Смутное время

– Зачем ты нас преследуешь?

– Я хотел помочь тебе, Сержинар Роун, потому что мне тебя жаль, – честно признался эвив, и от его прямоты по спине главаря наемников пробежал холодок. – Я сам пришел, я хотел сказать, что вам нужно немедленно возвращаться туда, откуда вы пришли.

– Я и сам знаю… – начал было Сержи, но лесной житель его перебил:

– Нет, не знаешь. Пока что. Вам нужно быстро уходить, а если не уйдете, не говорите потом, что старый добрый Тилл вас не предупреждал. Лес этот далеко не прост, сюда вас никто не звал. Что бы вы ни искали под этими кронами, оно станет вашей погибелью. – Эвив одарил наемника пристальным взглядом. – Уходи, Сержинар Роун, уходи, пока можешь.

– Я не могу, – процедил Сержи. – Контракт – это больше чем просто данное кому-то слово…

– Тогда не жалуйся, – вздохнул Тилл и повел кончиком длинного носа. – Я должен уйти, но помни, Сержинар Роун, что здесь тебе следует опасаться многих вещей: утреннего тумана, прозрачной воды, тишины, что звенит в ночи, сверкающей под луной паутины, но больше всего бойся цветущего чертополоха. Помни это.

Эвив развернулся, чтобы уйти.

– Зачем ты мне помогаешь, Тилл? – спросил напоследок Роун.

– Ты не хочешь идти дальше, но идешь. Мне жалко тебя, – последовал ответ, и странное существо исчезло в промелькнувшем на мгновение солнечном луче под деревьями. С ближайшего дерева осыпалось несколько листьев.

– Да уж… – пробормотал Кор. – Ваше командирство, я так понимаю, что Ринену не обязательно знать про Тилла?

– Верно понимаешь, Бочонок. Возвращаемся. И, Кор… держи ухо востро.

Наемник кивнул, и они поспешили догнать уже далеко ушедший караван. Их отсутствия никто не заметил…

Ночь обещала быть холодной. Под деревьями двигались тени, а луну закрыли сплошные черные тучи. Огонь костров подрагивал на ветру и нещадно грыз хворост.

Ринен снова что-то писал в своей тетради. Должно быть, составлял новые планы, как бы вывести из себя Сержинара Роуна или завести караван в очередную беду. И пусть до этого все вроде бы шло нормально, но… слова эвива не шли из головы немолодого наемника. Если уж его, старого бессовестного солдата удачи, кто-то пожалел, то дело действительно плохо. Наемник исподлобья взглянул на главного мага. Сгорбившись, мэтр Ринен сидел со своими тетрадями в стороне и, поднимая подчас подозрительный взгляд на коллег-ученых, все обмакивал перо в стоящую рядом чернильницу.

Сержи снова не мог заснуть. Туман выплескивался на опушку со всех сторон вместе с пронизывающим до костей холодом. Плащ не помогал, и наемник придвинулся ближе к костру. Да что же это такое? Огонь не грел совершенно…

За спиной вдруг послышался шорох. Сержи обернулся – никого. Сидящие в стороне воины, ученые, да и сам Ринен ничего не замечали, продолжая заниматься своими делами, вот только… почему они все застыли на своих местах? Почему, когда они говорят, их губы не движутся и даже перо чародея перестало скрипеть?

Кто-то легко коснулся его плеча, и Роун обернулся. И увидел рядом с собой два изогнутых жвала и восемь блестящих глазок. Паук размером с большую собаку глядел на него, перебирая мохнатыми лапками. Наемник потянулся за мечом, но чудовище имело несколько другие планы. Ринувшись вперед, паук упер все восемь лап в грудь человека и стал выплевывать ему на лицо мерзкую склизкую паутину. Нити стремительно оплетали бешено дергавшегося и пытавшегося кричать наемника, и вскоре он полностью оказался облачен в липкий белесый кокон. Паук склонился над лицом наемника, демонстрируя то, что было крепко зажато в изогнутых, как серпы, жвалах. Маленькая птичка била крыльями, обреченно пытаясь освободиться, но все было тщетно. Пернатый пленник исчез в пасти, лишь обглоданные серебристые перья разлетелись в стороны, а беспощадные жвала окрасились кровью.

– Ты сначала полюбуешься, человек, – прошипел ему в самое лицо паук, – а после и с тобой повеселимся. – Он указал куда-то в сторону…

Под деревьями мелькнула тень. Красные уголья все еще гаснущего костра высветили узкую фигуру с растопыренными коленями и локтями. На плечах ночного гостя был плащ из опавших листьев. Кор Бочонок оттаял и со смехом что-то рассказывал своему приятелю Нику, а эвив подкрался к нему со спины. Сержи пытался закричать, но не смог – паутина стремительно оплетала его рот, перетягивая все лицо острыми и липкими нитями, оставляя лишь глаза, чтобы он мог с ужасом наблюдать за происходящим. Осиновая трость поднялась в замахе. С гулким стуком деревяшка ударилась о затылок так и не успевшего обернуться наемника. Сержи дернул рукой, но тварь, сидящая у него на груди, еще крепче прижала его к земле.

Эвив поднял тело Кора и склонился над ним. Маг Ринен, старый подлец, подошел к Тиллу и погладил его по голове, нежно, словно свою любимую собачку.

Из чащи вновь послышался крик. Было такое ощущение, что эту бедную женщину сейчас пытали всеми возможными инструментами палачей, терзая ее тело и иссушая душу. Дикая боль вырывалась вместе с криком на волю, мука разливалась под деревьями вместе с туманом.

Паук, в чьем плену находился Роун, вздрогнул и обернулся. Голос незнакомки пугал его, жвала задергались от ужаса. Еще миг, и чудовище не выдержало. Позабыв о своем пленнике, оно бросилось прочь. Белесые нити высохли и опали, дав Сержинару Роуну свободу.

Меч оказался в руке наемника. Сержи вскочил на ноги и бросился к чародею, который в эти мгновения любовался безжизненным телом кого-то из своих помощников.

– Это ты втянул нас в это, старый ублюдок! – Меч Сержинара Роуна коснулся незащищенного горла Ринена. Другой рукой предводитель наемников крепко держал мага за седые волосы, чтобы не вырвался.

В глазах солдата удачи смешались гнев и непонимание – в эти мгновения он уже почти был готов перерезать горло мерзавцу в зеленой остроконечной шляпе. Воины Сержи, казалось, пришли в себя и занимали круговую оборону лагеря от… от того, кто хотел покуситься на их жизни и был настолько могуч, что они даже не могли себе представить. Никто не замечал подлого эвива.

Наемники и ученые с трудом различали друг друга, хоть их и разделяло всего лишь несколько шагов. Лица и фигуры товарищей потеряли четкость очертаний, и они стали походить на неживых призраков, лишенных покоя и зачем-то вернувшихся на этот свет.

Лесной житель отбросил в сторону опустошенный труп. Располосованное тело Кора утонуло в нахлынувшем тумане. Эвив склонился над одним из ученых. Парень бился в его руках, обретших вдруг необычайную силу. Тонкий нос-хоботок Тилла вонзился в горло человека, словно игла. По нему побежала горячая струйка крови. Глаза эвива побагровели. Он ужинал, наслаждаясь вкусным блюдом, и не собирался прекращать, пока не выпьет последнюю каплю.

Отбросив очередной опустошенный труп, Тилл опустился на землю. Уперев ноги и руки в корни дерева, он расставил в стороны локти и колени и стал превращаться в какое-то большое насекомое. Плащ слился с телом, выросли еще две пары лапок, а глаза увеличились и поросли сеткой – трансформа проходила за какие-то мгновения. Оттолкнувшись от земли, огромный жук с изумрудно-зеленым панцирем и большими сетчатыми глазами раскрыл крылья и с хохотом улетел прочь.

Как и в ночь до этого, опустившийся на землю густой туман оплетал стволы высоких древних деревьев, разливаясь мутным белесым морем и полностью закрывая землю. Люди стояли в тумане по пояс, то и дело поворачиваясь кругом и бессмысленно тыкая мечами в густую пелену. Там кто-то прятался, скрывался от глаз, ползая среди ученых. Чье-то хриплое дыхание слышалось то здесь, у старой осины, то там, в потемках у трех вязов.

Снова послышался жуткий женский крик откуда-то из-за деревьев. Он не казался уже таким далеким, как в первый раз.

– О боги! – Один из наемников, почувствовав, как стал сапогами в глубокую лужу – что странно, ведь дождя-то и не было, – решил стряхнуть со штанин и сапог грязь и воду. Все пальцы его были в густой свежей крови, темно-багровой и жутко горячей. – Упасите-упасите. Вашство!