Верхний фактор

Вдвоём открыли люк и посветили вниз. Точно, это было сделано как одно помещение, но разделённое на две половины. Внизу тоже были насосы и трубы, идущие снизу.

— Как думаешь, для чего это всё сделано? — поинтересовался Борис, вглядываясь в задвижки, насосы и соединения.

— Кажется, я понял, что означают буквы ВУ. Это водоотливная установка. Подаёт наверх воду, которая просачивается в тоннели. Где-то там внизу должна быть ёмкость, куда вода собирается, а оттуда её уже забирают насосами.

— Полагаешь, что лезть вниз, нет никакого смысла?

— Думаю, что делать там нечего. Для того чтобы найти путь вверх, не стоит спускаться вниз. Но для очистки совести, можно и спуститься. Пять минут мы можем себе позволить потерять. Я покараулю у двери, а ты можешь спокойно обследовать там всё. На очереди у нас ещё затопленная вентшахта.

Борис спустился вниз и приступил к осмотру. Обошёл по кругу всё помещение, но ничего, что могло быть полезным для них, не обнаружил. Напоследок провёл лучом по кругу и взялся за поручень лестницы, как замер, что-то вспоминая. Опять посветил в то место, которое его обеспокоило. Вернулся к участку стены, между электронасосом и большой задвижкой. Приподнял каску и почесал в задумчивости затылок, всматриваясь в люк, закрученный на добрый десяток болтов.

Тут его окликнул Николай, напоминая, что пора уходить.

— Погоди… Нужно проверить одну догадку, спускайся сюда!

Вдвоём они ощупывали болты и кромку люка.

— Не пойму, чего ты хочешь там обнаружить. Скорее всего, это лаз в своеобразный приямок, но только большой. Надо же иногда его поверять и обслуживать.

— Дело в том, что в полу тоже есть почти похожий люк. Вот он как раз и ведёт в ёмкость с водой. А зачем ещё один? Нужно узнать сейчас точно, а то потом буду мучиться, что не проверил.

— Чем ты сможешь отвернуть эти болты, мультитулом?

— Нет, конечно. Здесь где-то на двадцать семь или на тридцать нужен ключ.

— В том-то и дело. У нас такого не имеется, да и здесь ключи нигде не валяются.

Борис медленно обошёл по кругу и остановился у одной из задвижек. Потом попробовал открутить рукой гайку, удерживающую маленький круглый штурвал, которым открывают и закрывают задвижку. Отвернув гайку, он снял штурвал со штока. Внимательно осмотрев и то и другое, а потом ещё две подобных задвижки. Ухмыльнулся и с довольным видом подошёл к Николаю.

— Чем тебе этот ключ не нравиться?

Тот взял его в руки, вгляделся и надел на головку болта. Тот сел идеально. Потом он повернул его влево, но удалось сделать меньше половины оборота. Как не пытался давить сильнее, ничего не получилось. Тоже произошло и со следующим болтом.

— Ничего не понимаю! Что это за болты, которые нельзя открутить!

— Это не болты.

— Но и не гайки.

— Я, кажется, понял, почему они больше не откручиваются. Это таким образом сделаны рычаги, как на обычных герметично закрываемых дверях. Уверен, что с той стороны стоят именно привычные рычаги. А этот штурвальчик, и есть тот ключ, который лежит на самом виду, но никто его не замечает.

Николай не стал больше спорить, а продолжил проворачивать остальные болты. Когда закончил, взялся за приваренную скобу и потянул на себя, но он отошёл только с одного краю, так, как оказался висящим на двух петлях. И действительно, изнутри было столько же рычагов, сколько и болтов снаружи. Распахнув его на всю ширину и просунув руку с фонарём, а затем и голову, заглянул внутрь и присвистнул.

— Ну, Боря, ты и голова! Ты в «спортлото» не играл? Нет? А зря, богатым был бы. Впрочем, сам убедись. — И отошёл в сторону.

Борис тут же занял его место и посветил внутрь. За стеной оказалась уходящая вниз, глубокая шахта. Спуститься можно было по слегка наклонной железной лестнице, разделённой площадками. Отсюда не было видно, сколько всего было пролётов, но не меньше семи-восьми.

— Честно говоря, я надеялся, что здесь будет путь наверх, а не вниз, — немного разочарованно сказал Борис, когда закончил всматриваться в шахту.

— Ну и что. Сначала вниз, а потом вверх найдётся дорога.

— Я помню, что «… и тоннели выходят на свет», но как бы нам не пожалеть, что полезли в эту шахту.

— Признаться, я тебя не узнаю… Если боишься, пойдём дальше. Может, через затопленную шахту выберемся…

Но тут он замолчал, прислушиваясь. Они оба услышали, что кто-то пытается открыть входную дверь. Не сговариваясь, стали проталкивать внутрь люка рюкзаки, оружие и всё остальное. Потом пролезли сами. Борис тут же вылез обратно и вернулся со штурвалом. Действительно, глупо оставлять ключ снаружи. Потянули люк на себя. Пока Николай удерживал, Борис закрыл его на все рычаги. Николай остался вслушиваться в то, что происходит на той стороне, а напарник стал переносить вещи на два пролёта вниз.

Потом поднялся к нему и сказал, что пора уходить.

— Куда спешить. Штурвала у них нет, пока они найдут, чем открыть, час пройдёт. Да и то, если догадаются, что мы через этот люк ушли.

— А если не будут заморачиваться, а возьмут и подорвут его?

— Что же, ты, наверное, прав. Уходим.

Спуск не занял много времени. И вот перед ними ещё одна дверь. Но она без всяких хитростей. Повернули большой штурвал посредине и стопоры ушли внутрь двери. Николай один потянул её на себя, и она легко подалась. Это наводило на мысль, что за ней ведётся своевременный уход. Ещё больше их удивил горящий светильник около двери. Не сто ватт, конечно. Но и двадцать пять тоже хорошо.

За дверью был короткий и не широкий тоннель, уходивший вправо и влево. Они насчитали ещё пару горящих ламп.

— И в какую сторону пойдём?

Николай порылся в кармане и достал монету.

— Если «Орёл» — то влево.

Но выпало идти по «решке» Только прошли метров десять, как в шею будто бы ужалили осы. Борис вскрикнул и рухнул на пол, а потом наступила темнота.

Он пришёл в себя от резкого запаха аммиака, шибанувшего в нос, лёжа на чём-то жёстком. Перед глазами по-прежнему было темно. Попытался было протянуть руку, чтобы проверить, что тут перед ним, но понял, что обе к чему-то привязаны.

С головы сняли мешок, и он увидел перед собой двоих военных, их форму скрывала накидка. Первый показал рукой на стул со стопкой одежды, а второй отвязал руки. Борис начал было вставать, как увидел, что под солдатским одеялом он лежит абсолютно голым.

— Вы бы отвернулись, — попросил он охрану.

Но те никак не отреагировали на его просьбу. Пришлось отвернуться самому и одеться. Затем ему снова надели на голову мешок, связали стяжкой руки и вывели из комнаты. Вели не долго, и усадили на стул в каком-то кабинете.

— Фамилия, звание, цель проникновения на объект! — неожиданно прозвучал властный голос.

От неожиданности, Борис закашлялся, на глазах выступили слёзы, и защекотало в носу, что он дважды чихнул. Традиционного: «Будьте здоровы!» не последовало. Ему захотелось достать носовой платок, чтобы вытереть слёзы и высморкаться, но дёрнувшись рукой, понял тщетность попыток.

— Отвечайте!

В голове у него крутился рой мыслей. То, что они оказались в одном из секретных объектов, которых под Москвой не мало, его не удивляло. Паспорт у них, да и скрывать нечего, это же не оккупанты.

— Борис Егоршев. Звания не имею, не служил. На объекте оказался случайно.

— Я спрашиваю подлинное имя, а не то, что записано в липовом паспорте.

— Паспорт настоящий.

— Имя и фамилия соучастника?

— Какого соучастника?

— Дурачком прикидываешься? — перешёл на «ТЫ» невидимый собеседник.

— Если имеете в виду Николая, то он не соучастник, а попутчик.

— Попутчик куда? У вас были разные задания?

— Попутчик домой. А заданий никаких нет. Мы ехали в метро, когда началась война и никак не можем добраться домой.

Борис начал было рассказывать ему всю эпопею с их блужданиями по тоннелям, но невидимый собеседник перебил его и потребовал отвечать только то, о чём спрашивают.

Вопросы не следовали определённой логике. То собеседника интересовало, что было два дня назад, то сегодняшнее утро. Или события пятидневной давности.