Страница 7 из 91
Андрей Титыч входит.
Тит Титыч, Настасья Панкратьевна, Захар Захарыч и Андрей Титыч.
Тит Титыч. Ну, Андрей, что мне теперича с тобой делать?
Андрей Титыч. Что вам угодно-с, вся ваша воля.
Тит Титыч. Ты благодари бога, что сердце у меня прошло. Попадись ты мне давеча, я бы тебя изуродовал. Ты для чего скрываешься?
Андрей Титыч. Тятенька, можно с вами говорить откровенно?
Тит Титыч. Ты, что хочешь, говори, только дело, а то смотри!
Андрей Титыч. Я вам, тятенька, во всю жизнь свою ни в одном слове не перечил.
Тит Титыч. Еще бы ты смел!
Андрей Титыч. Конечно, я должен повиноваться своим родителям. А коли которую вы мне теперь невесту сватаете, да ежели она мне не нравится, что же должен я делать?.. На всю жизнь страждить? Ежели мне нравится другая?
Тит Титыч. Знаю, знаю.
Андрей Титыч. Почем же вы их знаете-с?
Тит Титыч. Сейчас сам был у них.
Андрей Титыч. А сами видели, так лучше всего-с. Истинно достойная девушка, можно чести приписать. Не то что…
Тит Титыч. Вот я тебе такое достоинство задам! Ты уж лучше меня не серди. Молчи, я тебе говорю. Вон, видишь, строчило пишет. Это вот прошение на них. (Захару Захарычу.) Пиши хорошенько! (Сыну.) Они с тебя, дурака, расписку взяли, а с меня за нее тысячу целковых вытребовали.
Андрей Титыч. Кто же это-с?
Тит Титыч. Все они же. И красавица твоя тут же. Так вас, дураков, и обманывают. А ты рот-то разинул, ты думаешь, тебя так, даром станут любить, на красоту свою надеешься. Как же не так. Еще хорошо, что на тысяче помирились, а то заломили было три.
Андрей Титыч. Кому ж теперь на свете верить после этого! Истинная правда, тятенька, что нас кругом обманывают.
Тит Титыч. Вот для этого-то для самого я и хочу тебя женить, чтоб ты не баловался. Ну, теперь, что ты еще будешь разговаривать, я послушаю.
Андрей Титыч. Ничего не могу говорить против вас, потому сам кругом виноват-с.
Тит Титыч. Так-то вот лучше. Собирайся к невесте.
Иван Ксенофонтыч входит.
Тит Титыч, Настасья Панкратьевна, Захар Захарыч, Андрей Титыч и Иван Ксенофонтыч.
Иван Ксенофонтыч. Милостивый государь, извините, я ничего не знал…
Тит Титыч. А, теперь извините, за разум взялся! Нет, уж поздно. Видишь, вон пишет! Это прошение на вас с дочерью.
Иван Ксенофонтыч. Милостивый государь, ни я, ни дочь тут ни в чем не виноваты. Это, без нашего ведома, сделала глупая женщина… Мы живем смирно, мы никого не трогаем, мы занимаемся своим делом.
Тит Титыч. Знать ничего не хочу!
Андрей Титыч. Тятенька, что ж вы мне говорили? Вот она правда-то, наружу выходит.
Тит Титыч (топнув). Молчи, не дыши!
Иван Ксенофонтыч. Вот ваши деньги, возьмите их.
Тит Титыч. Деньги! Ты деньги принес? Что за диковина такая! Деньги назад принес! Тут нет ли подвоху какого? Сахарыч, как ты думаешь, взять деньги али нет? Обману нет ли?
Захар Захарыч. Деньги возьмите, ничего.
Тит Титыч. Ну, давай деньги.
Иван Ксенофонтыч отдает.
Все ли? На, Андрей, сочти.
Иван Ксенофонтыч. Все, все. Не мучьте вы меня, не считайте.
Тит Титыч. Так тебе и поверить! Как же!
Андрей Титыч. Все-с.
Тит Титыч (берет деньги). Ну, теперь ступай! А за обиду я с тобой разочтусь. Видишь, пишет.
Иван Ксенофонтыч. Отдайте мне расписку.
Тит Титыч. Какую это расписку? Что Андрей-то дал?
Иван Ксенофонтыч. Эту самую.
Тит Титыч. Что ты, очумел, что ли? Слышишь, Сахар Сахарыч, расписку просит.
Захар Захарыч. Как можно-с! Он ее представит, тогда хлопот-то не оберешься.
Тит Титыч. Ишь ты, что выдумал! Какую штуку гнет! Нет, брат, нас не надуешь! Мы тоже волки-то травленые! (Смотрит на него.) Ха-ха-ха-ха-ха!
Захар Захарыч (тоже глядя на Ивана Ксенофонтыча). Ха-ха-ха-ха-ха!
Тит Титыч. Он, должно быть, для того и деньги-то принес, чтобы расписку выручить, а потом за нее вдвое заломить. Ему мало показалось. Надувательная система.
Иван Ксенофонтыч (потерявшись). Нет, я потому деньги принес, что нам чужих не надобно… мы живем бедно… мы живем своими трудами… мы смирно живем. Я вам еще денег принесу, сколько у меня есть… я достану, заработаю.
Тит Титыч. Ишь ты, как распевает. Ха-ха-ха!
Захар Захарыч. Ха-ха-ха!
Иван Ксенофонтыч (бросается к Титу Титычу). Подай расписку, подай! Я у вас отниму ее, я вырву… мое дело правое… мы не виноваты…
Тит Титыч (отстраняя его рукой). Тише, тише! Сахарыч! Ловкий народ, а? Ха-ха-ха!..
Захар Захарыч. Ха-ха-ха!
Иван Ксенофонтыч (падая на колена). Отдайте, Христа ради, отдайте! Я ее изорву, при вас же изорву.
Андрей Титыч. Маменька, попросите. У меня сердце все изорвалось, да говорить-то я не смею.
Настасья Панкратьевна. Отдайте, Кит Китыч. Ведь он старичок, жалко старичка-то.
Тит Титыч. Ты молчи! Не твое дело… Аль отдать? Сахарыч, отдать?
Иван Ксенофонтыч. Отдайте, отдайте! Я не выду без этого! Как мне показать глаза дочери! Это сделала глупая хозяйка. Разве моя Лиза может? Она плачет теперь… Да что я говорю! Где я говорю об ней! Я с ума сойду!..
Захар Захарыч. Ни, ни, ни!..
Тит Титыч. А я говорю, что отдать. Ты молчи, не смей разговаривать! А то еще дело заводить, путаться. Как же, нужно очень!
Захар Захарыч. Что вам дела бояться! Ваше дело правое. Я за него возьмусь.
Тит Титыч. Да, тебе еще деньги платить! Нет! не надо! Подай расписку.
Захар Захарыч подает.
Ступай домой, прощай! Когда надо будет, пришлю. Улепетывай!
Захар Захарыч берет картуз и становится у дверей.
(Учителю.) Так ты говоришь, что вы не знали этого дела?
Иван Ксенофонтыч. Не знали, не знали.
Тит Титыч. Значит, это хозяйка обработала. Ну, бой-баба! На твою расписку. Я не в тебя. (Подает расписку.)
Иван Ксенофонтыч (разрывает ее и с хохотом топчет ногами). Будьте вы прокляты! Как это вас земля-то терпит! Как эти стены не обвалятся на вас! Дочь моя! Сокровище мое! (Убегает.)
Тит Титыч. Что он говорит? Как он смеет? Держи его! Вот видишь ты, с какой сволочью связываешься. Подите все вон! А ты, Андрей, собирайся к невесте ехать.
Все уходят.
Тит Титыч (один; сидит довольно долго молча, потом ударяет кулаком по столу). Деньги и все это тлен, металл звенящий! Помрем — все останется. Так тому и быть. Мое слово — закон. Жена, Андрей, подите сюда!
Настасья Панкратьевна и Андрей Титыч входят.
Тит Титыч, Настасья Панкратьевна и Андрей Титыч.
Тит Титыч. Андрей, я тебя отделяю; полтораста тысяч тебе серебром и живи, как знаешь.
Андрей Титыч. Тятенька…
Тит Титыч. Молчи! Не смей со мной разговаривать!
Настасья Панкратьевна. Как это можно, Кит Китыч! Он у нас еще ребенок совсем.
Тит Титыч. Не твое дело. Я мальчишкой из деревни привезен, на все четыре стороны без копейки пущен; а вот нажил себе капитал и других устроил. Хороший человек нигде не пропадет, а дурного и не жаль. Слушай ты, Андрей, вели заложить пару вороных в коляску, оденься хорошенько, возьми мать с собой да поезжай к учителю, проси, чтоб дочь отдал за тебя. Он человек хороший.
Андрей Титыч. Помилуйте, тятенька, он и прежде-то бы не отдал, а теперь мне и глаза показать нельзя.