Страница 172 из 186
— Есть какие новости из столицы?
— Никаких… — подосадовал дядюшка. — К несчастью, свитт очень долго бегал под стенами монастыря, пугал всех и каждого, так что покинуть обитель не было никакой возможности. Отец Маркус очень хотел сообщить в столицу о нашем исчезновении, но, увы… Когда же свитт, наконец, утихомирился — тогда же и мы вернулись из Запретных земель. Естественно, отец-настоятель сразу же написал большое письмо в столицу, и в том послании сообщил обо всем, что с нами произошло. Я, кстати, к той эпистоле свою записочку приложил… Сейчас это письмо отправлено под надежной охраной в Лаеж. Так что теперь ждем ответа, а там уж будем решать, что делать дальше.
— Да, кстати… — добавил брат Титус. — Вместе с той охраной отсюда отбыл и профессор Турьен. Он все это время в монастыре находился, надеялся на возвращение брата Якуба: очень хотел с ним побеседовать относительно его наблюдений, а также выводов незаконченного им трактата. Когда профессор узнал о том, что произошло, то был очень удручен известием о смерти брата Якуба — все же, несмотря на немалые разногласия, существующие между ними, профессор считал погибшего очень талантливым ученым и знающим человеком. Правда, брат Винчеус, даже находясь у карцере, не раз доводил почтенного профессора до белого каления.
— Насколько мне известно, — фыркнул дядюшка, — профессор Турьен за время пребывания в монастыре каждый день (а то и по нескольку раз на дню) подходил к карцеру, где на хлебе и воде сидит брат Винчеус. Кстати, его все еще оттуда не выпустили, чем он крайне недоволен. Внутрь карцера профессора Турьена, конечно, не пускали, но ученых мужей это не останавливало — они и через дверь все время достаточно громко беседовали меж собой на научные темы. Говорят, господа ученые так яростно ссорились, что видевшие эту грызню со стороны начали всерьез опасаться, как бы во время столь горячих дискуссий дверь карцера напрочь не вылетела из петель. Кстати, все это время брат Винчеус клялся и божился, что стащил из подвала только один кувшинчик с вином, причем сравнительно небольшой! Откуда взялись два других здоровенных кувшина, с которых его настолько развезло, что он был не в состоянии стоять на ногах в ответственный момент — о том не имеет ни малейшего представления. Правда, в это утверждение мало кто верит…
— Я так понимаю, вы не стали вносить ясность в этот щекотливый вопрос? — улыбнулся Андреас.
— Зачем? — брат Титус развел руками со скорбным видом. — Насколько мне известно, по прошествии некоторого времени брат Винчеус начал задумываться о том, что, возможно, у него и в самом деле случилось нечто вроде временного помрачения рассудка, или же начались провалы в памяти — всем известно, что у выпивох такое происходит довольно часто. Дескать, именно по этой горестной причине он и не может пояснить, каким непонятным образом две проклятущих емкости с крепким вином оказались в его скромном жилище. Обещает и клянется, что со спиртным отныне завязал. Не знаю, как вы, а я в такие сказки о внезапно наступившей трезвости не верю, но хорошо уже то, что грешную душу этого любителя выпить иногда посещают разумные мысли.
— Как вы думаете, мы здесь долго проваляемся? — поинтересовался дядюшка. — Хотелось бы поинтересоваться об этом у брата-лекаря, только он настолько суров, что, не поверите — я его побаиваюсь! Конечно, нам велено лежать и набираться сил, только у меня этот отдых уже вот где стоит!
— Вообще-то брат Фабиус не любит долго держать в лазарете больных… — пожал плечами брат Белтус. — Они у него лихо на поправку идут. Думаю, в самое ближайшее время и мы покинем это благословенное место, во всяком случае, я очень на это надеюсь…
Немногим позже в лазарет даже не пришла, а прибежала Абигейл. Переодевшаяся в чистую монашескую одежду, с аккуратной прической и полными слез глазами она выглядела настолько милой, что у молодого человека невольно защемило сердце. А когда девушка, уткнувшись в плечо жениха, залилась счастливыми слезами, то Андреас просто растерялся — он, конечно, знал, что Абигейл его любит, но столь неподдельной радости все же не ожидал. Да, такую искренность и такое всепоглощающее чувство встретишь не часто.
Следующие пару дней выгнать Абигейл из лазарета было невозможно. В выделенную ей келью она уходила только на ночь, а все остальное время находилась подле своего жениха, да еще и успевала ухаживать за остальными ранеными. Самое удивительное в том, что против присутствия принцессы не возражал даже вечный ворчун брат Фабиус, и даже более того — ему нравилось, что девушка постоянно находится в его лазарете. Дело в том, что старый лекарь считал принцессу Абигейл прехорошенькой, просто-таки согревающей своим видом глаз и сердце любого мужчины, а еще брат Фабиус находил ее очень похожей на девушку, из-за которой по молодости лет у него чуть не дошло до дуэли с лучшим другом…
Отдых закончился через пару дней, когда перед закатом дежурные дали знак: со стороны Ланьежа приближается небольшой отряд, и там есть люди в военной форме. Этого сообщения вполне хватило для того, чтоб дядюшка, несмотря на возражение брата Фабиуса, покинул лазарет — мол, я уже здоров, а выздоровевшим здесь делать нечего. Через полчаса дядя Эдвард, переодевшись в свою запасную одежду, уже был у отца Маркуса, в надежде, что тот не будет скрывать от него полученные новости, а в том, что сейчас в монастырь фельдъегеря везут послание, а то и не одно — в том сомнений не было. Что ни говори, а за то довольно долгое время, пока беглецы выбирались из Запретных земель, в мире должно было произойти немало событий, имеющих непосредственное отношение как к Бенлиору, так и к принцессе Абигейл.
К сожалению, ничего хорошего в полученных новостях не было. Королева Эмирил со дня на день должна была умереть, если, конечно, это печальное событие уже не произошло за те несколько дней, что прошли с момента написания письма. То, что сейчас творилось в Бенлиоре, иными словами, как кипение воды в котле под крышкой, назвать сложно. Оставалось только ждать, когда этот котел рванет (а это может произойти в самом скором времени), и осколки полетят в соседние страны, причиняя там хаос и жуткие разрушения…
Более того: из Бенлиора стали звучать откровенные угрозы в адрес своего соседа, то есть страны, на огромной территории которой и находились Запретные земли. Причина подобного недовольства указывалась совершенно абсурдной, и в то же время до невероятности напоминающей то, о чем Нарла предупреждала Андреаса, если тот откажется играть по правилам нагов.
В чем именно было дело? К несчастью, история была очень грязная и дурно пахнущая: правительство Бенлиора рассылало во все страны горестные письма о помощи, вернее, скорбные послания с призывом о возмездии. В тех письмах было сказано о том, что будто бы наследная принцесса Абигейл решила разорвать свою помолвку с Адрианом, четвертым сыном герцога Лурьенг, о чем письменно известила свою сестру, королеву Эмирил, а заодно и всесильного герцога. Увы, но вернуться домой принцесса не успела, так как после расторжения помолвки девушку похитили из монастыря, в котором она временно обитала, и увезли в неизвестном направлении. Немногим позже до Бенлиора дошли жуткие вести о том, что неподалеку от границы двух стран найдено тело девушки, до невероятности похожей на принцессу Абигейл. Дескать, те, кто знал принцессу при жизни, уже опознали ее в этом бездыханном теле, и это несмотря на то, что на трупе погибшей было множество следов от пыток и избиений. Похоже, таким подлым и жестоким образом герцог Лурьенг отомстил юной принцессе за то, что она решила не иметь никакого дела с этой отвратительной семейкой, и пожелала вернуться домой, в лоно любящей семьи. Ну, а так как семейство Лурьенг — ближайшие родственники короля, то не надо долго гадать о том, с чьего попустительства герцог решился на столь омерзительный поступок, и что за коронованная особа стоит за его спиной…
— А ведь это прямой повод к войне… — задумчиво протянул Андреас, когда дядя Эдвард вновь пришел в лазарет, и передал племяннику все, что узнал. Впрочем, там, кроме Андреаса, были и остальные беглецы, которые внимательно выслушали невеселые новости.