Тяжесть сияния

Что же я накастовать-то за ночь успела, в полной растерянности подумала Настя.

— Пристроились, — сообщила Татьяна, прервав ее переживания. — Ты здесь еще?

— Здесь…

— Мы с Элькой вот что подумали. Ты ведь вполне могла серию организовать. Скажем, «Цветы сна», «Запах горя», «Рожь», «Круглый лопух». Все заклинания — не выше третьего, а эффект какой в сумме, а?

— Могла, — совсем расстроилась Настя. — Или «Роджера», «Мухобойку» и еще что-нибудь. С таймерами.

— Боже упаси! — испугалась Татьяна.

— А ты совсем-совсем ничего не помнишь?! — возмутилась Эльза в свою очередь.

— Ничего, — вздохнула Настя.

— Вот что, Настен, — после паузы сказала Татьяна. В голосе ее зазвенел металл. — Собирай-ка все остатки своей деятельности и — дуй к нам. Где у тебя спокойно посидеть можно?

— Кафешка рядом есть. Помнишь, сидели как-то?

— Это на углу, с красными шторами?

— Да.

— Вот там и встретимся через полчаса.

— Я из душа только что, — сказала Настя. — Давай хотя бы через час.

— Договорились.

Настя отложила телефон и задумалась на мгновение. Возможно, забрезжил хоть какой-то свет в конце туннеля. Все-таки не одной в отчаянии руки заламывать.

Минут сорок понадобилось ей на сборы.

Уже надев босоножки и, привычно оглядев себя в зеркале, она осторожно достала пакет из мусорного ведра. Мешок с уликами получился более чем достойный.

И уже совсем перед уходом Настя заглянула в спальню.

Михаил, развалившись на широкой кровати, видел, наверное, очень хороший утренний сон.

Девочки не опоздали.

Когда Настя открыла стеклянную дверь, они уже приветливо махали руками из-за столика в самом углу.

Кафе было маленькое — всего-то столиков десять. В противоположном от девчонок углу сидели два ранних алкоголика и мучительно страдали над пустыми пивными кружками. Один из них, кидая по сторонам вороватые взгляды, быстрыми ловкими движениями разливал по освободившейся таре нечто прозрачное из внутреннего кармана затертого пиджака. Полная женщина за стойкой бара натирала до блеска стаканы и неодобрительно следила за его шпионскими ухищрениями.

Насте ранний алкаш-фокусник, не долго думая, многозначительно подмигнул. Та только фыркнула.

— Прекрасно выглядишь, подруга! — объявила Татьяна, когда Настя присела на свободное кресло.

— Вы обе тоже, — заметила она.

На Татьяне был симпатичный сарафан из последней коллекции «Emanuel Ungaro». Настя сама о нем задумывалась, рассматривая картинки в Интернете, но остановилась на «Chloe».

Татьяна вообще выглядела шикарно. Ничего лишнего, все явно к месту. И часики, и мобильник из последних, и сумочка с не раздражающими взгляд стразиками. Татьяна была из них самой старшей, поэтому ей приходилось по настоящему выкладываться в многочисленных учреждениях искусственной красоты. Помимо СПА-салона и личного тренера три раза в неделю, она совершала длинные пробежки по утрам, и каждый день принимала молочные ванны. Впрочем, как говорила язвительная Элька, в ванной всегда находилось место для примерно трех-четырех миллионов сперматозоидов, предварительно собранных у очередного ухажера. Настя только посмеивалась — Элька частенько несла всякую несуразицу.

Набору в ее косметичке и в ванной комнате могла бы позавидовать любая модница. Четырехкомнатной квартире на Плющихе — любая домохозяйка с пристрастиями дизайнера по интерьерам. А тюнингованной BMW c гордыми и лаконичными значками «Hama

А вот к мужчинам и замужеству в частности, Татьяна относилась, как частому, но неизбежному злу.

— Чисто для здоровья, — объясняла она подругам, в очередной раз поправляя белое платье в очередной комнате невесты. — Я ведь даже животных не люблю.

Настя молча поставила на стол перед подругами мешок с утренним мусором.

— Мишка твой ничего не видел? — подозрительно осведомилась Татьяна.

— Нет, — покачала головой Настя. — Храпит еще.

— Счастливый человек, — завистливо заметила Эльза. — Он, вообще, когда у тебя работает-то?

Она была стойкой приверженицей «Patrizia Pepe» — в джинсах и белой блузке навыпуск.

— Раз в неделю, — ответила Настя. — Ездит на свою фирму деньги забирать.

— Девочки! — возмутилась Татьяна, раскрывая мешок. — Мы что тут собрались Мишку обсуждать, что ли? Из нас всех работницы — только держись. Давай-ка, Элка, сосредоточься!

— Не могу без пива, — заныла Эльза. Из них троих она была лучшим, но очень привередливым сканером.

— Насть, возьми ей, — покачала головой Таня.

Жизнь Эльзы сильно отличалась от жизни лучшей подруги. Пока Татьяна потела в спортзалах и выколачивала из любвеобильных мужчин последние деньги, Эльза воспитывала дочь — прекрасное блондинистое создание с огромными прозрачно-голубыми глазищами. Она так ее и называла — мой Глазастик. Дочь оказалась побочным продуктом первой Элькиной любви — капитана дальнего плавания Сермахина. Поначалу Эльза ее не воспринимала вообще никак, предпочитая платить меняющимся, как калейдоскоп нянечкам, а потом, внезапно, в ней проснулись всепожирающие материнские чувства. Эти чувства действительно пожирали все: и Элькину двушку, заставленную огромными плюшевыми медведями, и Элькину дачу, сплошь засаженную клубникой, и Элькину совсем неплохую зарплату, улетающую на бесконечных репетиторов, преподавателей и руководителей многочисленных кружков. Эльза трудилась фрилансером на ниве журналистики, вела несколько Интернет-проектов, писала заковыристые статьи в женские журналы и вообще неплохо себя ощущала в финансовом плане.

Несколько раз она пыталась наставить Татьяну на путь истинный. Но та только смеялась и кокетливо прищурив глазки, уносилась к очередному любовнику на стремительном BMW.

— Какое пиво-то брать? — спросила Настя от стойки.

— Темное, — томно закатила глаза Эльза.

Кружка разливного пива ее вполне устроила. Сделав несколько глотков, она с любопытством сунула в мешок свой нос. Ее руки заскользили внутри, перебирая остатки ночного Настиного бдения.

— Это раз, — сказала Эльза, выкладывая на стол согнутую булавку. — Ты ей в основном работала.

— Следы есть?

— Не все же сразу…!

— Может и мы по пивку? — задумчиво посмотрела на Настю Татьяна.

— Давай, — пожала та плечами.

Когда Настя вернулась с еще двумя кружками, кучка предметов на столе выросла. Несколько обрезков Иркиных свадебных фотографий, ножницы, еще булавки, склеенный в тонкую палочку скотч. Наконец, Эльза подняла голову и решительно опустила мешок со столика на пол.

— Все? — поинтересовалась Татьяна.

— Да, — кивнула Эльза и приложилась к кружке. — Еще кое-что осталось, но так, ерунда всякая и мелочевка.

— Ладно, что здесь? — напряженно придвинулась Настя.

— А ты, подруга, оказывается, редкостная сука, — с долей восхищения произнесла Эльза и щелкнула языком. — Очень я не завидую твоему парню. Значит, смотри. Вот, — она быстро отодвинула несколько булавок в сторону. — Двойной «Слон» второго уровня. Это, — ее пальцы отсчитали несколько фрагментов фотографий. — «Роджер», «Пустые шары» и, — Эльза судорожно вздохнула, — уже упоминавшаяся сегодня «Мухобойка», причем все в такой дикой последовательности, словно ты никогда учебников в руках не держала. И еще одна последовательность, Насть. Шесть заклинаний, из которых я знаю только два: «Вечный тупик» и «Мертвый фантом».

Татьяна молча отхлебнула из кружки.

Настя потрясенно захлопала глазами.

— Как это — не знаешь? — нашлась, наконец, она.

— А вот так. Не знаю и все, — пожала Эльза плечами.

— Ты же лучшая, Эль!

— Видать, есть получше…, — заметила Эльза, тоже, в свою очередь, прикладываясь к пиву.

Настя обвела подруг беспомощным взглядом.

— Как же так…? — пробормотала она. — Разве такое возможно? Хотя бы в принципе?

— Все возможно, — оторвалась Эльза от кружки. — Сколько твоя Тень уже существует? Столетие, два?