Страница 145 из 170
…по-настоящему, ты должен был стоять в это время смирно и распевать «Гром победы раздавайся!» — «Гром победы раздавайся» (также «Звон победы раздавайся», во встречающейся у Салтыкова неточной цитации) — одно из эзоповских обозначений царского гимна и вообще «знак» официально-монархической идеологии. До создания в 1833 году композитором А. Львовым и поэтом В. Жуковским по поручению Николая I гимна «Боже царя храни!» на правах гимнической музыки в России нередко исполнялся «Хор для кадрили» Г. Р. Державина, начинавшийся словами «Гром победы раздавайся…», положенный на музыку О. А. Козловским и впервые исполненный в 1791 году на празднике, устроенном Г. А. Потемкиным по поводу взятия Измаила.
О росс! о род непобедимый! // О твердокаменная грудь! — неточная цитата из оды Г. Р. Державина «На взятие Измаила» (1790 или 1791). У Державина: «О род великодушный».
…так называемых дантистов… — См. т. 3 наст. изд., стр. 602.
…шлющихся людей… — термин из законодательства Петра I.
Неумытными — неподкупными.
…в виде полуимпериала… — русская золотая монета, номинально равнявшаяся пяти рублям.
До сих пор, и то лишь на этих днях, только прусский депутат Ласкер возбудил об этом вопрос, неосторожно назвав «взяткою» двадцатитысячный «куш», полученный неким тайным советником за содействие при выдаче железнодорожной концессии. — Салтыков имеет в виду нашумевшую речь депутата Ласкера, произнесенную в прусском парламенте 7 февраля 1873 года. Ласкер обвинял крупных чиновников и аристократов Пруссии, в частности столпа консервативной партии Вагенера, в финансовых махинациях, связанных с железнодорожными концессиями.
…распни! распни его! — Слова из Евангелия: крик толпы, требовавшей казни Иисуса (Марк, XV, 13).
Амплификация — ряд сходных определений какого-либо явления.
«В наше время, когда…» — один из штампов либеральной публицистики, превращенный Салтыковым во фразеологическую формулу насмешки и издевательства над нею, в частности над ее маниловскими восхвалениями «великих реформ».
Помпадур борьбы, или проказы будущего*
Впервые ОЗ, 1873, № 9, стр. 57–92 (вып. в свет 19 сентября).
Рукописи и корректуры не сохранились.
Для отдельного издания (Помпадуры, 1873)в текст рассказа Салтыков внес незначительные стилистические изменения и сокращения. В частности, было сокращено описание либерального времяпровождения Кротикова в доме Волшебновых. После «…с доверием ожидать дальнейших разъяснений» (стр. 179, строки 9-10 сн.) в журнале было:
В заключение пели либеральные стихи, вроде:
На этом месте Феденька преуморительно стискивал зубы, дабы воздержаться от слез, и затем продолжал:
И пока шли сожаления о том, что «усталые» даже по получении крова (буде таковой им дадут) все-таки осуждены будут «мыкать горе без ума» — папа̀ Волшебнов хлопотал около закуски.
После «…ни меня, ни тебя она коснуться не посмеет!» (стр. 185, строка 6 св.) в журнале шло рассуждение Волшебнова:
То же подтвердил и присутствовавший при этом папа̀ Волшебнов.
— Помилуйте, вашество, что нам сибирская язва! да мы шапками ее закидаем! — сказал он, — да и напрасно насчет господ шалопаев такое опасение иметь! По мне они даже лучше-с! Проще себя держат-с, да и разговор у них понятнее-с!
— Ну, вот видишь, мой друг, и папа согласен со мной!
Среди рассказов «помпадурского» цикла, написанных после «Истории одного города», «Помпадур борьбы…» наиболее близок в своей последней части к последним же страницам глуповской «летописи». В образе Феденьки Кротикова, ударившегося в «административный мистицизм», немало черт, роднящих его с градоначальниками химерического города, в том числе с Угрюм-Бурчеевым[234]. Прослеживая движение Феденьки, чья жизнь всегда «была бредом», от бреда «либерального», а потом «консервативного» к «бреду борьбы», Салтыков обозначает этим гротеском вполне реальные явления тогдашней действительности, эволюцию пореформенной правительственной политики от вынужденного Крымской войной половинчатого либерализма вновь к реакционному натиску.
Рассказ написан в 1873 году, то есть в период начавшегося в России нового общественного оживления, «второго революционного подъема» (Ленин), на что самодержавие ответило резкой активизацией охранительных и репрессивных сил режима. Вместе с тем активизация этих сил в начале 70-х годов была прямым ответом царизма на огромной важности события в международном революционном движении — на Парижскую коммуну и деятельность I Интернационала. Упоминанием этих событий Салтыков объединял отечественную реакцию с французской («западной»), устанавливал их общую социальную основу и вскрывал методом гротеска «пределы» и «возможности» этих сил застоя и регресса. Пройдя по нисходящей линии все стадии убывающего «либерализма», салтыковский помпадур находит свое окончательное политическое credo y «версальцев», усмирителей Парижской коммуны, организовавших для защиты реакции «партию борьбы» (как назвал боровшиеся с коммунарами силы контрреволюции возглавлявший их Тьер). Помпадур Феденька Кротиков поднимает у себя в Навозном знамя этой партии как «знамя возрождающейся власти». В помощники себе Феденька берет «мерзавцев» — рядовых слуг и проводников реакции. Появление в «Помпадуре борьбы…» «мерзавцев» предвосхитило такой шедевр салтыковского обличения реакции, как знаменитая «Современная идиллия» (1877–1883) с ее сказкой о «ретивом начальнике», тоже призвавшем себе на помощь «мерзавцев».
Одно из наиболее ярких созданий искусства гротеска у Салтыкова, «Помпадур борьбы…» примечателен также содержащимся в рассказе «теоретическим отступлением». Это одна из наиболее важных автохарактеристик художественного метода писателя. В ней — разъяснение реалистической основы сатирических иносказаний, заостренных гиперболой и фантастикой, как способа проникновения в сущность обличаемых явлений сквозь оболочку их привычной обыденности. Вместе с тем разъясняется значение гротеска, как формы предвидения (в искусстве), выявления скрытых тенденций действительности, на что указывает и вторая часть альтернативного заглавия рассказа: «Помпадур борьбы, или Проказы будущего». В связи с этим «Московские ведомости» язвительно писали об изобретении Салтыковым новой сатиры, «не карающей, а предупредительной сатиры».
Положительными рецензиями на «Помпадура борьбы…» отозвались «С.-Петербургские ведомости» и «Одесский вестник».
«…новый сатирический этюд г. Щедрина «Помпадур борьбы» — вещь, по-моему, превосходная, — писал В. П. Буренин. — Это, быть может, лучшая из сатир даровитого писателя за последние годы по тонкости юмора и глубине сатиры» (Z. Журналистика. — «С.-Петербургские ведомости», 1873, № 268 от 29 сентября (11 октября).
С. Т. Герцо-Виноградский рекомендовал читателю «Помпадура борьбы…» как «самого грандиозного из грандиозных щедринских помпадуров». О страницах, написанных в ответ на упреки в преувеличениях и карикатуре, которыми близорукая критика встречала чуть ли не каждое произведение сатирика (см. текст, стр. 189–192), критик писал, что они «дышат такою художественною правдою, такою неотразимою убедительностью, что <…> не могут не воздействовать на читателя самого неподатливого» (С. Г. — В. Очерки современной журналистики. — «Одесский вестник», 1873, № 222 от 11 октября).
233
Эпилог к «Lazare» Барбье в переводе В. Буренина. (Прим. М. Е. Салтыкова- Щедрина.)
234
Е. Покусаев. Революционная сатира Салтыкова-Щедрина, М. 1963, стр. 135.