Страница 54 из 57
Тогда на сцену летит еще один предмет, затем другой. И через несколько секунд Кейн Кнавери вынужден подчиниться и уклоняться, так как множество вещей летит в его сторону.
Он выглядит так, как будто готов самолично броситься в толпу и отыскать бросающих. Но тогда он замечает, что Квинн готов броситься в толпу и убежать. Тогда президент тянется вперед, бросается на Квинна, пытаясь повалить его на пол.
Сразу же слышны голоса из толпы.
— Эй, дайте ему уйти!
— Мы хотим правду! Можно ли дышать снаружи?
— Президент удушит его! Сделайте что-нибудь!
— Он же еще ребенок! Помогите ему!
Охранники, которые прикрывали сцену, представляют из себя живую преграду и обнажают дубинки.
— Все, хватит! Я иду туда, сейчас же! — кричу я громко. Но не могу отвести глаз от экрана.
Президент набрасывается на Квинна, пока двое охранников не поднимают его снова на ноги.
Тогда президент отряхивает свой костюм и непосредственно смотрит в камеру.
— Все ложь, — пыхтит он. — Квинн Каффри наказывается за подстрекательство к общественным беспорядкам, так же как любой другой, кто призывает народ к применению силы.
Но толпа уже не управляема, и когда президент в некоторой степени снова обретает самообладание, и пытается еще что-то сказать, толпа перекрикивает его: — Свободу! Свободу!
Свободу!
Именно в этот момент я замечаю своих родителей. — Уходите! Что же вы там делаете? — кричу я.
Пока охранники пытаются угомонить людей, которые швыряют предметы, моим родителям удается прошмыгнуть мимо них и атаковать сцену вместе с несколькими другими.
Когда мой отец находится в достаточной близости от президента, он сжимает кулак и ударяет его прямо в челюсть. Кейн Кнавери опускается на пол, и толпа на некоторое время задерживает дыхание. Но затем начинается бунт: слышно только возгласы неодобрения и крики протестов, огромное количество сжатых кулаков поднято вверх. То, на что осмелился мой отец, означает для них сладкий триумф. Особенно для Вторых, которые не живут своей жизнью.
Все же победить президента не так легко. Хотя он и лежит с кровоточащим носом на полу, но ему достаточно только поднять палец и следующая волна охранников устремляется вперед от задней части сцены, размахивая своими дубинками в сторону зрителей. Один из охранников ударяет женщину по голове, после чего она падает, как марионетка, чьи нити были перерезаны. Некоторые из людей отступают к выходу, но большая часть, включая моих родителей, остаются там где они есть.
Микрофон Квинна выключен и поэтому дальше ему приходится кричать. — Боритесь за право дышать. Вне Купола есть жизнь. Там есть деревья. Мы можем жить снаружи! Мы…
Он останавливается, так как что-то его отвлекло: президент снова поднимается. И направляет на толпу пистолет. Нет не на толпу. Он улыбается. Мой живот сжимается и я протягиваю руку к экрану.
— Нет! — кричу я, прежде чем тишину разрывает выстрел. Моя мама лежит в луже крови на земле. В ужасе мой отец смотрит на нее, а затем кидается на президента, следующий щелчок нарушает всякую надежду. И мой отец опускается вниз истекая кровью.
Квинн начинает дико вырываться, но охранники крепко держат его, и наконец уводят его со сцены так, что теперь его не видно.
Теперь больше ничего не остановить. Разъяренная толпа кидается на президента и охранники ничего не могут с ними сделать.
В толпе невозможно рассмотреть моих родителей. Растерянно я опускаюсь на колени, в то время как бесконечный резкий крик, который, как я понимаю, извергаю я, заглушает все остальные шумы.
Алина
Солдаты направляются к стадиону со всех сторон. А позади них двигаются около двадцати танков, пробираясь через кучи мусора на улице. Мой внутренний голос подсказывает, что нужно брать ноги в руки и бежать. Не бороться.
— Чего еще ты ждешь? — ревет Сайлас, в то время как он делает первые выстрелы.
Тогда я нахожу в прицел первого солдата и делаю выстрел. Моя первая смерть. Мне плохо, мой живот выворачивается. Если бы я что-то поела с утра, то меня непременно вырвало бы.
Сайлас сидит рядом со мной и стреляет даже не моргнув глазом. Он издает почти животные звуки. Дориан лежит по другую сторону от Сайласа и Мод, вместе с другими двадцатью извергнутыми, которые оказались отличными снайперами. Великолепная команда, все ясно.
Но для того, что здесь творится, нас слишком мало.
Минута и снова солдат падает на землю, убитый одним из наших снайперов, и несколько солдат в задних рядах уклоняются от маршрута, чтобы не поймать пулю. Но большинство продолжает просто двигаться в нашу сторону.
Теперь и танки открывают огонь, пробивая своими снарядами дыры в стене стадиона, предоставляя путь для вторжения солдат.
Пока я стреляю и стреляю, появляется наш танк и начинает ответный огонь. Но у министерства их двадцать, а у нас только один. Неудивительно, что он должен отступить под натиском других. Я издаю зверский крик и стреляю дальше.
Цип пролетает над нами и внезапно стадион заполняется едким дымом. Пыль и черная пена.
Части мусора летят по воздуху. Мы нагибаемся и закрываем головы.
— Скажи, если захочешь сбежать, — говорит Сайлас, так как некоторое из извергнутых убегают на нижние этажи.
— Сколько у нас снайперов? — спрашиваю я.
— Приблизительно сто пятьдесят. Я распределил их со всех сторон.
Может быть, но если борцы в других группах такие же трусливые как наши и спасаются бегством в бункер, тогда пожалуй стоит разделить число пополам.
— Давай уйдем! — кричу я.
— Хорошо, я замыкаю! — ревет Сайлас.
Я хватаю Мод за рукав, но Брюс уже тащит ее за собой.
Когда мы бежим по лестнице вверх, нам приходится переступить через несколько тел, которые лежат вдоль и поперек лестницы. Некоторые только ранены, другие мертвы. То есть солдаты уже проникли в здание. Если мы останемся здесь, чтобы помочь нашим, то не сможем выбраться наружу живыми. Поэтому мы продолжаем наш путь.
Мы бежим вдоль по широкому проходу, когда взрывается следующая бомба. Вид, который предстает перед нами через разбитые стеклянные панели, заставляет нас встать как вкопанных: роща, которую мы сажали, оберегали, заботились, в которой была вся наша сила и любовь, засыхает на наших глазах. Черная пена бьет ключом вокруг стволов и переходит от ветки к ветке.
Тут на нас налетает маленькая фигурка. — Петра не хочет уходить, — это Джаз, полностью расстроенная. — Сделай так, чтобы она пошла!
— Где она? — кричу я.
— Она говорит, что не хочет оставлять деревья.
Джаз срывается и показывает нам следовать за ней. Мы спешим назад на нижний уровень, где грохот артиллерии смешивается с шелестом деревьев и треском стволов.
— Идем! Идем скорее! — в голосе Джаз звучат металлические нотки.
Петра сидит на одной из веток дуба, босиком, с распущенными волосами. Она, которая подготовила нас к войне, снова и снова поднимала наш боевой дух, теперь сидит здесь и готовится к поражению.
— Что ты делаешь там наверху, ты сошла с ума? — Мод угрожающе вытягивает кулаки в сторону Петры.
— Спускайся вниз, хватит глупить Петра! — кричу я. Мне больше нечего терять и кто-то должен ее образумить.
— Что они сделали плохого? — спрашивает Петра. Она гладит ветку и прислоняет к ней голову. — Все, чего я хотела, это защитить их. Но я не смогла. Я потерпела полную неудачу. Самое малое, что я еще могу сделать, это не оставлять их одних.
— Ты не потерпела неудачу. Спускайся вниз и борись за деревья. И за саму себя. Пена поглотит дерево через несколько минут. Если ты сейчас же не спустишься, она поглотит и тебя.
— Слишком поздно. Вы сами знаете, что слишком поздно. Ципы снова вернутся. Еще одна бомба и все будет мертво.
Она права. Это была безрассудно верить, что мы сможем противостоять им. — Мы хотим бежать. Идем с нами, — говорю я.
— Возьмите Джаз с собой! — с этими словами Петра отворачивается и карабкается по дереву, прямо в пену. Два Ципа пролетают над нашими головами.