Проклятые доспехи

Раздался тихий шорох, словно кто-то пытался влезть в окно, а затем снова наступила тишина. Может, это был ветер? Кто-нибудь другой так и решил бы, но только не носферату. Призрак ночи слишком хорошо знал все её проявления и не спутал бы звуки ветра ни с чем. За окном был человек, он пытался проникнуть внутрь, и Руннер был уверен, что понимает, зачем. Грабителя привлекали деньги, которые он рассчитывал обнаружить у незадачливого аристократа, швыряющегося в тавернах тугими кошельками. Снова послышался шорох, а затем лёгкий скрип открывающейся рамы. Рука Руннера легла на торчавшую из-под подушки рукоять меча и замерла в ожидании непрошеного гостя. Тот не замедлил появиться — едва различимая тень мелькнула в оконном проёме и мягко спрыгнула на пол. Руннер нахмурился. Он не привык к тому, что ночные грабители производят столь мало шума. Его чуткие уши ловили каждое движение пришельца, так что он знал о перемещениях вора не хуже его самого. Тень скользнула к комоду и принялась нашаривать замочные скважины. Руннер улыбнулся. Этот человек не был похож на типичных представителей своего ремесла. Те бы сначала прирезали спящего хозяина комнаты, а потом спокойно обчистили бы, он же полагался на собственную ловкость и проворство. Впрочем, Руннер отдал ему должное — только уши вампира или оборотня могли уловить звуки, которые тот издавал. Судя по всему, грабитель был совсем близко от постели и возился с отмычками. Руннер неслышно вытянул из-под подушки меч и поднялся на ноги. Что ж, похоже, ему удастся поужинать раньше, чем он рассчитывал. Широким прыжком он очутился позади вора и отвёл меч, чтобы нанести сокрушительный удар в позвоночник. Однако в этот момент что-то нестерпимо острое обожгло его тело. Носферату не мог пошевелиться, его неожиданно парализовала какая-то непонятная сила.

Опустив глаза, он понял, что сковало его могильным холодом и растеклось болью по всему телу. Из-под рёбер торчал широкий деревянный клинок. «Осиновый меч», — пронеслось в голове у Руннера, лихорадочно пытавшегося побороть страшную мысль. Когда-то он слышал об убийце вампиров и его вечном мече. Если верить легенде, много столетий назад один человек вернулся домой и обнаружил, что его семья мертва. Все стали жертвой кровавого пира какого-то призрака ночи. Тогда в отчаянии человек заключил контракт с силами тьмы, и те дали ему Осиновый меч — оружие, которое не ломалось и не горело, хоть и было сделано из дерева. И человек всю свою оставшуюся жизнь выслеживал носферату и убивал их, а перед смертью завещал меч своёму другу с тем, чтобы тот нашёл достойного воина, который мог бы продолжить его дело. Так появился орден Охотников. Они появлялись, когда их не ждали, и нападали на вампиров. Многие погибали, но и ряды призраков ночи за несколько столетий изрядно поредели. Ничто не вызывало у носферату такой ненависти, как Осиновый меч. И теперь этот истребитель вампиров жёг его, Руннера, плоть — плоть того, кто был так близок к свободе. Пальцы вампира разжались и выронили оружие. Изо рта хлынула чёрная кровь, и комната наполнилась запахом тления. Повеяло могильным холодом, и занавески на окне заколыхались, пропуская бледный свет луны. Руннер взглянул в ненавистное лицо своего убийцы и удивлённо вскрикнул.

— Ты? — прохрипел он. — Почему?

— Твои друзья наняли меня, — ответил Тень Шершня спокойно, с интересом наблюдая за агонией вампира. — Знаешь, я ещё никогда не убивал призрака ночи, — признался он.

— Тогда откуда у тебя Осиновый меч? — спросил Руннер едва слышно. Кровь выливалась из него, растекаясь под ногами агатово-чёрным озером.

— Одолжил, — усмехнулся Тень. — Нет, я не Охотник, если ты об этом. Просто мне понравилось это оружие, и я его взял себе.

— Зачем ты это сделал? — просвистел Руннер, оседая на пол. Он знал, что на этот раз умрёт навсегда. Наёмнику не нужно было загонять ему в сердце кол и отрубать голову — Осиновый меч действовал сразу и наверняка, поэтому его называли проклятьем носферату. Он не давал никаких шансов возродиться, как это случилось с Руннером две луны назад. Через пару минут его плоть вспыхнет, и он сгорит, превратившись в кучку пепла. Но перед смертью Руннер хотел знать. И поэтому он собрал последние силы и спросил:

— Кто? И почему?

— Я же сказал: жрецы, что послали тебя, — ответил Тень Шершня, опуская обмякшее тело вампира на пол. — Ты выполнил свою миссию: все враги культа Гремма мертвы. Сегодня ночью я убил последнего из них. Ты сам нанимал меня. Дарксти, которого ты считаешь несмышлёным послушником, привёз мне сегодня вечером деньги — плату за оружейника и за тебя. Если тебя это утешит, то знай, что они дорого оценили тебя: двести золотых за одного.

Руннер чувствовал, как его тело горит. Он уже не видел, что его действительно охватил пламень и превращает плоть в угли. Он слышал Зов, что был подобен предсмертному вою тысячи волков, завыванию северного ветра, холодному камню могилы. В поднявшемся перед глазами мареве маячила тень убийцы, но Руннера уже несло в чёрные глубины, туда, откуда доносился ледяной насмешливый голос и чёрными бездонными глазницами горела золотая маска.

ГЛАВА 3

Беглянка

Риния шла по лесу, раздвигая руками ветки и прислушиваясь, нет ли погони. Ей с трудом удалось скрыться от преследовавших её всадников Эристера, каргаданского наёмника, посланного за сбежавшей три недели назад рабыней. Конечно, сама она не смогла бы ни скрыться от его воинов, ни вообще покинуть пределы государства чёрных магов — некто помог ей. Риния не стала выяснять мотивы незнакомца, ей слишком хотелось убежать из ненавистного Каргадана, где рабы редко жили дольше нескольких месяцев — их либо приносили в жертву, либо убивали ради развлечения. Правда, ещё чаще они умирали сами от непосильных работ и постоянной жары, свирепствующей в пустынной стране на южном побережье Моря Туманов.

Риния остановилась и перевела дух — она шла уже несколько часов, и до сих пор никто не нагнал её, так что можно было и отдохнуть. Присев на кочку, девушка потрогала рукой железный ошейник с глубоко выбитыми рунами. Говорили, что они заговорённые и всегда наводят надсмотрщиков на след беглых рабов и даже могут последних заставить самих вернуться к своим хозяевам, чтобы получить заслуженное наказание — медленную и мучительную смерть. «Ну уж нет, — подумала Риния. — Со мной вам такое не удастся!» И всё же она понимала, что ничего не сможет противопоставить магии чёрных колдунов, если тем вздумается взяться за неё всерьёз. Пока же, судя по всему, они вполне доверяли своему наёмнику, мерзкому Эристеру, изгнанному из королевства Алых Копий за вероломство (он убил собственного брата, чтобы завладеть землями, которые завещал тому их отец). Его отряд со сворой специально обученных псов остался на другом берегу реки Серой, когда Риния на их глазах бросилась с утёса в бурлящие воды, решив, что лучше умереть, чем попасть к ним в руки и вернуться к хозяевам, чтобы они могли вдоволь натешиться, предав её жуткой казни.

В Каргадане она принадлежала Фарр-Ишмэрку-Ассмажу, одному из высших адептов культа Гремма, беспощадного бога мести. Через несколько дней её должны были принести в жертву на алтаре Чёрной Пирамиды — центрального храма Ольтодуна, столицы Каргадана. Разумеется, такая судьба не улыбалась девушке, и она рискнула, тем более что терять ей было нечего — единственным шансом сбежать было воспользоваться кратковременным отсутствием надсмотрщика в загоне. Риния не знала, куда он отлучился, но понимала, что вернуться он может в любую секунду, поэтому, не раздумывая, перелезла через ограду и помчалась куда глаза глядят. Совершенно безумный поступок. У неё не было никаких шансов уйти даже за пределы города, но удача сопутствовала ей: она увидела невдалеке верблюда. К облегчению Ринии, животное послушно опустилось на передние колени и позволило ей забраться в седло, а затем побежало на восток.

Каждые пять минут девушка оглядывалась, чтобы узнать, нет ли за ней погони, но её исчезновения, словно не заметили. По дороге ей попадались крестьяне, но никто не обратил на неё внимания, хотя было очевидно, что она беглая рабыня — лохмотья, заменявшие одежду, и ошейник выдавали её с головой. И всё же… никто не попытался остановить её.