Страница 193 из 207
Следует иметь в виду, что в откликах на «Чужой толк» передовая печать была стеснена цензурными ограничениями, но и приведенные суждения свидетельствуют, что глубокий и во многом скрытый смысл произведения был понят и по достоинству оценен передовыми читателями.
…не могу и не умею самоотвергаться…— Под «самоотвержением» Салтыков понимал непосредственное участие в революционном движении.
…на факты самоотвержения…— Речь идет о героической борьбе революционеров-народников, ставшей особенно широко известной во время политических процессов 1876–1877 гг.
…насчет высылки Митхада-Паши…— Турецкий визирь Митхад-паша, как сообщали русские газеты, в январе 1877 г. был отстранен от власти и выслан из Константинополя.
Стенографические отчеты газет знакомят нас с этими драмами…— В 1877 г. в «Правительственном вестнике» печатались отчеты о процессах над участниками народнического движения: в феврале — марте происходил «Процесс 50-ти», в октябре начался «Процесс 193-х» (окончен в январе 1878 г.).
Фома неверующий — выражение, возникшее из евангельской легенды об апостоле Фоме, который усомнился в воскресении распятого Христа.
…мальчишка! негодяй! — бранные слова, которыми реакционная пресса и охранительный лагерь называли участников революционного движения. О «мальчишках», под которыми подразумевались деятели революционной демократии 60-х годов, см. цикл «Наша общественная жизнь» (т. 6 наст. изд.).
Владимира вторыя… короной на Анны — ордена, которыми в царской России награждались чиновники.
…Какую-то Дизраэли новую ловушку сочинит? — Английский премьер-министр Б. Дизраэли во время русско-турецкой войны поддержал Турцию и Австро-Венгрию против России.
…«Звезда от звезды» да «ему же честь — честь…» — Здесь и далее («ина слава луне, ина слава звездам», «звезда же от звезды разнствует во славе») — цитаты из приветственной речи архиепископа Г. Кониского Екатерине II (1787), считавшейся образцом ораторского искусства. У Салтыкова — эзоповское обозначение верноподданнической политики «мудрости» (см. т. 11, стр. 602).
Господина Черняева с Гарибальди сравнивали?.. — Сравнение реакционного царского генерала Черняева, потерпевшего позорное поражение на посту командующего сербской армией, с вождем национально-освободительного движения в Италии Гарибальди явно иронично по отношению к политике царизма, использовавшего освободительную борьбу славянских народов в своих целях.
…по образу смерти Тразеи Пета…— Римский сенатор Луций Тразея Пет, глава стоической оппозиции при Нероне, был осужден на смерть и покончил с собой, вскрыв себе вены в присутствии друзей.
Культурные люди*
Впервые — ОЗ, 1876, № 1 (вып. в свет 22 января), стр. 119–158. Ремарка в конце текста: «Продолжение следует».
Сохранилась наборная рукопись с авторской правкой.
Мысль о создании большого произведения, посвященного «шлющимся» представителям «русской культурности», зародилась у Салтыкова, по-видимому, в мае — июне 1875 г. Впервые выехав за границу и получив возможность близко наблюдать характер и нравы русских «гулящих людей» за пределами отечества, писатель обратился к теме, которая занимала его еще в начале 60-х годов. Тогда, в очерке «Русские «гулящие люди» за границей» (1863), впоследствии включенном в состав цикла «Признаки времени», писатель отталкивался главным образом от косвенных свидетельств и материалов русской печати, теперь в основу произведения легли личные наблюдения и опыт. «Сомневаюсь, — писал Салтыков в очерке «Русские «гулящие люди» за границей», — чтоб сатирическое перо могло сыскать для себя сюжет более благодарный и более неистощимый, как «Русские за границей». Тут все дает пищу, и с какими бы намерениями вы ни приступили к этому предмету, все будет хорошо».
Ироническое обобщение «культурные люди» появляется в IV главе «Недоконченных бесед», написанной летом и опубликованной в «Отечественных записках» в сентябре 1875 г.: «Нынче, брат, такой особенный чин народился: всякий, кому голову приклонить некуда, представителем культурного слоя себя называет. Вот он приписался к этому чину, да и щеголяет в нем по белу свету. Летом — на водах и в Швейцарии, осенью и весной — в Париже, на зиму — в Петербург: ест и пьет он отлично, спит в меру, желудок у него варит на славу, огорчений никаких — чего еще, каких еще почестей надо».
Почти одновременно с IV главой «Недоконченных бесед» тип «людей культуры», к которому причисляют себя «все русские помещики, занимающиеся раскладыванием гранпасьянса», выступает в рассказе «Сон в летнюю ночь». Салтыков предполагал сделать этот рассказ начальным звеном целого ряда очерков-параллелей, посвященных проблеме взаимоотношения «культурного человека» и мужика. Об этом свидетельствует его письмо от 28 августа (9 сентября) 1875 г., адресованное Н. А. Некрасову: «Я вообще задумал написать несколько параллелей в этом роде, и к декабрьской книжке пришлю одну из них». Однако этот замысел осуществлен не был. В процессе работы над «Сном в летнюю ночь», то есть летом 1875 г., у Салтыкова начал складываться план самостоятельного произведения, посвященного русским «культурным людям». Следы этого плана содержатся в черновой рукописи рассказа в виде конспективных заметок, прямо связанных с позднейшими главами «Культурных людей»:
«Здравствуй, саломалика!
Молодой иомудский принц бежал, украв деньги из иомудской казны, но деньги оказались фальшивыми, 42-й пробы.
Воспитатель Хабибулла из трактира с Крестовского острова.
Кажется, я тебя в Муромском лесу встретил.
Пустить бы мужика, он бы леса-то порешил.
За табльдотом у меня с одной стороны турок: у меня хоть и поганенькое отечество, а все жалко.
Русский объедало, подкупает повара и ходит на кухню.
Чиновник, который от восцы лечиться ездит и рассказывает историю генерала.
Учитель танцеванья в кадетском корпусе.
Что вы с ним говорите, ведь это шпион.
Свиное ухо.
Пиво пить пойдете?
Что, брат, а фальшивый Бисмарк-то вас подкузьмил.
— Я шпион, но служу бескорыстно.
— Ну, чай, жалованье-то получаешь!
— Получаю, потому что таковое по штату положено, — благородно ответил шпион.
Гостинодворец. Русский купец в нищете.
Нет, с карандашами не было, откровенно скажу.
Чухонцы провозили контрабанду.
Вот я однажды с Погодиным в вагоне ехал, так что он мне про Жан ле Террибль[247] рассказывал!
Не тяжко ли?
Ересь [слетела] соскочила как с гуся вода.
Не все направления одинаковы, хотя все могут быть искренни, и не во всех газетах можно писать.
Неправда, что правительство прогрессивно и что нельзя писать более того, что оно позволит. Можно писать. Этой <нрзб.> только можно втирать очки, но она ложна.
Общество гувернанток.
Литератор: повесть о влюбленном быке.
Повесть о «Паршивом» (кончить: и он раскаялся и был возвращен, потом был председателем земской управы, но места на государственной службе получить не мог).
Рассказ «Сон в летнюю ночь» закончен Салтыковым в июле 1875 г. в Баден-Бадене. Отправляя 25 июля (6 августа) его Некрасову, писатель сообщил о новом замысле: «…затеял я фельетон «Дни за днями за границей», вроде «Дневника провинциала». Хочу опять Прокопа привлечь». В очевидной связи с этим замыслом находится и настоятельная просьба Салтыкова в письме Некрасову 3 (15) июня о присылке ему «Посмертных записок Пиквикского клуба», с жанром которых он сближал задуманное произведение. 28 августа (9 сентября) Салтыков писал Некрасову: «С нового года начну целый ряд, вроде «Пиквикского клуба». Начало уже у меня навертелось: будете довольны».
Упоминания о намерении писать новый цикл то и дело появляются в письмах Салтыкова. 10 (22) августа он вновь пишет Некрасову: «С январской книжки начну большую вещь «Дни за днями», которая не будет прерываться до мая. Думаю, что будет нечто веселое». Два месяца спустя, 29 октября (10 ноября), извещая Некрасова о своих творческих планах, Салтыков опять отмечает, что произведение, которое он предполагает начать с будущего года, будет «иметь юмористический характер. Увидим, оставила ли болезнь во мне столько юмору, чтобы наполнить около 15 листов».
247
Jean le Terrible — Ивав Грозный (франц.).