Тяжесть сияния

Оберег лежал там же, на столе, и на ощупь оказался теплым и мягким.

Олег подбросил его на ладони. Его больше занимал вопрос, откуда Тополев узнал домашний номер, а не магические проблемы. Надеть оберег означало для него слишком многое. Это была граница, отделяющая его обычный мир от другого страшного и непонятного мира. Одеть его означало поверить. А верил ли он?

Наверное, все еще нет.

Олег положил оберег на место.

Наверное, нужно время для созревания любой веры.

Вопрос о домашнем телефоне оставался открытым. Работа таможенного брокера подразумевала связь только через мобильные или офис. Почти всегда эта была деятельность чуть противозаконная, на тонкой грани между сумасшедшими долгами с казенным домом и хорошими, заработанными нервотрепкой и седыми волосами, деньгами. Неожиданности и случайности происходили часто. А некоторые из них могли в мгновение ока превратить лучшего заказчика в злейшего врага. Что тогда делать? Съезжать с квартиры? Олег вспомнил, как у них в офисе два месяца скрывался один из коллег по цеху, не успевший вовремя вытащить арестованный груз. Причем друзьями с клиентом они были — не разлей вода. И что в результате? До сих пор долги отдает. Трудится, рискует, но — отдает. Иногда брокерство напоминало Олегу рулетку: все нормально прошло — молодец, немного деньжат поднял — умница, а хорошо заработал — герой. Однако часто колесо фортуны основательно подводило. И тогда приходилось платить свои кровные. Поэтому в работе Олег старался никогда не нарушать основных принципов. Не давать номер домашнего телефона было одним из таких правил. Неужели все-таки, Игорь?

Может быть, Настя с ним знакома? Может быть, новый приятный клиент — это только коварная игра двоюродной интриганки?

Нет, бред, решительно подумал он. Еще пара дней и я вообще докачусь до паранойи.

Олег вернулся в комнату, быстро одеваясь. Посмотрел на жену с любовью. Не бросила, подумал он. Малышка моя, солнышко. Поперла против своей Богом проклятой родни.

Жена сладко спала, разметавшись по освободившемуся месту на кровати, и, конечно, не слышала ни его воспоминаний, ни его мыслей.

Поцеловав ее в щеку, Олег поднялся.

Денек намечался прекрасный.

Внизу, у подъезда, Олег полной грудью вдохнул свежий летний воздух и немного постоял у машины, подбрасывая и ловя ключи.

Эх, подумал он. Рвануть бы с Иркой на озеро. Какое-нибудь дикое, лесное. Пожить недельку-другую в шалаше, рыбки половить. Сидеть по вечерам у костра, глядя, как в темное звездное небо взмывают искры, наслаждаться тишиной и ощущать, как холодная роса с плотным туманом окутывают сумрачный лес. И никаких тебе тещ, ведьм и странных клиентов.

Сказка.

Он вздохнул, открывая машину.

А еще через двадцать минут он оказался на краю гибели.

Шерлок Холмс и доктор Ватсон

— Это где-то здесь, — сказал Федор, поднимая глаза от карты. — Да?

— Сейчас посмотрим, — Никита пожал плечами. — Тебе номеров домов не видать?

— Улица Водников, — пробасил сзади Ирис. — Точно.

Как уже успел заметить Федор, тот был совсем немногословен.

— Тогда все верно, — заметил Никита. — Надеюсь, машину еще не уволокли.

— Вот она! — выдохнул Федор, глядя вперед.

— Приехали, — кивнул Никита.

Он припарковался в нескольких метрах от изуродованной груды металлолома, отдаленно напоминающую восьмую модель «Жигули».

— Ирис, в машине посиди, — распорядился Шершень, отстегивая ремень. Посмотрел на Федора. — Ну, что, пошли?

Тот кивнул, открывая дверь.

Вокруг просыпалось раннее летнее утро. Было пять часов утра. Не смотря на то, что Федор никогда не просыпался так рано, встал он сегодня, как огурчик — бодр и свеж. Даже просмотр вечерних новостей до часу ночи его не сломил. Шершень никак не мог успокоиться с найденным в лесопарке трупом, даже на видео телерепортаж записал. Когда, позевывающий Федор поинтересовался: «Зачем»? Тот недовольно буркнул: «Для истории».

Правда, причастность Тени к трупу он так и не сумел обнаружить. Так и ушел спать великий Шершень, сильно расстроенный этим обстоятельством.

— Что теперь? — захлопывая дверь, поинтересовался Федор.

— Посмотрим, — неопределенно ответил Ник.

Он был уже собран, внимателен и осторожен. В паре метрах от машины под ботинками захрустело битое стекло. Вблизи разрушения казались просто нереальными. Федор видел такое несколько раз в кино, когда безжалостные наркоторговцы засовывали очередного бедолагу вместе с машиной под огромный металлический пресс. В таких случаях, обычно, водитель оставался в салоне, превращенный в тонкую лепешку. Здесь же все получилось совсем не так. Салават Аглаев оказался почему-то в двухстах метрах от своего железного коня, расплющенный о долголетнее дерево.

Шершень вздернул рукав пиджака. Под ним, на руке блеснуло нечто сильно напоминающее часы.

— Это что? — заинтересовано кивнул Федор.

— Сейчас, — пробормотал Ник, не отрываясь от циферблата. Он медленно водил рукой над смятым капотом. — Погоди…

Циферблат внезапно замерцал ярко-оранжевым.

— Вот она! — удовлетворенно воскликнул Шершень, нагибаясь к деформированному металлу. — Попалась, гадина!

Он еще минут пять лазил по обломкам. Федор уже совсем было заскучал, как Ник спрыгнул на асфальт, отряхнулся и с застывшей улыбкой огляделся по сторонам.

— Это там, нет? — кивнул он на дуб невдалеке.

Федор молча кивнул.

По дороге к дубу состоялась еще одна остановка. Шершень долго лазил возле пешеходного светофора, шаря по металлическому столбу рукой, словно миноискателем.

Потом зачем-то отбежал на несколько шагов в сторону и принялся исследовать глубокую лужу, в которой скакали водомерки. Ботинки, которые он промочил в первую же секунду, судя по всему, его совершенно не интересовали.

— Прекрасно! — удовлетворенно объявил Шершень и уверенно пошел к дубу. Федор плелся сзади, ощущая себя доктором Ватсоном при талантливом мистере Холмсе и, взмахами рук, распугивал наглых утренних ворон.

Около дерева Шершень вообще потерял ощущение времени. Федор стоял жмурясь на солнышке, представляя какой хороший будет наступающий день, а Ник на корточках искал что-то в подстриженной траве. Наконец, он распрямился, довольно хлопнул себя по коленям и вспомнил о Федоре.

— Курить будешь? — спросил он.

— Я же бросил, — напомнил тот.

— Вчера же курил, — пожал плечами Шершень, закуривая.

— Давай, — махнул рукой Федор.

— Значит, все было так, — уверенно сообщил Никита, сделав несколько быстрых затяжек. — Носитель двигался через дорогу. Остановился у светофора. Вышел на дорогу и «восьмерка» его сбила. Он отлетел вон туда, — его рука взметнулась указующим перстом. — Очухался, поднялся.

— Водитель подошел сам?

— Да, — кивнул Ник. — Круглый дурак. Разве можно лезть к оранжевой Тени?

— Он же не знал.

— Ну, да, верно, — согласился Никита, затягиваясь. — Тут-то она его и подловила. На месте падения все аж светится от активности. Заклинаний она исполнила несколько, сразу, комбом. «Вертикаль» вижу четко, потом что-то на удушение, это чтобы не трепыхался, а затем — «Веретено». Причем, заметь, она два раза корректировала полет. Значит, никуда не спешила и была уверена в себе на сто процентов.

— А…, — начал было Федор.

— Пойдем, — оборвал его Ник и, повернувшись, пошел к месту падения.

Федор от такого расстройства только щелкнул челюстями и поплелся следом.

— Запомни это место, — торжественно произнес Шершень, тыкая пальцем куда-то в траву. — Именно здесь произошло возрождение.

— Возрождение? — почувствовал Федор вновь пробуждающийся интерес.

— Здесь Тень захватила тело носителя, — объяснил Ник. — И полностью его себе подчинила.

— Женщины? Мужчины?

— Думаю, женщины, — после секундной паузы ответил Шершень. — И довольно хорошенькой.

— С чего это ты взял?