Наблюдатель

Я вздрогнул. Двадцать первое июля, 22:00 – именно в это время Лазаревский советовал мне включить телевизор. Очень любопытно выходит… Рука сама потянулась к телефону, чтобы набрать его номер, но я это желание пересилил. И набрал номер Макса.

– Прелестно, просто прелестно! Вот и главный кандидат на организацию покушения на тебя, – Максим как обычно не стеснялся в выводах и шел напролом.

– Погоди, откуда он мог знать о лунном разломе?

– Забудь на секундочку о спутнике Земли. Когда мы в кафе перебирали список возможных подозреваемых, Лазаревского ты в него не внес. Но именно он посоветовал тебе обратить внимание на этот день календаря. Надо думать, не откуда он про Луну узнал, тут вполне возможно совпадение, а о твоем вертлявом киллере! Короче, не парься, завтра интервьюеру про доктора все выложи, и дело с концом. Сергеев распутает, хорошо, что ниточка появилась.

– Макс, а про Луну ты что думаешь?

– Слушай, браза, тут мы бессильны. Или готовься наблюдать из первых рядов конец света, в чем я сильно сомневаюсь, или неделю об этом повоняют и забудут. Ну, была у нас Луна обычная, а теперь с полоской будет, мне от этого ни холодно, ни горячо, – и он отключился. Как всегда, без «до свидания».

Я вздохнул и уселся за ноутбук. Интернет все же великая сила – он позволяет рассмотреть одно и то же событие со всех точек зрения. Однако уже через полчаса серфинга я понял, что залез в Сеть совершенно зря. Такой прорвы, потока, нет – океана апокалиптических тем я не видел никогда. Латентные психи словно сорвались с цепи и наводнили все и вся ужасающими прогнозами – после прочтения этой ахинеи обычному человеку оставалось как минимум застрелиться, чтобы не дожить до затопления, метеоритного дождя или схождения Земли с орбиты. Выключив компьютер, я налил себе стакан восемнадцатилетнего виски Dewar’s, залпом выпил и пошел спать. Допинг подействовал быстро – без него я вряд ли бы сумел сомкнуть в эту ночь глаза, а тут окружающая действительность размазалась, и я быстро провалился… Провалился в очень странный сон.

Я оказался в начальной школе, по ощущениям классе во втором-третьем. Шла контрольная, вроде бы по истории. На шее у меня болтался большой зеркальный фотоаппарат (весьма современный, ха-ха). Предмета я не знал и, поняв, что ничего путного не напишу, начал коротать время, снимая учеников. Странно, но никто не обращал на меня внимания. Я сделал снимок нашего главного хулигана Мальцева, затем сфотографировал красотку Маленкову, навел камеру на Петренко, но потом решил взглянуть, что получилось. Первый кадр выглядел совсем иначе, чем картинка в видоискателе. Мальцев не писал контрольную, одновременно балансируя на задних ножках стула, а сидел на невысоком пеньке. Перед ним горел костер, над огнем висел котелок, из которого вверх поднималась тонкая струйка пара. Маленкова на втором кадре тоже смотрелась странно – платье у девочки было изодрано, она выскакивала из-за дерева, остальное все смазалось и ушло в расфокус. Не успев поразмыслить над этим, я отвел фотоаппарат в сторону и остолбенел: школа исчезла, я сидел перед небольшим прудом, невдалеке от берега тот самый Мальцев варил что-то в котелке… У меня в груди проснулся азарт – происходящее вокруг казалось и реальным, и нереальным. Не долго думая, я снова навел камеру на Мальцева и нажал спуск. Дисплей потемнел, я начал всматриваться в него, как вдруг мою голову резко дернуло вверх – «Саечку за испуг! Саечку за испуг!» Мальцев оказался рядом и вовсю глумился над тем, что я упустил его из виду…

– Майкл! Майкл! – я с трудом открыл глаза. В дверь звонили, телефон тоже разрывался, кроме того громкий мужской голос звал меня откуда-то из коридора.

– Сейчас, сейчас! – несмотря на восемнадцатилетнюю выдержку виски, пробуждение было нелегким. Я бросил взгляд на часы – 8:00.

5

– Разрешите представить вам нашего интервьюера Марину, – Борис пропустил гостью вперед, сам оставшись на лестничной клетке. – Пожалуйста, уделите ей столько времени, сколько потребуется. Дальнейшие инструкции я дам позже. – Мгновение – и он растворился в дверном проеме.

Марина принадлежала к типу людей, который был мне глубоко несимпатичен. Беглого взгляда и приветствия хватило, чтобы понять – она относится к категории граждан, которые знают все. Не просто являются специалистами в какой-то конкретной области (в своей профессии, они, как правило, полные лохи), а действительно уверены в своей абсолютной правоте в любом вопросе. Уверен, спроси я ее сейчас о квантовой физике или распорядке дня на ядерной субмарине – она лишь вздернула бы повыше подбородок и начала решительно вещать. Полную чепуху, конечно, но если бы я ее поправил, мы бы сошлись в страшном споре, в котором последнее слово осталось бы за Мариной. Я в общем-то человек неконфликтный, но при виде таких персонажей словно колючки прорезаются – и начинаю лезть в бутылку. Не заладится контакт, ой, не заладится, точно знаю…

– Итак, начнем с простого, – Марина подняла на меня свои рыбьи глаза, и я с удивлением обнаружил, что несмотря на свои двадцать-двадцать пять лет и довольно приятную, за исключением этих самых глаз, внешность, она не пользуется косметикой. – Вы сможете описать нападавшего?

– Уважаемая, все, что мне самому пришло на ум по этому делу, я высказал вчера господину Сергееву. Давайте сейчас не будем терять время и сосредоточимся на других вопросах: повторяться, тем более за свои деньги, мне совсем не хочется, – с последним реверансом я, похоже, переборщил.

– Извиняюсь, мне, так бывает, не передали стенограмму. Сейчас, – она открыла ноутбук. – Пару минут… Но, может, у вас есть что-то, что пришло на ум за ночь?

– Да, есть. Я забыл упомянуть доктора Лазаревского, у которого был месяц назад. Этот экстрасенс или психотерапевт начал лечить меня от постоянной головной боли. Собственно, никакого лечения и не было – он взял пять тысяч рублей и сообщил мне пару странных фактов. Вернее не фактов, тьфу, ерунду какую-то…

– Каких же?

– Сначала он сказал, что Земля – плоская, а не круглая, потом – что свиньи произошли от людей, ну и, наконец, он попросил меня включить телевизор двадцать первого июля в 22:00.

– Вы включили?

– A вы – нет? Про лунную трещину сейчас все знают. Другой вопрос, откуда он мог это разведать месяц назад. «Роскосмос», вон, говорит о полнейшей неожиданности. А Макс, мой друг, считает, что Лазаревский имел в виду не Луну, а вчерашнее нападение на меня. Знаете что? Давайте проедемся к нему с телохранителем? Сами вы доктора не расколете при всем своем профессионализме. Гхм, достаточно его увидеть, чтобы понять – плевал он на все, что его не касается. С другой стороны, дверь в квартиру Лазаревского всегда открыта – я побеседую, а вы на лестнице постоите да все запишите. Ну а по дороге расскажете мне, что еще спрашивать – в смысле, какие вопросы от вас задавать…

– Лазаревский, Лазаревский, – Марина уткнулась в экран и довольно быстро ответила: – Да, едем, спасибо за хороший план.

– A вопросы?

– Какие вопросы?

– Мадам, вы что курили? О чем мне его спрашивать, помимо того, откуда он про трещину узнал?!

– А, ну спросите про нападение… Борис! Поехали!

6

– Здравствуй, здравствуй, мой мальчик! – Лазаревский обнял меня так, что затрещали кости. Его глаза горели, и доктор был явно в игривом настроении. – Поскольку вы пришли втроем, то попрошу пятнадцать тысяч рублей, уж извините.

– Откуда…

– Да пусть себе стоят на лестнице. Девушка, девушка, вы денежки-то занесите и можете слушать сколько захочется, – он хохотнул. – Ну что, посмотрел телевизор?

– Хорошо, давайте сразу к делу, – я пришел в себя. – У меня два вопроса. Первый – на меня вчера в подъезде напал киллер с ножом. Кто это был, и зачем ему это понадобилось? Второй – откуда вы узнали про лунную трещину?

– Забей! – Лазаревский засмеялся. – Ты не за этим пришел. У тебя пустота в груди, тут, – он хлопнул себя по огромным мышцам. – И ты хочешь узнать, что с ней делать. Это и есть твой третий, самый важный вопрос. Я могу дать тебе ответ, но пустоту нельзя заполнить пустотой. Тебе придется работать над тем, что положить внутрь, понимаешь?