Страница 27 из 76
– Доброе утро, – «принц» улыбнулся, заставив сердце девушки обмереть, – Прошу прощения за мою бестактность. Я полагал, что кабинет дядюшки в такое время еще пуст и не ожидал увидеть здесь гостью.
– Дядюшки?
Что-то не помнила Ирма таких... такиххх... в общем, таких юношей среди своих родственников.
– О, я не представился. Дитрих цу Шварвальд, названный сын барона цу Шварцвальда, давнего друга хозяина этого дома.
Дитрих... Какое славное имя...
– Ирма цу Вальдштайн, племянница хозяина этого дома. Что же вы стоите, присаживайтесь.
«Принц» Дитрих опустился в кресло у стола.
– Вальдштайн? Кажется, это фамилия управляющего Штайнцем?
– Совершенно верно. Он – мой отец.
– Ваш отец тоже здесь?
– О, нет. Он остался дома. Я прибыла в столицу вместе с... Вместе со своим двоюродным дядей графом цу Юстусом, хозяином особняка.
Дитрих мило улыбнулся:
– Боюсь вы ошибаетесь. Особняк принадлежит барону Хайнцу цу Акутзану.
– Дяде Хайнцу?
– Вы его знаете?
– Конечно! Он – мой родной дядя по матери. Так это его дом?
– Ну, – золотоволосый мальчик замялся, – Боюсь, я проговорился. Никто не должен знать, что этот особняк принадлежит господину цу Акутзану. Это... – он наклонился и понизил голос, – тайное убежище. Я здесь прячусь.
– Как здорово! – ситуация так напоминала книги, что Ирма пришла в неописуемое восхищение, – Вас хотят убить?
– Совершенно верно, – серьезно кивнул Дитрих, – Я мешаю очень влиятельному человеку. Он послал бы своих головорезов убить меня, если бы знал, где я нахожусь. Поэтому я вынужден скрываться и скрывать свое настоящее имя.
В точности как в романах!
– А как ваше настоящее имя? – Ирма замерла от ощущения прикосновения к тайне.
– Боюсь, я не могу вам этого сказать. Понимаете, тайна – это то, что скрывают от всех.
– О, я понимаю.
Наверняка, тут замешаны тайны короны. Не может быть, чтобы все было банально и просто. Это вам не глупые тайны крестьян, боящихся каждой пустяковой нечисти. Наверное, Дитрих – тайный сын короля Вальтера, которой прячется от родного отца, потому что... потому что тот хотел убить во младенчестве, а убить он его хотел потому... потому что так было предсказано. Например так: «И родится у кровавого короля благородный сын, который вырастет, ужаснется отцовым преступлениям и убьет его, чтобы самому принять корону и править долго и счастливо». Вот, примерно так. А король Вальтер наверняка узнал об этом и приказал... приказал отнести своего сына в лес и оставить его на съедение волкам. Но благородный барон цу Шварвальд нашел плачущее дитя, отнес в замок, воспитал как родного и вот, только недавно открыл ему тайну его происхождения...
В этом месте Ирма задумалась. Как же барон узнал, что перед ним именно юный принц, а не сын дровосека. А, неважно, скажем у младенца на теле был тайный знак принадлежности к королевскому роду, родинка в виде двух переплетенных лилий на... где-нибудь.
И вот благородный барон открывает тайну происхождения своему названному сыну. Но подлый слуга, подслушав разговор, немедленно бежит к королю и доносит о том, что его сын жив. Король приказывает свои кровавым и жестоким миньонам найти и убить свою родную кровь, предварительно удушив доносчика-слугу... ну, потому что даже жестокие тираны не любят доносчиков. И вот черные миньоны рыскали по всей стране в поисках малютки... выросшего в высокого и красивого юношу, которого скрывали у надежных друзей. А юноша, узнав о своем происхождении, собрал команду верных друзей и поднял восстание против узурпатора-отца. Из-за предателя – у принцев в изгнании в друзьях почему-то всегда много предателей – юноша был схвачен, но перед казнью он признался своей давней подруге...
Стоп-стоп-стоп. Роман «Черные крылья над Нассбургом», конечно, вещь интересная, но навряд ли его сюжет будет полностью воплощен в жизнь. Тем более что кандидат в принцы, сиречь Дитрих, еще никем не предан и не на эшафоте.
– Прошу прощения, – обратился к ней Дитрих, – я вижу, вы о чем-то задумались. Мое общество вам наскучило?
– Прошу прощения, господин Дитрих, я действительно отвлеклась. Я вспомнила одну книгу...
– Вы тоже любите книги?
– А вы их любите?
– Разумеется. В замке моего названного отца не так много развлечений для того, кто не очень-то любит охоту и фехтование.
– А какие книги вы предпочитаете?
Дитрих мило порозовел:
– Романы. Понимаю, что это чтение не для...
– О, нет, я тоже очень люблю романы. Какой вы читали последним?
– «Принц и белая тень».
– Не слышала. А кто автор?
Началась интересная и познавательная беседа двух любителей книг, из которой ничего не поймет тот, кто не читал тех же романов.
***
– Это ты подстроил?
– Нет, получилось само собой.
– Ну что ж, тоже неплохо.
– Предсказание начинает сбываться.
Веселый смех.
***
– Якоб, что ты думаешь о короле Вальтере?
– Я не думаю о короле Вальтере. Если уж мне приходит в голову желание подумать, я думаю о молоденьких девушках.
Подмастерье начал настораживать Якоба. Сначала он рассказывал веселые байки, не требуя того же от Якоба. Тогда с ним было проще. Но чем ближе к столице, тем чаще тот съезжал на политику, причем задавая Якобу различные вопросы. Уж не провокатор ли он? Выведет разговор на критику короля и сдаст в Личную гвардию, за маленькую денежку.
О Личной гвардии короля слышали даже в отдаленных деревнях. Мрачные убийцы в черных мундирах, они наводили ужас на любого противника короля. Если в обычную королевскую гвардию испокон веков набирали дворян по принципу: чем родовитее, тем лучше, то в личной гвардии – ввел ее, кстати, генерал Нец – служили неизвестные никому дворяне, со странными фамилиями. Ходили осторожные слухи, что гвардейцы получали дворянство только после поступления в гвардию, а до этого были обычными горожанами, а то и вовсе крестьянами. Правда, не находилось еще смельчака, который бы задал гвардейцу такой вопрос.
Никто не знал, откуда их таких брали или где их обучали, но чтобы связаться с гвардейцем нужно было быть или беспробудно пьяным или просто сойти с ума от вседозволенности.
Так может, Подмастерье – просто переодетый гвардеец? Правда, непонятно, зачем ему может понадобится обычный крестьянин, но, может быть, у них что-то вроде оброка, как у крестьян? Скажем, найти и посадить в тюрьму двух заговорщиков и четырех болтунов. Вот и приходится крутиться.
Да и та история с розовым зайцем? Зачем Подмастерью понадобилось убеждать Якоба, что тот ошибается? Проверял? Зачем?
Якоб отгонял мысль, которая лежала на поверхности. Что все дело в Ирме, что он, Якоб, выручив ее, ввязался в дворянские игры, от которых всегда бежал.
«Ничего, вот доедем до столицы, только ты меня и видел, господин Подмастерье»
***
– Август.
– Да, Ваше величество.
– Что за история произошла вчера вечером на улице... кхм... Старого Кладбища?
– А что за история?
– Август.
– Группа молодых дворян, пьяных, со знаками Лиги Освобождения, напали на сержанта Вашей личной гвардии, Рудольфа цу Токенблатта...
– Опять? Господин цу Гроссабгрунд, мне кажется или каждый, кто задирал сержанта Токенблатта за последние недели оказывался лигистом? Что это означает?
– Лигисты – большие задиры. Или их слишком много развелось в столице.
– А мне кажется...
– Нет. Лигисты. Во всем виноваты лигисты.
– И что мне предлагаете делать? Семья Гольденхирш требует возмездия.
– Может, казнить его?
– Сколько можно? Это и так третий раз за месяц. Ладно, объявите им, что обидчик казнен, покажите отрубленную голову... запас еще есть?
– Есть.
– А сержант Токенблатт пусть сменит фамилию и... прекрати ухмыляться! И передай своему защитнику чести невинных девушек, что если в течение этой недели он не найдет Ирму, то у нас пополнится запас отрубленных голов. Твои люди могут работать только под угрозой смерти. И еще... Что это за рыжая дрянь носится по столице?