Специалист по нежити

Гарин приблизился и даже был ранен.

Удалось ли ему закончить дело? Вадим не знал.

Голос, подумал он. Только Голос сумеет расставить точки.

Кстати, о Голосе.

Немченко вновь поднял телефон.

Дима отозвался практически сразу.

— Не спишь, — приятно удивился Вадим. — Вы все закончили?

— Картинка отличная, — доложил Стременников. — Со всех четырех камер. Думаешь, сегодня нам будет, что увидеть?

Дима в епархии Немченко считался компьютерным богом. Только ему и его технике Вадим мог доверить свое приватное общение с Голосом.

— Сложный вопрос, — ответил Вадим неуверенно. — Я думаю, да. Свет необходим?

— Достаточно ночника. Две дополнительных камеры снимают в инфракрасных лучах, так что мы попробуем его идентифицировать в любом случае.

— Как долго?

— Зависит от качества. Но, сам знаешь, не боги горшки обжигают.

— Хорошо, — согласился Немченко. — Кстати, что тут сегодня дочка моя вытворяла?

— Тебе это обязательно надо знать? — замявшись, спросил Дима.

Вадим утвердительно хмыкнул.

— Завтра диск будет у тебя на столе, — сказал Стременников. — Запомни главное: это видел и монтировал только я.

— И есть на что посмотреть? — засосало у Немченко под ложечкой.

Дима помолчал. Впрочем, все было и так ясно.

— Копии? — спросил Вадим.

— Завтра будут уничтожены.

— Ладно, — сказал Немченко. — На связи.

Мысль об однозначной идентификации редкого ночного гостя пришла ему еще в первую встречу. Тогда Голос пришел к нему в гости в образе недавно убитого должника Вадима. Ощущений хватило через край.

Теперь Немченко ждал. А вместе с ним еще два человека, ведущих около мониторов круглосуточную вахту.

Ну, что же Машка, подумал Вадим. Полюбопытствуем, чем ты у нас свободное время занимаешь.

Он налил себе коньяка в стакан, а когда поднял голову напротив него за столом уже сидел он. Голос, существо из кошмарного сна.

Вадим молча поднялся, достал второй стакан, и на треть наполнив коньяком, подвинул гостю.

Сегодня Голос был одет в темный плащ из какой-то тяжелой грубой материи. В складках глубокого капюшона пряталось лицо.

Трупа что ли не нашлось подходящего, мельком подумал Вадим. Тоже мне, монах из средневековья.

Голос поднял правый рукав плаща и оттуда, из тьмы, выскользнула тонкая рука в черной обтягивающей перчатке. Пальцы уверено приняли тяжелый стакан.

— Дело, очевидно, закончено, — сказал Вадим. — Ты успел к началу торжеств.

— Не факт, — ответил Голос глухо. — Мы сейчас проверяем.

— Но ты не против выпить за грядущие успехи?

— Нет.

Они чокнулись.

Покажи личико, Гюльчитай, подумал с надеждой Немченко. Мы уже целую неделю из-за тебя пребываем в бодрости духа.

Коньяк привычно освежил горло.

Вадим посмотрел на гостя и у него непроизвольно открылся рот. Такой картины он себе и представить не мог. Коньяк вылился прямо в запрокинутый назад капюшон. Выглядело это так, будто с ним за одним столом сидел человек-невидимка.

Голос поставил пустой стакан на стол.

— Хороший коньяк, — заметил он.

— Коньяк не бывает хорошим, — нравоучительно поправил его Вадим. — Он бывает либо прекрасным, либо совершенным. Как женщины. Я, конечно, имею в виду, продукцию незабвенной французской провинции.

— Я понял, что не «Московский», — усмехнулся Голос. — Но, вернемся к нашим делам.

— Изволь.

— Я сильно сомневаюсь в успехе. Две попытки — это очень много, Вадим. Конечно, может быть твой Гарин и хорош, настолько, как ты о нем отзываешься, но, мне кажется, необходимо предусмотреть уже сейчас запасной вариант.

— Что именно?

— Штурм загородного дома Петровского.

В сознании Вадима почему-то сейчас же возникли танки, стреляющие по Белому дому с моста.

— А что там? — осторожно поинтересовался он.

— Все как обычно. Общая охрана по периметру. Несколько охранников вокруг дома. Камеры. Все.

— И это называется штурмом? — облегченно усмехнулся Немченко.

— У него охранники не совсем обычные, Вадим. Я только что узнал от посвященного. Помнишь фабрику Борзова?

Рука Немченко непроизвольно дрогнула и пролила коньяк.

— Стараюсь забыть, — честно признался он. — Что, тоже собаки?

— Много хуже. Оборотни.

Вадим вспомнил огромного монстра, сносящего бетонные стены, как картон.

— И сколько?

— Четверо.

Тот, один был не искушенный в боевых вопросах. Он просто исступленно жаждал мести. А тут четверо, наверняка прошедшие специальную подготовку. Опытные и умелые.

Черта с два, подумал Вадим с ожесточением. Вы нас не запугаете. Мы тоже сделаны не из навоза.

— Слушай-ка, а их вообще можно хоть как-то убить?

— Серебряные пули. Святая вода. Огонь.

Вадим покачал головой.

— Резня будет страшная, — заметил он. — Что же ты раньше мне не сказал? Я бы мог сэкономить на похоронах своих людей.

— Я это выяснил только что. И сразу — к тебе.

— Ясно, — грустно сказал Вадим. — План дома, коммуникации, схема охранения?

— Будет готово со дня на день.

— Хорошо, — кивнул Немченко. — Наверное, плохо все знать?

Голос помолчал.

— Одиноко, — ответил он. — Словно в стране слепых. Все вокруг, как муравьи, крутятся, вертятся, сходятся, расходятся, а ты смотришь на все это сверху и понимаешь, что вокруг — пустота. Я ведь почти бог, Вадим. И, знаешь, самое страшное, что когда я осознал это, ко мне пришло настоящее одиночество.

— Зачем тогда тебе Петровский? К чему Богу мирская суета? Удались и живи с миром.

— Петровский, — Голос словно попробовал фамилию на вкус. — Я заставлю его страдать. Я уничтожу все, что ему близко и дорого. Он претендует на мое одиночество. А я его ни с кем делить не хочу.

— Значит, он тоже бог?

— Он — таракан, вылезший из щели, — с оттенком брезгливости сказал Голос. — А ты — мой надежный тапок.

Вадима несколько покоробило от такого сравнения.

Он разлил вновь коньяк по стаканам.

— Надеюсь, что не поношенный, — усмехнулся он, ставя бутылку на стол.

— Новый, — ответил Голос. — Мощный. Опасный.

Они чокнулись, и Вадим быстро отвел взгляд в сторону. Процедура принятия спиртного Голосом его совсем не вдохновляла.

— Ладно, — произнес Голос. — Завтра я дам тебе точный ответ по поводу Гарина. Мне тоже хотелось бы поверить в его успех, но не могу. Поэтому, давай закладываться на второй вариант.

— Давай, — кивнул Вадим. — Хотя мои возможные потери тебя совсем не интересуют.

— Пока — нет, — обнадеживающе сказал Голос. — Но позже я, как и обещал, приведу под твое начало настоящую армию Тьмы. Ты не останешься в накладе, поверь. Договорились?

Вадим кивнул, а Голос с легким щелчком растворился в воздухе.

— Армия Тьмы, — повторил Немченко. — Что ж, совсем неплохо.

Это была цена, за которую Вадим согласился убрать Петровского.

Он выпил еще стакан, потом поднял телефон и набрал номер Стременникова.

— Ну, что? — спросил Вадим. — Удалось?

— Сейчас проверяем, — отозвался Дима. — Но, судя по всему, да.

Попался, бог, подумал Немченко с азартом. Скоро мы подержим тебя за яйца, приятель. И тогда посмотрим, какой получится разговор.

— Отлично, — похвалил он. — Как будут готовы фотографии, сразу ко мне. И немедленно запускайте идентификацию.

— У нас база небольшая, — напомнил Дима. — Так что вероятности — процентов десять, не больше.

— Меня даже это устроит, — ответил Немченко. — Отрицательный результат в нашем случае, тоже результат. На безрыбье, Дима, и рак — рыба.

Виктор Гарин

С утра он позвонил Сергею.

К телефону подошла его мама. Узнав Виктора, она немедленно втянула его в разговор. Мама Сереги была домохозяйкой, поэтому отличалась словоохотливостью и любознательностью. Только после третьей попытки он сумел, убедить мать позвать сына к телефону. Заведенный бестолковым словоблудием, Виктор с трудом сдержал накипевшую злость.