Перехват

В гостиной гостей встретила женщина, которую Егор уже видел на кладбище в день похорон Шелехова. Офицеры представились. Хозяйка квартиры както рассеяно улыбнулась, и пригласила гостей присесть в тут же выросшие из пола уютные кресла. Как только все расселись, между креслами вырос стол, который тут же принялась сервировать пара 'домовых' универсальных домашних роботов.

Как отметил про себя Егор, это были не антропоморфные механизмы, которые предпочитало большинство штатских, а арахноиды по сути, гражданская модификация боевых 'Тарантулов'. Двигались роботы весьма шустро, и стол был накрыт буквально за полминуты, после чего 'паучки' удалились так же быстро и бесшумно, как и появились.

Барон молча взял стоявшую посреди стола бутылку водки и наполнил рюмки.

Выпили так же молча. Мужчины до дна, женщины чуть пригубили. Помолчали. Хозяйка грустно посмотрела на одиноко стоящую рюмку, накрытую кусочком хлеба, и взглянула на гостей тем особенным взглядом, который бывает у людей, потерявших самого близкого человека, и уже от этой жизни ничего не ожидающего, а главное ничего и не желающего.

Егор был ещё слишком неопытен, чтобы различать такие нюансы, а барон... Барон всё понял, както сгорбился, и глухим голосом начал говорить:

Я был командиром подразделения, в котором Павел Евгеньевич принял последний бой. Если бы не он... Я минимум дважды обязан ему жизнью... Да и не только я. Все мы обязаны. Обидно, что такие люди уходят... Но война...

Барон говорил чтото ещё, и видно было, что говорил искренне, но молодой человек уже не слушал. Слова, даже самые искренние, самые правильные, были не способны ни вернуть к жизни ушедшего, ни облегчить боль потери живым.

Белецкому показалось, что вдова прапорщика тоже в мыслях гдето далеко, вспоминает о чёмто, о чём может вспомнить только она...

'Странно устроен мир' подумал он. 'Человек ушёл из жизни. Мы помним его одним, его близкие другим, и может быть, даже совсем другим... Как будто мы знали двух совсем разных людей. А когда мы умрём, с нами умрёт и даже такая вот неполная память. Останутся только архивные документы, видеозаписи, наши обрывочные воспоминания. А потом, через много лет... Может статься, что такого замечательного человека забудут полностью. Как будто и не было его...'

Занятый философскими рассуждениями о бренности всего сущего, Белецкий не сразу заметил, как обстановка за столом изменилась.

К реальности его вернуло ощущение, что 'чтото не так'. Секунды через три он понял, что именно. Оказывается, барон закончил говорить, и теперь все ожидающе глядели на Егора.

Судя по всему, теперь настала его очередь говорить.

Егор смутился. Чувств и мыслей было много, но вот как их выразить...

Я... попытался облечь свои мысли в фразы молодой человек. Я недолго был знаком... Но... Он меня многому научил... Благодаря ему... В общем, хороший был человек. Очень жаль, что его не стало... Извините, у меня не получается сказать правильно и красиво...

Белецкий смутился ещё больше и умолк.

Зато искренне, ободряюще улыбнулась Анастасия.

Барон решил поддержать своего спутника.

Да. Воюет этот молодой человек куда как лучше, чем говорит. Ну ничего, и говорить со временем научится...

Мне кажется, настало время пить чай с тортом. Ненет, не отказывайтесь. Настя сама его испекла. Старалась... У неё замечательно получаются торты... увидев смущение гостя, чьё лицо к этому времени стало яркобордовым, хозяйка решила перевести тему на другое. Настенька, ты принесёшь торт.

Да, сейчас! Анастасия вспорхнула со своего кресла, и поспешила к дверям.

'Давай за ней, оратор!' передал барон, чуть скосив глаза в сторону удаляющейся девушки.

Я помогу! подхватился Егор.

Да, будьте так любезны, благосклонно кивнула хозяйка.

На кухне Анастасия указала молодому человеку на поднос с чайным сервизом.

Это ваше. А я понесу тортик.

'Ничего себе, 'тортик'' подумал Егор, глядя на это произведение кулинарного искусства. 'Им взвод накормить можно, а не то что четырёх человек'. Вообще Белецкий считал, что готовить самостоятельно, в то время, когда всё это можно заказать в магазине, либо, в крайнем случае, поручит приготовить автомату это никому не нужное излишество. Но по опыту знал, что многие женщины с таким мнением в корне не согласны, потому вслух своих мыслей не высказывал, и относился к 'женским странностям' снисходительно.

Анастасия... Павловна, остановил Егор девушку, уже собравшуюся взять свой поднос. Я должен вам передать... Вот это... с этими словами он вытянул из кармана переданный бароном пакет, и протянул его девушке.

Что это? Анастасия повертела пакет в руках... Разорвала. Внутри оказалась знакомая молодому человеку пластинка голограммы. Девушка коснулась сенсора на боку пластинки, и перед ней появился, казалось, её собственный портрет.

Последнее его желание перед смертью... было увидеть это, тихо сказал Егор.

Мама... так же тихо проговорила девушка. В её больших глазах засветилась боль и нежность. Я часть её... Продолжение... Папа так хотел, чтобы она хоть както продолжала жить. Может, он втайне надеялся, что она возродится во мне... Не знаю, чего ему стоило получить разрешение на клонирование.

Но я не она... Я называю её мамой. У меня две мамы... грустно улыбнулась девушка. Ту, которую дала мне жизнь, я совсем не знаю... Наверное, она была замечательной женщиной, раз её так полюбил отец... Но... Иногда мне кажется, что он зря всё это затеял. Моя мама... Вторая, которая меня вырастила. Иногда мне кажется, что она ревновала отца... К ней... И, может быть, немножко ко мне. Может, не стоило ему пытаться воскресить любимую...

Стоило, Егор кончиками пальцев коснулся руки Анастасии. Я думаю, он бы всю жизнь себя корил, что не попытался. А так... В результате на свет появилась такая замечательная девушка.

Анастасия одарила молодого офицера благодарным взглядом.

Давайте всё же отнесём тортик, нас уже, наверное, заждались.

Да, конечно! Егор схватил свой поднос, и поспешил в гостиную.

Остаток встречи он запомнил урывками. Беседовали в основном барон с хозяйкой, а молодой человек и девушка больше молчали, думая о своём, и иногда украдкой бросая друг на друга быстрые взгляды.

Визит был не очень долгим через пару часов офицеры уже выходили из подъезда. Солнце висело ещё довольно высоко. Егор обратил внимание, что улица была практически пустой, несмотря на выходной день, на что тут же не преминул обратить внимание своего спутника.

А что тут удивительного? пожал плечами тот. На центральном стадионе матч на кубок мира по футболу, а в Императорском Оперном концерт этой новой мегасуперзвезды Биласкова. Мужчины на футболе, женщины на концерте. Так что здесь мы в полном одиночестве, да ещё вон полиция бдит... фон Стиглиц кивнул на вывернувшую изза угла полицейскую машину.

Действительно, кроме двух офицеров, этой машины, да с двух сторон медленно подползающих по тротуару роботовуборщиков, вокруг не было ни души.

Кстати, ты видел, как она на тебя смотрела при прощании? подмигнул молодому человеку барон.

Кто 'она'?

Да не Зинаида Ильинична же! Настя, конечно...

Обычно смотрела, буркнул Егор. И давайте не будем...

Ну, не будем, так не будем... легко согласился фон Стиглиц.

Рядом раздался визг тормозов. Егор оглянулся. Из резко остановившейся спецмашины выскочили два полицейских. Один из них остался на месте, а второй почти бегом направился к двум офицерам.

Не доходя до них на три шага, он остановился, и произнёс:

Господин Белецкий, вы арестованы! Сдайте шпагу!

Глава 6

Одновременно на комм Егора пришёл ордер на арест.

'Ну вот, опять!' огорчился молодой человек и потянулся к шпаге. Сопротивляться полицейскому с ордером на руках себе дороже.

Однако, похоже, барон так не думал. Белецкий получил его приказ: 'Боевой режим. Действовать по команде!'.