Хозяин «Галеон-Хауса»

— Послушай меня, Саймон! — властно сказала Мадам. — Лео говорил тебе о трудностях, которые мы здесь пережили, потому что люди не могли заработать себе на жизнь. Купив «Баклан», они смогли выходить гораздо дальше в море. Ты, несомненно, понял, что для этого им потребовался лидер. И они, естественно, нашли его в Лео. Теперь кто-то должен занять его место. Люк это хорошо понимает. Он ясно сказал об этом Андреа сегодня утром. Его план: им нужно пожениться, потому что, как он верно заметил, это не женская работа. Однако он не слишком уверен, что люди его признают... если он не закрепит свои позиции, женившись на Андреа. А стремясь к этому, говорю тебе, Саймон, он ни перед чем не остановится!

— Но он не сможет жениться на ней против ее воли, — уже с беспокойством продолжал настаивать Саймон.

Черные глаза Мадам смотрели на него насмешливо.

— Нет? Поверь мне, он для этого достаточно Тревейн, чтобы не позволить чувствам женщины встать у него на пути! — сухо заметила она.

Саймон резко взглянул на нее. Понимала ли она, что, несмотря на свое детское обожание Лео, Андреа не хотела за него замуж? Но Мадам, как будто решив, что и так сказала слишком много, закрыла глаза, и ее лицо стало непроницаемым. Он не смог бы сейчас сказать, что было у нее на уме.

— Я очень усталая и отчаявшаяся старая женщина, — произнесла она дрожащим голосом. — И я слишком долго живу. Мой муж... мой сын... даже мой внук — все ушли, и мне нечего больше здесь делать. Не осталось никого, кому я нужна. Если душа умерла, тело тоже должно умереть!

— Мадам, Мадам! — Саймон обнял ее, как это раньше делал Лео, и крепко прижал к себе. — Вы не должны так говорить. Андреа нуждается в вас... вы только что сами дали понять это...

Мадам на короткий миг припала к нему.

— Ты хороший мальчик, Саймон. Нет, хороший мужчина! Это гораздо больше. Но Андреа нуждается не во мне. Я ничего не могу сделать для нее. Это лежит в твоих руках, мой дорогой.

Саймон затаил дыхание. Он всегда был уверен, что Мадам догадывается о его тайне. Теперь он знал, что был прав.

— Не буду притворяться, что не знаю, о чем вы говорите, Мадам, — серьезно сказал он. — Но наверное, я не настоящий Тревейн, потому что не хочу иметь жену, которая выйдет за меня не по собственной воле!

Мадам, слабо улыбаясь, откинулась на подушку.

— Кто знает? Возможно, есть выход из этого положения... только ни один из нас не видит его сейчас. А теперь, мой дорогой, я хотела бы отдохнуть. Ты прав — здесь еще есть кое-что, что я должна сделать, и мне нужно экономить силы. Но ты останешься до того, как вернется адвокат Тренье?

— Если хотите... — ответил он, не понимая ее настойчивости.

— Да, я этого хочу! — решительно сказала она. — Я... я умоляю тебя остаться, Саймон. А мне не легко просить тебя о помощи...

— Я останусь, — пообещал он.

Три дня спустя в «Галеон-Хаус» прибыл мистер Тренье. Он почтительно раскланялся с Мадам, извиняясь за невозможность прибыть в Сент-Финбар раньше.

— Ладно, ладно, — нетерпеливо прервала она. — Теперь вы здесь. Вам есть, что сказать?

Андреа озабоченно взглянула на Мадам. С раннего утра та была в странном настроении: раздражительная, ей трудно было угодить, и, очевидно, она пребывала в тревожном ожидании. Вопреки советам доктора она настояла, что должна встать, чтобы принять мистера Тренье, и теперь, сидя во главе обеденного стола, нетерпеливо выстукивала унизанными кольцами пальцами мелодию сигнала вечерней зори.

«Она свалится от усталости еще до конца дня, если не будет осторожна», — подумал Саймон.

Мистер Тренье заговорил:

— Как вы уже осведомлены, Мадам, ввиду ожидаемой женитьбы... — он бросил взгляд на Андреа, — мистер Лео посчитал своей обязанностью составить новое завещание, учитывающее этот случай. Я написал необходимый документ, который он признал соответствующим его воле. Однако я указал ему, что не было учтено одно непредвиденное обстоятельство — его возможная смерть до женитьбы. Он откладывал принятие решения по этому вопросу до ночи перед моим отъездом в отпуск. Прискорбно, но этот пункт теперь является единственно действующим, и я предлагаю его вашему вниманию, оставив ознакомление с остальными деталями завещания вам самим. — Он откашлялся и развернул документ, который держал в руках. — «В случае моей смерти до моей женитьбы я оставляю все, чем я владел до смерти, моему кузену, Саймону Тревейну...»

Глава 8

— Но почему, Мадам? — бушевала Андреа. — Почему Лео поставил Саймона на мое место?

Она была вне себя от унижения и недоумения. Ее зеленые кошачьи глаза горели на бледном лице, к которому никак не возвращался цвет после того, как мистер Тренье огласил этот немыслимый параграф завещания Лео.

Мадам, вернувшаяся в кровать, задумчиво смотрела на девушку. На этот вопрос у нее был ответ, но благоразумно ли сейчас сказать всю правду? Андреа, глубоко потрясенная решением Лео, была не в состоянии оценить его по достоинству. Узнай она сразу и все остальное, она легко могла бы разрушить все его старательно задуманные планы.

— Разве Лео когда-нибудь обещал, что все это будет твоим? — спросила Мадам, уклонившись от прямого ответа.

— Нет, — призналась Андреа. — Но естественно, у меня были все основания ожидать...

— Нет! — решительно заявила Мадам. — Лео был совершенно свободен делать то, что хотел. У тебя нет права считать само собой разумеющимся, что ты — его наследница.

— Я должна была ею стать... если бы Саймон не приехал сюда, — подавленно прошептала Андреа.

— Возможно — да, возможно — нет.

— Ну конечно же! — нетерпеливо настаивала девушка. — Если бы Саймон не покинул свою драгоценную Новую Зеландию, у Лео даже мысли бы не возникло о человеке, живущем на другом конце света. Почему, Мадам, мы многие годы не имели контактов с его семьей? Они были для нас чужими?

— Но Саймон приехал, — многозначительно напомнила Мадам. — И он уже не чужой. Ты, несомненно, понимаешь, что это означает.

— Да, конечно! — Андреа ухватилась за объяснение, которое утешило ее оскорбленные чувства. — Саймон мог повлиять на Лео... он приехал с целью втереться в доверие и...

Темные глаза Мадам яростно сверкнули.

— Маленькая идиотка! Когда кто-либо влиял на Лео против его воли? Нет, то, что сделал Лео, он решил после долгого обсуждения...

— Так вы знали об этом! Вы должны были мне сказать!

Мадам поколебалась.

— Я была не уверена. Лео обсуждал это со мной. Я знала, что он планирует, но не знала, доведет ли он до конца свои намерения. Как я могла говорить о чем-то, пока не вернется Тренье?

— Вы должны были! — горько настаивала Андреа, закрыв лицо руками. — Это было нехорошо... жестоко... что я впервые узнала об этом перед Саймоном! Я чуть не умерла от стыда. Быть обойденной... ради черного чужака!

— Он не чужак, — утомленно повторила Мадам. — Он действительно является ближайшим родственником по мужской линии.

— Так вот оно что! — Андреа вспыхнула. — Я обойдена потому, что я — женщина! Это постыдно! Крайне постыдно! Я, обещанная в жены Лео...

— Будь ты его женой, без сомнения, был бы и ребенок, — веско заметила Мадам. — И если бы ты выполнила свой долг, это был бы сын. Тогда все досталось бы ему, а не тебе.

— Да, но...

Но Мадам была слишком утомлена тем, что произошло в этот день, и, хотя ненавидела признаваться даже себе самой в собственной слабости, большего выдержать уже не могла.

— Успокойся и выслушай меня!

Андреа, привыкшая к дисциплине и подчинению, послушалась.

— Лео был молодым и крепким мужчиной, — начала Мадам. — Но он, однако, понимал, что, хотя это и маловероятно, он может умереть в результате несчастного случая или... насильственной смертью от руки Люка. И ты знаешь из слов самого Люка, что он хотел убрать обоих — и Лео и Саймона — со своего пути. Почему — ты знаешь тоже. Знал и Лео. Он предвидел действия Люка и понимал, что в Сент-Финбаре есть много людей, которые считают, что Люк был обойден в праве первородства. Теперь видишь? Согласишься ты выйти за Люка или нет, все равно будут трудности. Если откажешься — обретешь так же много врагов, как и друзей в Сент-Финбаре, а согласишься — Люк неизбежно приведет и тебя, и всех остальных к беде. Ты будешь это отрицать?