Страница 154 из 160
По раздельному акту 1859 года село Заозерье с 18 деревнями (1345 душ при 6000 десятин земли) перешло к Салтыкову, в общем владении с братом Сергеем Евграфовичем. После смерти брата в 1872 году Салтыков ликвидировал свою долю в «заозерском наследстве», вокруг которого возникли тяжелые имущественные споры (отразились в «Господах Головлевых»).
…при выделе седьмых и четырнадцатых частей… — так называемые «указные части» наследства, выделявшиеся наследникам в размерах1/7 движимого и1/14 недвижимого имущества.
Дом был старый и неудобный… — Хотя и почти развалившийся дом Салтыковых в Заозерье сохранялся до первого послевоенного времени. См. фотографии дома в книге С. Maкашин. Салтыков-Щедрин. Биография. I. Изд. 2-е. М., 1951, с. 91 (фотогр. А. В. Прямкова).
…зиму, которую мы однажды провели в Заболотье… — Впервые семья Салтыковых провела в Заозерье зимние месяцы 1835/36 г. Это была, по-видимому, первая встреча Салтыкова с Заозерьем.
X. Тетенька сластена*
XI. Братец Федос*
XII. Поездки в Москву*
Впервые — ВЕ, 1888, № 4, с. 461499. Написано в январе 1888 года. Сохранились черновые рукописи всех трех глав.
В рукописи главы X («Тетенька-сластена») (№ 251) имеется заключение, не вошедшее в печатный текст этой главы, но частично использованное для начала главы XI, интересное для характеристики родственных отношений в роде Затрапезных:
«Кроме описанных четырех теток, у меня было еще пять, которых я совсем не знал. Две из них, Авдотья и Александра Порфирьевны, умерли еще до моего рождения; третья, Поликсена Порфирьевна, жила в Оренбургской губернии, во втором браке за башкирцем Половниковым, — об ней будет вскользь упомянуто в следующей главе; четвертая, Олимпиада Порфирьевна, была замужем за генералом Твердозубовым, который командовал бригадой где-то на юге; наконец, пятая, Анна Порфирьевна Зобова, скиталась неизвестно где и, как ходили слухи, почти нищенствовала. Все три окончательно отбились от Малиновца и порвали всякие связи с родными. Тетенька Зобова обращалась однажды к отцу, прося о помощи, но отец даже не ответил на ее письмо. С такой же просьбой обращалась она и к прочим сестрам, но ниоткуда не получила ответа. Тетенька Раиса Порфирьевна, может быть, и желала бы помочь, но майор Ахлопин и слышать не хотел. А по смерти майора как-то позабылось об этом, да и сама она исчезла, словно в воду канула.
Словом сказать, как ни многочисленна была семья отца, но она с течением времени совершенно распалась. Устроивши свои гнезда, все члены ее до такой степени обособились, что между непосредственными потомками их уже не существовало ни малейшей связи. Много тут содействовало неравенство состояний, но еще больше замкнутость и равнодушие, которые были характеристическою чертою рода Затрапезных, за исключением тетеньки-сластены. Всякий думал только о себе, оберегал себя и паче всего боялся, чтоб туда не заползло какое-нибудь чужеядное.
Эта же самая характерная черта — увы! — сказалась впоследствии и в детях их».
Рукопись гл. XI («Братец Федос») (№ 252) сохранилась лишь во второй половине.
На полях рукописи гл. XII («Поездки в Москву») (№ 253) имеется конспективная запись, относящаяся к развитию сюжета.
«У меня уже с 1-го февраля готово продолжение «Пошехонской старины», — писал Салтыков M. M. Стасюлевичу 14 февраля 1888 года и добавлял: «Главы, которые я приготовил, совсем в другом роде — идиллическом» (т. е, в другом роде по сравнению с двумя предыдущими главами — о «помещичьих варварствах» и крепостнической эксплуатации). Начинаются эти «идиллические главы» рассказом о «тетеньке-сластене».
В черновой рукописи гл. X говорится от имени Никанора Затрапезного: «Кроме описанных четырех теток, у меня было еще пять…» У Салтыкова же, «кроме описанных» с натуры «тетенек-сестриц» — незамужних Марии и Анны, было еще четыре тетки — сестры отца, Евграфа Васильевича: Александра (в замужестве Бирилева), Авдотья (в замужестве Ивина), Олимпиада (в замужестве Воейкова) и упомянутая выше Елизавета (в замужестве Абрамова).
Возможно, что в образе «тетеньки» Раисы Порфирьевны («тетеньки-сластены») отражены некоторые черты личности и биография Александры Васильевны. Такое предположение возникает вследствие указания в тексте, что «Раичку выдали замуж…за р — ского городничего». Муж Александры Васильевны, Иван Романович Бирилев, был также городничим и в городе с названием, совпадающим с криптонимом текста, — в Рыбинске. Но о поездке Салтыкова в этот город, в летние каникулы 1837 года, в семейном архиве сведений нет.
Фигура «братца Федоса», из гл. XI, резко выделяется среди других в «портретной галерее» родственников. Неожиданно являющийся в усадьбу Затрапезных из далеких башкирских степей, он так же внезапно исчезает из помещичьего дома, как бы растворяясь в неведомом пространстве. «Братец Федос» — один из салтыковских образов правдоискателей и заступников народных, близкий к образу Андрея Курганова из «Пошехонских рассказов» («Вечер четвертый»). Поражает цельность этой фигуры. Но генезис ее скрыт. Салтыков не дает ответа на возникающий вопрос: каким образом в описываемой среде могла сформироваться личность, насквозь пронизанная духом отрицания всех форм и основ помещичьей жизни и всей крепостнической системы. Эта неясность породила среди современников и среди позднейших исследователей Салтыкова толкования, согласно которым в образе «братца Федоса» выведен тип людей более позднего времени — тех, из которых рекрутировались в 60-е годы мировые посредники демократической складки (мнение Г. З. Елисеева) или опростившиеся дворяне-народники 70-х годов (взгляд Б. М. Эйхенбаума). Однако такие толкования вступают в противоречия с конкретными приметами времени, приводимыми в тексте, например, в словах: «… в то время не только о нигилистах, но и о чиновниках ведомств государственных имуществ <…> не было слышно» («нигилисты» — явление 60-х годов, а Министерство государственных имуществ было основано в 1837 г.).
Последняя из «идиллических глав» — «Поездки в Москву» — вновь автобиографична. В летних и зимних поездках семьи Затрапезных в Москву отражены личные впечатления Салтыкова от таких поездок. Однако, в отличие от Никанора Затрапезного, первая летняя поездка Салтыкова в Москву состоялась задолго до его поступления в 1836 году в Московский дворянский институт. Об этом свидетельствует запись в «Адрес-календаре» Евграфа Васильевича: «21 августа 1831 года, поутру, в осьмом часу Ольга Михайловна Салтыкова с детьми своими, Дмитрием я Михаилом Салтыковыми, выехали из села Спасского, а приехали в Москву, в дом батюшки ее Михаила Петровича Забелина, августа 23 дня, в 9 часов утра. А возвратилась в Спасское октября 3 дня, пополудни в 10 часов».
Всесвятское — старинное село под Москвой, на Петербургском шоссе; в настоящее время — район станции метро «Сокол».
До Москвы считалось сто тридцать пять верст… — Таково же в точности расстояние до Москвы от села Спас-Угол.
Сергиевский посад — при Троице-Сергиевской лавре, ныне город Загорск.
…до ра̀ки преподобного… — Сергия Радонежского, церковного и политического деятеля XIV в., канонизированного русской церковью.
Братовщина — старинное село в 32 верстах от Москвы, на полпути в Троицкую лавру.
XIII. Московская родня. Дедушка Павел Борисыч*
Впервые — ВЕ, 1888, № 9, с. 5–39. Написано в мае 1888 года. Сохранились две рукописи — обе черновые (№ 254 и 255), начинаются со слов: «Больше десяти лет сидит сиднем дедушка…»