Страница 47 из 57
Доктор Салливан, отрабатывая методы дезинфекции в разных самолетах, проверял одновременно эффективность новых препаратов. Существуют и другие методы дезинфекции, в том числе автоматическая — парами химикалиев, однако этот метод еще требует доработки.
Кругосветное путешествие с комарами в клетках было лишь одной из схваток в великой священной войне человека с насекомыми, которые убивают людей и животных, губят урожаи и в конечном счете приводят к голоду.
Куда делся оптимизм, сопутствовавший применению ДДТ и других ядохимикатов? Теперь их обвиняют в том, что они губят птиц и зверей, вредят людям. Применение ДДТ ограничено, раздаются голоса о необходимости полностью прекратить его использование. Человек как бы открещивается от своего вчерашнего союзника.
К тому же выяснилось, что число насекомых, не боящихся ДДТ, постоянно увеличивается, как увеличивается и число бактерий, не боящихся антибиотиков.
Насекомые и бактерии размножаются очень быстро. Если хотя бы несколько бактерий переживет атаку антибиотиков, а несколько насекомых — атаку ядохимикатов, то их потомство не только быстрее размножается, но делается нечувствительным к тем препаратам, от которых так ловко защитились их «дедка с бабкой»!
В 1971 году Всемирная организация здравоохранения составила список насекомых (их оказалось более двухсот), которых сегодня не убивают никакие ядохимикаты, хотя еще вчера они погибали от них. В этом списке значатся 105 насекомых — рассадников болезней; здесь не только комары — разносчики малярии, лихорадки или слоновой болезни, но и крысиные блохи — переносчики чумы.
Исследовано 1400 различных препаратов. Пригодятся ли они в нашей борьбе? Оказалось, что только два способны заменить ДДТ, но они дорогостоящи и вряд ли возможно их применение в широких масштабах. В официальных сообщениях из Калифорнии говорится: «В некоторых районах комары стали настолько невосприимчивы к ядохимикатам, что их дальнейшее применение не имеет смысла». Однако некоторые ученые не разделяют таких пессимистических взглядов и утверждают, что в конце концов все средства в той или иной степени достигают цели. Значит, когда людям по-настоящему станет страшно, найдутся и деньги! Подсчитано, что если применение ДДТ на одном акре земли стоит меньше четырех долларов, то применение нового (и якобы эффективного) средства будет стоит около 75!
Но только ли от химии можно ждать помощи? Ученые утверждают, что фермер в Калифорнии, восемнадцать раз в году искусственно орошающий свои поля, выращивает восемнадцать поколений комаров, потому что неглубокая стоячая вода — идеальный рассадник для комариных личинок.
Компьютеры в Женеве пережевывают километры перфоленты с результатами исследований, которые ведутся на всем земном шаре. На опытной станции в Найроби сотрудники отгоняют назойливых мух старомодными хлопушками: применять какие-либо химические препараты запрещено категорически, ведь они могут погубить, не дай бог, ценные экземпляры, сидящие в клетках. «Только бы с ними ничего не случилось!» — молят ученые. С кем? С мухами цеце, теми самыми, из-за которых треть африканского населения не может вырастить скот. Заботятся о том, чтобы не погибла саранча, — она нужна для опытов. Проводятся опыты с термитами, которые слепы, но сохраняют отлично развитое обоняние — интересно знать, учуют ли они ядохимикаты? Ученых интересует, можно ли с помощью гормонов разрушить семейное счастье некоторых видов насекомых; они намереваются с помощью радара проследить за массовыми перелетами вредителей хлопка. В Кении, Нигерии, Таиланде, Танзании, Корее, на Тайване — всюду проводятся опыты с новыми химическими препаратами. Их начнут применять только после того, как обработают жилища двухсот тысяч человек и тщательно изучат результаты.
Родиной рыбки гамбузии, которая лакомится личинками комара, является Техас, по, узрев в ней союзника, человек привез ее на Гавайи, в страны Средиземноморского бассейна, в СССР. Существуют рыбы, охотно пожирающие личинки culex, разносчиков слоновой болезни. Доброй славой пользуются «молниеносные» рыбки, истребляющие личинки на рисовых полях.
Ученые обращают внимание и на растения; одни из них заманивают комариные личинки, другие выделяют в воде вещества, убивающие их. Центр ВОЗ при университете в Огайо исследовал более двух тысяч переносчиков заразы, на этот раз их надо было добить, а не лечить. Может, и на комара в конце концов найдется управа в виде болезни? Ученые мечтают о вирусе, который убивал бы комара, не причиняя вреда ни людям, ни животным.
На конференции маляриологов в Аддис-Абебе об эпидемии малярии в Африке говорилось сухо, без эмоций: «Во многих семьях нет ни одного здорового человека. Больных мучит жажда, но у них нет сил подняться. Дикие животные уничтожают неохраняемые поля. Больные жалуются на озноб, на головную боль и боль в конечностях. Клинические исследования выявили крайнее истощение, анемию. При четвертом и пятом приступах болезни головная боль и боль в мышцах становятся невыносимыми. Человек буквально впадает в исступление, а потом забывается мертвым сном. Больше всего заболеваний отмечается между пятью и двадцатью годами жизни, но встречается малярия и у новорожденных. Из-за отсутствия врачебной помощи многие больные умирают. По самым скромным подсчетам, больны три миллиона человек, более ста тысяч — умерли».
Ни одна газета не поместила на видном месте сообщения о ста тысячах умерших и трех миллионах больных. Принято считать, что малярия всегда была, есть и будет. Малярия не калечит человека, она убивает его тихо, без шума. Здесь счет идет на миллионы…
По статистическим данным, в 1971 году благодаря интенсивной борьбе с малярией из 1844 миллионов человек, проживавших в малярийных районах, 739 миллионов удалось уберечь от нее. Программа антималярийной борьбы проведена в районах с населением в 619 миллионов человек, 195 миллионов пользовались различными профилактическими средствами. Но 275 миллионов живут в эндемичных районах, где малярия господствует и где практически ничего не предпринимается, чтобы ликвидировать эту грозную болезнь.
Малярия продолжает совершать свое черное дело. Тихонько подкрадывается к районам, где ее совершенно не ждут. Она заключает союз с другими бедствиями современного мира, она стала сообщницей… наркомании.
Американские солдаты во Вьетнаме принимали наркотики, делали себе инъекции героина. Один укол, и человек, вступая в опасный мир наркомании, заражался опасной формой малярии.
Приходило время возвращаться в Штаты. Демобилизация. Надо запастись наркотиками — они в Америке значительно дороже, чем были в Сайгоне или Дананге. Нужны деньги. И молодой человек становится донором. Тяжелобольной человек во время переливания крови получает сверх положенного опасное заболевание. Опасное еще и потому, что американские врачи, которые никогда не имели дела с малярией, не могут сразу и правильно поставить диагноз — озноб, головную боль и скачки температуры можно приписать и другим недомоганиям. В Калифорнии уже отмечено более десятка заболеваний малярией. А банки с кровью отправлены и в другие штаты…
Все это элементы одной огромной проблемы — борьбы с малярией. Как она выглядит на сегодняшний день? И как на сегодняшний день обстоят дела с известным порошком ДДТ? В 1948 году доктор Пауль Мюллер получил за него Нобелевскую премию, а спустя двадцать лет он стал как бы символом огромного зла для окружающей нас природы.