Чужая

– Вообще-то, я солидарен в данном вопросе с Федором, – неожиданно поднялся на мою защиту Андрей. – Тут недавно вселился в соседнюю квартиру один товарищ лет двадцати от роду. Папашка у него крупный чиновник, чадолюбивый стервец. Приобрел для сыночка квартирку, чтобы праздношатающийся недоросль не маячил постоянно перед глазами. Так вот этот хмырь днем то ли отсыпается, то ли где-то тусуется, и ночью его нет, в доме тишь да гладь. Под утро заявляется иногда в сопровождение оравы телок и таких же молодых дебилов на иномарках. Вот тут и начинается катавасия с душераздирающими воплями, музоном на всю громкость и прицельным метанием пустой тары в бродячих котов, собак, а иногда и в мирных граждан. В один прекрасный момент надоело мне все это, пошел, разогнал компашку. Без членовредительства, конечно, не обошлось: приложил парочку самых буйных к стенке и хозяину шнобель расквасил. Так меня же за хулиганство в ментовку определили. Хорошо, брательник мой капитан милиции. Отмазал и строго настрого запретил связываться с этой шантрапой: мол, не только себе могу навредить, но и его карьерному росту помешаю. Брата уважаю, он мне и за отца, и за мать, поэтому терплю. Пенсионеры пишут жалобы во все инстанции, а там с этими жалобами, извиняюсь, в сортир ходят для экономии казенной туалетной бумаги, типа, так мы боремся с кризисом. Вот так и живем.

Да, крепко не повезло парню и его соседям. Вот поэтому-то я и держусь за свою избушку – мало ли, какие соседи достанутся. Я бы на его месте терпеть не стал, что-нибудь уж точно учинил. Хотя как знать, как знать – старший брат все-таки. У меня братьев и сестер отродясь не было даже двоюродных, поэтому я такой индивидуалист и уродился. Квагш за долгие годы первая родственная душа. Да и то поначалу не хотел на постой пускать. Если бы Альмансор лично не попросил, ни в жизнь не пустил бы. Теперь не жалею – хороший мужик Квагш, общительный, эрудированный и самое главное – ненавязчивый.

И тут я вдруг вспомнил о завалявшейся в одном из карманов моего чудесного комбинезона штуковине. Черт, где же она? Я принялся сосредоточенно перелопачивать содержимое карманов. По закону вселенской подлости штуковина обнаружилась едва ли не в последнем.

– Вот, студент, держи. – Я протянул ему деревянный кругляшек размером с пятирублевую монету. – Тахорская зуделка или просто зуда, лучшее средство от буйных соседей. Месяца два назад приобрел по случаю этот магический талисман у одного лагорийского барыги. Как знал, что пригодится.

Андрей забрал у меня зуду и принялся с интересом ее рассматривать. Но не найдя на ней никаких магических рисунков, рун и прочих знаков, кои, по его мнению, должны непременно присутствовать на колдовских артефактах, вопросительно посмотрел на меня:

– Что это, Федор?

– Говорю же, тахорская зуделка. Тамошние шаманы с их помощью защищают деревни от вторжения диких животных. По сути это мощный генератор инфразвуковых колебаний направленного действия. Реагирует на громкий звук, к примеру, рык тахорского зверозавра, возжаждавшего отобедать аборигенами, активируется самостоятельно и начинает вовсю генерить. Ну ты сам знаешь, что такое низкочастотные звуковые колебания и чем они чреваты для всего живого. В общем, зверозавра начинает колбасить и плющить так, что ему ничего другого не остается, как оставить аборигенов в покое. Короче, Андрюха, делаешь так: с помощью двойного скотча или клея прикрепляешь зуду к смежной с соседом стенке. Как только этот неугомонный тип врубит музон громче определенного предела, зуделка автоматически сработает, и я не завидую твоему соседу. Ты на каком этаже живешь?

– На втором.

– Вот и хорошо, со второго падать не очень больно. Это на тот случай, если твой сосед окончательно сбрендит и решит податься в десантники. Но это вряд ли. Скорее всего, он попросту вырубит акустическую систему, поскольку навеянные инфразвуком глюки и прочие неприятные ощущения будут ассоциироваться у него именно с музыкой. Кстати, что он предпочитает слушать?

– Рамштайн, Ария и прочее в том же духе, – физиономию Андрея скривило как от зубной боли. – А еще военные марши Третьего рейха и песенки всякие нацистские.

Рамштайн не люблю, Арию также, а из всех немецких песен времен Второй мировой знаю только "Лили Марлен" – мне она нравится, задушевная мелодия и слова вполне приличные: что-то наподобие нашей "Катюши", только пафоса поменьше и конец не очень уж оптимистичный, в духе немецкого романтизма.

– Ничего, парень, – я похлопал юношу по плечу, – не переживай, думаю, в самое ближайшее время у твоего соседа появится хорошая привычка не шуметь по ночам. В противном случае психушка ему обеспечена. Так или иначе, но очень скоро проблема сама собой устаканится. А теперь, – я многозначительно посмотрел на наконец-то опустевшую тарелку Квагша, – нам пора сделать то, о чем мы с тобой договаривались.

– Ну что же, я готов, – пряча тахорскую зуделку в карман, улыбнулся Андрей. – А за подарок преогромное спасибо!

– Да ладно тебе, – махнул рукой я, – как сосед остепенится, вернешь. Мне она нужна на тот случай, если неугомонная чиновная братва задумает в мое отсутствие снести мой домишко. Представь, подгонят бульдозер или экскаватор, а она ка-ак!… Короче, не завидую тому бульдозеристу или экскаваторщику. И поделом, нечего мирных граждан терроризировать!

Кажется, о моем конфликте с московскими властями Андрею было известно, поскольку он не стал задавать глупых вопросов, лишь одобрительно кивнул.

Павильон? 28 "Пчеловодство" располагался в двух шагах от "Космоса". Собственно пчел, меда и прочей специфической атрибутики там не было уже как минимум год. Раньше торговали медом, воском, прополисом, а также соответствующим инвентарем, устраивали тематические выставки, даже пасека учебная была. Затем кто-то из влиятельных чиновников положил глаз на это дело. Пчеловодов взяли в оборот: посередь холодной зимы отключили воду, отопление и электричество, таким образом своего добились. Теперь там идет активный ремонт, и, по всей видимости, здание ожидает судьба павильона "Космос" и многих других павильонов ВВЦ, превращенных в торговые точки.

Для наших целей это место подходило, как никакое другое. Кругом тихо, минимум праздношатающейся публики. К тому же вполне можно укрыться от посторонних глаз под сенью деревьев и кустарников. Если Андрей ненароком потеряет сознание, не страшно, в тени отлежится. Хотя парень он крепкий, не должен.

– Пожалуй начнем, – сказал я и, закрыв глаза, принялся рисовать перед внутренним взором картину одного известного мне тихого места, расположенного едва ли не в самом центре Анарана – столицы Лагора, причем даже более укромного, чем этот чудный уголок.

Сначала перед глазами замелькали какие-то смутные образы: размытые тени, мерцающие загогулины, сверкающие звездочки. Постепенно мне удалось взять все это под контроль. Как художник угольком, я сначала набросал контуры будущей картины, затем принялся заполнять их цветом. Получилось, но пока плоско и не очень убедительно. Однако на этом я вовсе не собирался останавливаться. Добавил светотеней, слегка исказил и размыл задний план и постепенно отдельные детали перед моим внутренним взором ожили и помимо моей воли начали трансформироваться в целостный пейзаж, яркий, объемный и реальный.

"Окинув взглядом" результат своих художественных потуг, удовлетворенно цокнул языком. Затем мысленно произнес алгоритмическую формулу активации межпространственного тоннеля и открыл глаза. Созданный моим воображением образ не пропал, лишь сильно поблек и стал полупрозрачным, слегка колышущимся. Зато теперь это был не просто плод моей фантазии, а самая настоящая дверь в самый настоящий мир.

– Ну, Андрюха, теперь лови откат, и спасибо тебе преогромное!

– Да ладно уж, – засмущался Андрей, – тебе спасибо за зуделку.

– А теперь, стажер, поехали! – Я взял Квагша за руку, и мы шагнули в колышущее марево.

В ожидании мощного сокрушительного удара, я инстинктивно зажмурился и даже согнулся. Но никакого удара не последовало. Молодец студент, не подвел!