Грешница

– И для кого я распиналась?

Из рюкзака неохотно вылез голем. С трудом взлетел, то и дело попадая в воздушные ямы, долетел до хозяйки и опустился на протянутую ладонь. Там он взъерошил куцые крылышки и с любопытством посмотрел на Сантеру.

– Интересный паренек, не правда ли? – обратилась к нему она. – Я думаю, мне не придется больше скучать.

Голем не ответил. Лишь его глаз с сеткой лопнувших капилляров выражал полное согласие с хозяйкой. Впрочем, как и всегда.

– Знаешь… хорошо, что он уснул. Я так голодна.

Геберт проснулся из-за неуютного чувства, будто что-то попало ему в нос. При этом таинственное нечто жутко ворочалось и щекотало крылья носа короткими жесткими щетинками. Подняв веки, он увидел крылатый глаз, с удобством расположившийся у него на лице. Размером и формой глаз напоминал человеческий, но был багрово-красным, с синим треугольным зрачком, шершавым веком и облезлыми крылышками.

Геб вскрикнул, взмахнул рукой, попытался попасть по жуткому видению или хотя бы прогнать его. Глаз не пропал. Он просто отлетел в сторону и приземлился на стол.

Мальчик ошарашенно огляделся. За окном вставал рассвет. Сантеры в комнате не было. Потрепанный рюкзак лежал в углу, на столе кроме глаза лежали неубранные книги и изрисованный листок – Геб так и не смог понять, что ведьма пыталась изобразить.

Не найдя гостью в своей квартире, он решил зайти к учителю. Глаз полетел за ним, а потом и вовсе уселся на его плече. Мальчик осторожно спихнул его пальцем, затем еще раз, но видение с редким упорством возвращалось на место. Пришлось оставить все как есть.

Зайдя к учителю, Геб аккуратно переступил через стопки книг у порога и только тогда услышал голос ведьмы, доносившийся из кухни.

Сантера в полном одиночестве стояла посреди кухни и пела удивительно высоким голосом, дирижируя тарелкой, зажатой в руке. Когда Геберт подошел ближе, она, не прекращая петь, мотнула головой, приглашая к столу. Пока мальчик ел похлебку, ведьма принялась домывать посуду, продолжая мурлыкать себе под нос.

– Красиво поешь, – отметил Геб, рассматривая карманницу.

На Сантере красовался потертый розовый фартук с пышными оборками по краям и голубым слоником на груди. Откуда этот яркий кошмар взялся у мастера, он не знал. Старый маг вполне мог его купить для себя.

Сантера лишь пожала плечами:

– Ты не слышал настоящего пения. Вот моя мать умела и любила это делать. Она часто пела колыбельные мне на ночь. Те просто завораживали своей загадочной глубокой красотой. Даже странно… Я почти не помню ее лица. Только голос…

Сказав это, девушка как ни в чем не бывало принялась напевать другую песню. А Геб налил себе еще одну порцию горячей похлебки.

– Я вижу, вы подружились.

Геберт сначала не понял, о чем она, – оказалось, о глазе, который продолжал сидеть у него на плече, с нездоровым интересом следя за тем, как мальчик ест.

– Что это за штука?

– Мой голем. Обычная глиняная болванка, в которую я поместила некоторые полезные заклинания. Также это средство коммуникации. И с его помощью я делаю разрыв ткани материи.

– А он не того…

– Не бойся, не укусит. Он даже неживой. Просто в него заложено, чтобы он на все реагировал как живое существо.

– Но почему он такой жуткий? – осторожно спросил Геб и тут же получил крылом по носу. Голем обидчиво взъерошил перья и перелетел на плечо ведьмы. Та успокаивающе похлопала его двумя пальцами по веку.

– Он же все понимает! У тебя нет ни манер, ни вкуса. Малыш даже очень красивый. Я сама его вылепила.

– Тогда понятно. А что ты тут делаешь? – Геб постарался уйти от неприятной темы.

– Изучая твои конспекты, я нашла одну любопытную формулу, – задумчиво произнесла девушка. – Не сумев ее разобрать, пошла к твоему учителю. Мы с ним мило поболтали, он мне все объяснил, я приготовила ему поесть, и он ушел. Знаешь, этот твой Фикус был такой взбудораженный, обещал нас приятно удивить. И лицо у него прямо светилось от удовольствия. Ты, случаем, не знаешь, что значит этот сюрприз?

– Нет. Может, он договорился в университете насчет тебя?

– Хе. Наверное, весело сидеть вместе с маленькими детьми. Буду там самой сильной и умной – всегда о таком мечтала. Кстати, мне разрешили прибраться в комнате и взять почитать себе все книги, что найду. Ты мне поможешь.

Сантера не предлагала. Она даже не приказывала, а просто констатировала факт – Геберт будет помогать. Словно мысль о том, что он может ей и отказать, даже не приходила в очаровательную черновласую головку.

Вещей у учителя оказалось чересчур много. Раньше Геб этого как-то не замечал, а сейчас этот факт резко бросился в глаза. Пока карманница, как контуженный крот, с азартом копалась в завалах артефактов и книг, Геберт пытался из-под этих завалов выбраться. Одна из книжных башен обрушилась на него, когда мальчик попытался вытереть с нее пыль.

На призывы о помощи Сантера внимания не обращала, она их вообще не слышала. Сейчас все ее внимание занимали лишь драгоценные книги и знания, таящиеся в них. С одержимостью настоящего книголюба, сантиметр за сантиметром, она покоряла комнату мастера Фикуса, пробираясь в заветные глубины и выбирая интересующие ее фолианты, не боясь быть погребенной в скоплении всевозможных магических сувениров.

– Нет, ну что за варварство! Разве можно было заворачивать в свиток с рунной магией сырую рыбу? А Книга Мертвых в чем? Ой, липко! И пахнет странно… – доносилось иногда до мальчика.

– Сан, может, отвлечешься? – в который раз взмолился Геб. Надежда на скорое спасение таяла со скоростью мороженого, оставленного на подоконнике знойным летним днем.

Ведьма выглянула из туннеля, прорытого между книгами и прочей собственностью мастера Фикуса.

– Как ты меня назвал?

– Сан. А что?

– Ничего, – задумчиво сказала ведьма. – Просто ты второй человек на моей памяти, который так меня называет.

– А первый кто? – взыграло любопытство в юном маге.

Но Сантера удовлетворять его любопытство не стала. Буркнула, вновь зарываясь в книги:

– Есть один наглец.

Мальчик слабо подрыгал ногами еще пару минут, потом, устав, притянул учебник по нумерологии, накрылся им и от нечего делать заснул. Из-за этого он не услышал, как спустя полчаса Сантера, кряхтя, вылезла из своего туннеля, отряхнулась, проскакала через всю комнату, стараясь не наступать на лежащие на полу в беспорядке вещи, и крикнула напоследок через плечо:

– Ты продолжай убираться, а я в магазин схожу. Совсем забыла, что обещала Фикусу купить продукты. Тебе что-нибудь нужно?

Посчитав молчание за отсутствие каких-либо пожеланий, она выскользнула из квартиры, не забыв плотно захлопнуть за собой дверь. Сбежала по лестнице, перепрыгивая сразу через несколько ступенек, а то и вовсе через пролет, и вышла в оживленный свежий город.

Глаза заслезились от яркого солнечного света. Сантере даже пришлось прижать ладонь к лицу козырьком, чтобы видеть, куда идти. Окружающий мир был переполнен звуками и запахами. Все мелькало перед глазами, везде была суета и беспорядок.

Большие скопления людей всегда давили на ведьму. Раньше это было бы невыносимо, но карманница отличалась изумительным упрямством и слабостей у себя не терпела. Она как могла старалась избавиться от малейших страхов и конфликтов в своей душе. И боязнь толпы не была исключением.

Быть может, основная часть вины за все эти страхи возлагалась на наставницу Сантеры. Та, желая раскрыть потенциал ее не совсем обычного тела, постаралась на славу. Применялись самые разнообразные, поражающие воображение методы: и погребение заживо, и долгие голодовки, когда из пищи был только воздух и собственная быстро регенерирующая плоть, и простые учебные будни с книгой перед носом, и изнуряющие кровавые тренировки. Зверь, живущий внутри, пировал.

Да, он был доволен, почти счастлив… Свободен в своих действиях. Разум крошился, время замирало, один день незаметно сменялся другим, а крови было так много. Весь мир перед Сантерой окрашивался в темно-красный цвет. До сих пор она не могла забыть вкус прогнившего мяса на языке. Тогда хотелось вытошнить все, избавить организм от чужеродной массы… Но нельзя. Слишком большая роскошь для тех времен, когда удачей считалось съесть хоть что-нибудь.