как он сам, став похожим на сильного хищного зверя, отыскивает себе новую жертву, а его заплетенные в косицы волосы змеями извиваются по плечам. Но на сей раз беда поджидала Бьерна не во вражеском мече или копье, она исходила от высокого светловолосого варга, который стоял на холме, поодаль от берега. За стеной дождя Айша видела его темную фигуру, застывшую, словно изваяние, и его невероятно светлые волосы, казавшиеся голубыми при вспышках молнии. Когда в его руке что-то блеснуло, Айша сбросила рогожу и подбежала к борту.

— Нееет! — просительно вытянув руки, закричала она.

Она опоздала — священный кинжал-кровопийца уже покинул своего хозяина. Сверкнул чешуей, осиным жалом вонзился в шею ярла, прямо под ухом. Бьерн схватился за шею, нащупал рукоять чужого оружия. Друид вскинул руки к небу и запел, — Айша слышала, как он поет, уговаривая своего дружка-убийцу забрать силу и веру ярла. Бьерн стал оседать на землю, все еще сжимая в одной руке клевец, а другой держась за шею. Выдернуть оружие из раны у него не хватало сил. В груди у Айши что-то оборвалось. Битва, гроза, шум дождя и рев ветра — все куда-то исчезло, стало совсем тихо. Остался лишь упавший на землю Бьерн, друид на берегу и отчетливое понимание, что его песня должна прерваться, пока кинжал не выпил из ярла всю душу. Айша не помнила, как спрыгнула в воду и как доплыла до берега. Ей удалось выбраться на сушу, миновав плавающие на мелководье тела убитых, и добежать до Бьерна, уворачиваясь от ударов еще живых воинов.