Страница 106 из 151
— А что, ежели соединить Тверь с Калугою железным путем? Ведь препитательная вышла бы дорожка!
Присядут к столу — и через полчаса проект готов, благо разграфленная бумага для статистических сведений продавалась в изобилии. Тотчас же все графы наполнялись словно волшебством: сапоги, сапоги, сапоги! А из Корчевы — лапти.
Однажды, около одиннадцати часов утра, в квартире моей раздался звонок. Звонили громко, самоуверенно, как звонят люди, у которых в кармане верный проект.
Оказался дядя.
— Приехали? — спросил я совсем некстати.
— Да, надоело хлопать глазами да облизываться. Ведь Губошлепов-то у меня десятником на дороге служил, а теперь, поди, какие куски рвет.
— Стало быть, проектец привезли?
— Так, лёгонький. Но в общей государственной сети необходимый. От Нижнего в Харьков, а может быть, и дальше, коли бог поможет. В Бахмут, Кременчуг — мало ли мест найдется!
— Вот как!
— Да, это будет — дорога! Надо тебе сказать, что теперь главный торговый центр не в Москве и не в Петербурге, а в Нижнем. Там слияние Оки с Волгой, двух важнейших водных артерий; там ярмарка, где встречаются отдаленный Восток с отдаленным Западом, где можно найти все, чего только пожелаешь, от ювелирного украшения, от тончайшей кашемировой шали и изысканного наряда, которому позавидует любая блестящая красавица, до лаптя, которого вожделеет мужик. Оттуда наконец сибирский тракт. Скоро ли мы дождемся сибирской железной дороги, а оттуда всё везут да везут. Куда? — в Москву, в Петербург? — Но там и без того своего довольно. Напротив того, Малороссия, с Харьковом в центре, даже в гвозде нуждается. Вот самый естественный исток. А в Харькове, в свою очередь, хлебные богатства, сало, шерсть — опять исток на север, где в этом нуждаются.
— Скажите на милость! — изумился я.
— А при этом дорога пройдет через мое имение; стало быть, и я останусь не без выгоды. Я, брат, умненько все это подстроил. Сначала Горбатов, потом Муром (питательная ветвь в Арзамас), Темников, Шацк, Спасск-Тамбовский (питательная ветвь в Ардатов), Моршанск… А оттуда сделаю в Харьков. Кроме отправных пунктов, сколько тут по дороге добра найдется!..
— Да, пожалуй, и не увезете, ежели всё…
— Увезем, не беспокойся! Пусть только разрешат. А не разрешить — нельзя: так все очевидно.
— Можно мне полюбопытствовать?
— С удовольствием, даже прошу. Я не делаю из этого секрета, и ежели ты найдешь что-нибудь заметить, то говори прямо. Я буду даже благодарен. Ты прочтешь, другой прочтет — смотришь, кто-нибудь и заинтересуется.
Через час мы уже сидели за бумагами.
— Вот это объяснительная записка, — говорил дядя, — мы ее после прочтем, а вот тебе карта дороги. Видишь: Горбатов, Муром, Темников, Шацк… Вот здесь Надежда Михайловна красный кружок поставила, а я его после подчистил — это наша Куриловка. Здесь предполагается устроить станцию с буфетом и остановку в 20 минут. Поезды будут так расписаны, что каждый будет у нас или завтракать, или обедать, или ужинать. А кому угодно чай или кофе пить — милости просим!.. Буфет будет содержать наш повар Аким, так что мы даже стола дома иметь не будем, а всё со станции. Масло, молоко мы будем ставить на станцию свое; телят, индюшек, гусей, поросят — всё тащи на станцию. У нас в пруде крупные караси водятся, и их, стариков, туда же. А ягоды? овощи? фрукты? — всему найдется близкий и выгоднейший рынок. Кроме того: дрова, шпалы — всё из собственных лесов. А со станции мы будем получать отменнейшее удобрение. Всякий поезд что-нибудь унесет и что-нибудь оставит, не говоря уже о служащих. При станции постоялый двор — опять сбыт, опять удобрение. В заключение, жетоны на даровой проезд по железным дорогам целого мира — всему семейству. Я и тебе пришлю.
Я поблагодарил и невольно при этом облизнулся: так он отчетливо и вкусно все мне объяснил.
— А теперь смотри: вот статистические таблицы! — сказал он.
Он развернул лист разграфленной бумаги, на котором я прочитал:
Название местностей
Предметы перевозки — Пуды Фунты Особые примечания
Нижний — Новгород с ярмаркой…
Рыбный товар: осетрица, белужина, севрюжина, сельди, балыки, икра — 000 00
Щепной товар — 000 00
Кожевенный, сапожный и шубный товар — 000 00
Дары Сибири и Урала: пушной товар, чай, золото, минералы, дичь и проч. — 000 00
Произведения Востока: халаты, шали, термаламы, ковры и проч. — 000 00
Мануфактура: холсты, полотна, ситцы, набойки и проч. — 000 00
Ювелирные и модные изделия Монументы, памятники старины и проч. — 000 00
Cеменовский и Макарьевский уезд
Пушные: медвежьи, волчьи и заячьи шкуры — 000 00
Рогожи, циновки, мочало, лыки, лапти — 000 00
Старопечатные книги и прочие принадлежности раскола — 000 00
Горбатовский уезд
Замки секретные и простые, отмычки, ножи перочинные, столовые и хлебные, сошники, гвозди, сундуки и проч. — 000 00
Муромский уезд
Муромские огурцы — 000 00
Муромские разбойники — 000 00
Грибы всех сортов, сушеные, соленые, маринованные и проч. — 000 00
Арзамасский уезд
Гуси — 000 00
Произведения искусств — 000 00
Темниковский уезд
Тележные кузова̀, колеса, деревянные оси, мочало, рогожи и проч. — 000 00
Харьков и так далее
Малороссийское сало, хлеб всех сортов, скот — 000 00
Итого — 000 00
С минуту стоял я очарованный. Не может быть, чтобы такого проекта не разрешили, — думалось мне. Мало-помалу, однако, рассудок вступил в свои права.
— Ноль-ноль-ноль! Какая же это статистика? — вымолвил я.
— Это, любезный друг, не есть важно. У меня в самой статистике служит человек, который какие угодно цифры проставит, да и особые примечания напишет. Эти цифры, может, хотя и противоречат официальным данным, но ведь всем известно, как у нас собирается официальная статистика; здесь же проставленные цифры суть плод опытных наблюдений, несомненных и верных… Вот он как напишет — и все будет прекрасно!
— О, коли так… Но почему же вы думаете, — Горбатовский, например, уезд… почему вы предполагаете, что он все свои замки́ повезет в Харьков, а не в Сибирь, не в Алатырь, куда тоже, пожалуй, дорогу поведут?
— Непременно в Харьков. Торговля, душа моя, это такая вещь, что где вернее и быстрее ожидается оборот, туда она и тянет. Везде хоть гвоздь сделать умеют; везде есть свои слесаря, а следовательно, и замки́; в Харькове ничего и в заводе нет. Есть только сало.
— Да, коли так, то действительно… Ну, а как насчет пассажирского движения?
— Мужичья будет ездить пропасть. Вот первый и второй классы — эти будут прихрамывать. Видишь, я не скрываю от тебя и слабых сторон моей дороги.
— Но в таком случае нельзя ли устроить так?.. Просить — так просить. Объявить, например, обязательным, чтобы однажды в год весь Харьков побывал в Нижнем и весь Нижний — в Харькове. Ну, пикники, что ли, такие об масленице и святой устроить…
— А в имении у меня полчаса остановки: блины, куличи, яйца… Да, это ид-де-я! Только трудненько будет ее провести с нашим русским сквалыжничеством. У меня, впрочем, тоже проектец про запас припасен, но уж не знаю…
— В чем же он состоит?
— Да очень просто: обложить каждого пассажира обязательно по двугривенничку на предмет вознаграждения за увечья и смерть. Необременительно, а для пассажиров — прямая выгода: обеспечение в будущем. За увечья будем платить по таксе; за смерть — смотря по человеку. За крестьянскую бабу и ста рублей за глаза довольно.
— И выгодно это для вас будет?