Страница 1 из 28
Иосиф Иванович Дик
В нашем классе
I
В первый день занятий после зимних каникул, когда в седьмом классе «Б» закончился последний урок и учительница литературы Ирина Николаевна вышла из класса, к доске вдруг выбежал председатель совета отряда Толя Гагарин.
— Ребята, тише! — взволнованно крикнул он, покрывая голосом разговоры и хлопанье парт. — Потрясающая новость! В наш класс пришло письмо! — И, улыбаясь, он театральным жестом поднял голубой хрустящий конверт и потряс им в воздухе.
— А кому пришло? Тебе? — спросил с задней парты Юра Парамонов.
— Нет, это для всех. Вот здесь так и написано: «Москва, 810-я школа. Седьмому классу «Б».
Ребята мгновенно окружили Толю.
— И обратный адрес есть? — подскочив к Толе, спросил Димка Бестужев, невысокий паренек с курчавыми черными волосами.
— Обратного адреса нет.
— Странно! — сказал Димка. — Ну-ка, открывай!
Толя поднял конверт на свет и начал осторожно срывать верхний край.
— «Уважаемые мальчики! Простите за беспокойство. Это письмо вам пишут ученицы соседней с вами 739-й школы, — прочел Толя, и все ребята затаили дыхание. — Нам очень нужен от вас один человек. Убедительно просим прислать его к нам в школу в среду в 7 часов 30 минут вечера. Ждем его для важных переговоров в пионерской комнате.
По поручению 7 кл. «А»
группорг Аня Семенова».
Класс с минуту молчал, потом все вдруг захохотали, запрыгали, застучали крышками парт, словно каждый только что получил удивительно радостную весть.
— Девчонки хотят с нами знакомство завести! — кричал со своей парты Юра Парамонов. — Если надо, пускай сами приходят!
— Никто туда не пойдет! — замахали руками Силкин и Маркин. — Это, наверно, подвох!
— Долой девчонок! — завопил Федя Горшков, прозванный за свой маленький рост Пипином Коротким. — Какой им человек нужен — не сказано, а раз не сказано — не пойдем!
Толя немного растерялся.
— Подождите, ребята! — сказал он. — Я так считаю: кто не хочет идти, тот не пойдет, а послать делегата нам нужно: может быть, у них там важное дело. Ну, кого пошлем?
Класс утих. Собственно говоря, каждый не прочь был бы заглянуть в женскую школу — ведь там никому не приходилось бывать, — но никто не решался первым сказать о своем желании.
А идти нужно было сейчас. Сегодня была среда, и время уже подходило к семи. Уроки окончились, и почему бы не сходить в 739-ю школу — все равно как в кино?
— Туда надо особого послать! Чтоб не подкачал! — опять крикнул Парамонов. — Девчонки все языкастые, и с ними держись! Вот Димка Бестужев пускай идет. Он по всем статьям подходит: красивый и отличник учебы!
— Эй, давай без подковырки! — сказал Димка. — А уж если кого посылать, так надо тебя. — И, обернувшись к классу, он предложил: — Ребята, а давайте Парамонова туда отправим! Пусть девчонки посмотрят, какой Геркулес у нас учится.
Это был действительно широкоплечий мальчик. Ходил он, пригнув голову и растопырив полусогнутые в локтях руки.
Федя Горшков вскочил на парту:
— Парамонова! Парамонова!
Щупленький, с оттопыренными ушами на стриженной под машинку голове, этот Горшков по неизвестным для ребят причинам обрел в классном силаче своего защитника и поэтому во всем его поддерживал.
— Нет, не подходит, — сразу отвел эту кандидатуру Толя Гагарин: — у Парамонова по физике двойка в четверти. Пускай он поменьше классической борьбой занимается!
— Никто мне этого не запретит! — ответил Парамонов. — И прошу не указывать!
— Ну и что ж, что двойка? — возразил Димка. — Мы его посылаем с педагогической целью. Девочки там его облагородят.
— Брось ты, Димка, паясничать! — сказал Толя. — Надо ведь понимать, что туда должен пойти серьезный человек.
— Значит, кого? Опять тебя посылать? И на встречу с киноартистами — тебя, и на Неделю детской книги в Колонный зал — тебя. А чего ж мы других затираем?
— Никто никого не затирает, а я не виноват, что я могу с кем хочешь разговаривать и никогда не осрамлюсь. А по существу говоря, это совсем не проблема — кого посылать в женскую школу…
— Тогда давайте пошлем Вальку Сидорова — он на балалайке играет! — воскликнул неугомонный Горшков и, выставив указательный палец правой руки, отчаянно замахал им в воздухе, будто бил по струнам балалайки.
— При чем здесь балалайка? — спросил Толя. — Я считаю, что лучше всего послать Бестужева. Димка, пойдешь?
— Бестужева! Бестужева! — закричал класс.
— Меня? — Димка удивленно поднял брови. — Мерси! Я туда и за тыщу рублей не пойду!
— Почему? — спросил Толя.
— Ну как я один пойду?
— А что там тебя, зажарят, что ли?
— Не зажарят, а все-таки.
— Хорошо. Тогда, чтобы тебе было веселее, выберем и второго человека. Ребята, у кого какие предложения?
Через пять минут решено было послать к девчонкам вместе с Димкой Бестужевым и Толю Гагарина, незаменимого участника всех заседаний, делегаций и встреч. Может быть, многие в классе и не хотели бы, чтобы Толя был делегатом, но как-то так уж повелось: предлагают Гагарина — он сам или другие, — пусть будет Гагарин. А впрочем, он действительно хорошо ораторствовал и красиво жестикулировал… Потом Толя неплохо играл на рояле и во время перемен частенько подбирал по слуху разные песенки. Это ребятам нравилось. Иной раз он исполнял и свои собственные этюды. Конечно, до настоящих композиций Толе было еще далеко, но учитель музыки, старичок Ипполит Веньяминович, который начал заниматься с Толей с девяти лет, говорил ему, что все великие композиторы творят с детства и, видимо, в Толе «божий дар». В прошлом году Ипполит Веньяминович умер, и Толя сразу же забросил музыку. Заниматься он больше ни с кем не захотел и в музыкальную школу тоже не пошел. Но о своем «божьем даре» он не забывал. А кроме всего, Толя всегда был хорошо одет. И сегодня, например, на нем были эффектная курточка с молнией, которая очень шла к его смуглому лицу и серым глазам, и отутюженные штаны кофейного цвета с задним карманом.
С Димкой дело обстояло похуже. На правом рукаве его голубоватого лыжного костюма красовалось большое чернильное пятно, и, конечно, пускать Димку к девочкам в таком виде было нельзя.
Но выручил всех Парамонов. Он отдал Димке свой пиджак. Правда, тот был изрядно помят. Один из учеников сказал, будто его троллейбусом утюжили. Но Парамонов все же настоял, чтобы Димка надел пиджак, потому что он был сшит по последней спортивной моде — с хлястиком сзади и с широкими накладными карманами. А Федя Горшков, для того чтобы Димка выглядел более солидным, воткнул ему в верхний карманчик свою малахитовую самописку и нацепил на левую руку часы.
Весь класс провожал двух делегатов до женской школы. Валили по улице веселой гурьбой, и каждый поминутно старался то ободрительно хлопнуть Толю и Димку по плечу, то дать дружеский подзатыльник и сказать, что-де как придете, то почаще говорите «пожалуйста» и «извините» и в двери вперед девочек не лезьте.
Школа находилась совсем рядом. Нужно было пройти только одну троллейбусную остановку и пересечь сквер.
На сквере ребятам повстречался пионервожатый Леня Светлаев, комсомолец из автобазы Метростроя, которая шефствовала над мужской школой. Это был круглолицый коренастый паренек в меховом полупальто и в хромовых сапогах.
В прошлом году он окончил ту же самую школу, где теперь был вожатым, и, видно оттого, что еще с седьмого класса имел права юного водителя, сразу пошел работать шофером. Одновременно он учился на первом курсе заочного автомеханического института. Он появлялся в классе раза три-четыре в месяц, проводил сборы, ходил с ребятами в кино, на каток и в лыжные походы в Останкинский парк. Ребята его любили — он был добродушным и общительным.