Страница 8 из 102
— Иногда он еле виден, — сказал я. — И, можно сказать, кажется даже пушистым. Но ведь призрак не может быть пушистым, не так ли? Он совсем не похож на привидение.
— А почему бы вам не поужинать со мною? — предложил Эзра. — Мы могли бы посидеть и проговорить всю ночь напролет. Я не очень-то часто беседую с людьми, а мог бы порассказать целую кучу интересного. У меня на огне стоит большой котел, полный черепашьего жаркого; его в пять раз больше, чем мы с Рэнджером способны съесть. Я поймал двух молодых черепашек в маленькой запруде неподалеку отсюда. У старых мясо жестковатое, но у молодых — так и тает во рту. Вы наверняка пробовали много разносолов, но, отведав моего жаркого, вы ничего другого не захотите!
Райла посмотрела на меня.
— Мы могли бы остаться? Я покачал головой.
— Очень соблазнительно, но нам надо возвращаться. В двух милях отсюда мы припарковали машину, и мне не хотелось бы добираться до нее в темноте. Нам лучше тронуться сейчас, пока еще светло и можно различить тропу.
Глава 7
Сидя за рулем по дороге домой, Райла спросила:
— Почему ты не сказал мне про этот Кошачий Лик?
— Сам не знаю, — ответил я. — Ведь у меня еще нет ясного ответа на вопрос, что же это такое. Поэтому я боялся, что ты мне не поверишь.
— И ты решил, что я поверю Эзре?
— Ну и как, ты поверила?
— Пока не пойму: и да, и нет. Все это звучит как небылица, легенда из глухомани. А сам Эзра похож на отшельника-философа. Я и не представляла, что на свете есть такие люди.
— Их не так уж и много. Это всего лишь осколки уходящей породы. Когда я был ребенком, таких бы здесь набралось с пяток. А когда-то их было немало. Моя бабушка называла их «старой командой». Эти люди никогда не женились, норовили уйти подальше от общества и жить, как им заблагорассудится, полагаясь только на себя. И жили проще простого: готовили себе еду, стирали свою одежду, разводили маленькие огороды, держали для компании собаку или несколько кошек. Они зарабатывали на жизнь, нанимаясь к фермерам в рабочие сезоны, может быть, еще подрабатывая на лесозаготовках. Большинство из них ловило силками скунсов, мускусных крыс и других зверьков. Они старались жить вне долины, охотились, удили рыбу, собирали съедобные растения. Жили, что называется, «из руки в рот», но это было им по душе, и они всегда выглядели довольными. И никаких забот, поскольку ни за кого не были в ответе. Они были бесхитростны и нерасчетливы. Когда им удавалось собрать немного деньжат, они все до цента тратили на выпивку, после чего возвращались в свои домишки, и потом, спустя несколько месяцев, им вновь удавалось наскрести денег на следующую выпивку. А когда они старились, слабели и уже были неспособны себя обслужить, их либо отправляли в приюты для бедных, либо кто-то из соседей брал их к себе и поручал им нетрудную домашнюю работу. А бывало, они умирали в своих лачугах и оставались там лежать неделями.
— Все это представляется мне малопривлекательным. Какое-то нарочитое одиночество, — отметила Райла.
— По меркам современного общества, да, — согласился я. — Но дело в том, что именно так жили первопроходцы. И сейчас, представь, кое-кто из молодежи вдруг стал увлекаться такими идеями. Они тоже призывают к уходу от общества. И не может же быть, что все они дураки, не правда ли?
— Эйза, ты сказал, что тоже видел то существо, о котором говорил Эзра. А еще ты упомянул о страхах, связанных с «пумой». Выходит, и другие тоже могли его видеть?
— Только этим я и объясняю все эти байки о пумах! Кое-кто наверняка видел нечто, смутно смахивающее на большую кошку.
— Но улыбающаяся пума!
— Когда люди видят пуму или что-либо похожее на нее, они вряд ли успевают различить еще и улыбку. Они просто пугаются. И улыбка в их восприятии становится оскалом, а то и рычанием.
— Не знаю, не знаю, — протянула Райла. — Все это так фантастично! Да еще эти твои раскопки. И Баузер, раненный фолсомским дротиком, и свежие косточки динозавра!
— Ты все ждешь объяснений, — сказал я. — Райла, я ничего не могу объяснить! У меня большое искушение связать все воедино, но я не могу быть уверен, что эти загадки имеют общую причину. Пока что я ни в чем не уверен. И если ты решишь уйти, я не стану тебя осуждать. Вряд ли все эти открытия так уж приятны!
— Может, они не так уж и приятны, — отрезала Райла, — но они очень интригующие и очень важные! И если бы обо всех этих делах мне поведал кто-то еще, я бы подумала об уходе. Но я же знаю тебя, ты всегда был честен во всем, даже если тебе это грозило гибелью! Правда, все это меня немножко пугает. У меня такое ощущение, что я стою на краю неведомого, быть может, такой великой новой реальности, которая откроет нам новый взгляд на Вселенную!
Я рассмеялся, но смех мой вышел немного вымученным.
— А давай-ка не будем так уж всерьез принимать самих себя! — предложил я. — Давай будем двигаться последовательно. Так нам будет легче.
— Давай так и сделаем, — согласилась она, успокаиваясь. — Но я все думаю, как там дела у Баузера?..
Когда мы через несколько минут прибыли домой, выяснилось, что дела у Баузера идут вполне прилично. Хайрам расположился на заднем крыльце, а рядом, прижавшись к нему, растянулся Баузер. При виде нас он радостно завилял хвостом.
— Ну как он? — спросила Райла у Хайрама.
— Баузер о'кей, — ответил тот. — У меня и у него был неплохой денек. Мы сидели и смотрели на синичку, да еще о многом говорили. Я ухаживал за тем местом, куда попала стрела. Теперь, кажется, все в порядке. Кровь больше не течет, а рана начала затягиваться. Баузер — добрый пес. Он лежал тихо, пока я промывал рану. Даже не дергался. Понимал, что я ему помогаю.
— Ты нашел что поесть? — спросил я его.
— В холодильнике лежал кусок говядины, и мы с Баузером его поделили. Там еще немного оставалось, и я дал ему это на ужин, а себе поджарил яичницу. Мы с ним вместе собрали в курятнике яйца. Было всего одиннадцать. — Хайрам медленно поднялся и распрямился. — Раз вы уже здесь, — произнес он, — я, пожалуй, пойду домой. Вернусь утром проведать Баузера.
— Но если у тебя имеются другие дела, — сказал я ему, — то завтра можешь не приходить. Мы больше не отлучимся и сами присмотрим за ним.
— У меня есть чем заняться, — с достоинством ответил Хайрам. — Всегда можно найти, чем заняться, но я обещал Баузеру. Я сказал ему, что буду заботиться о нем, пока он совсем не поправится. — Он спустился по ступеням, дошел до угла дома, но вдруг приостановился. — Я забыл, — сказал он. — Я не запер курятник. Его надо закрыть. Тут много скунсов и лисиц.
— Ты иди, — успокоил я его. — Я сам запру кур.
Глава 8
И вновь шум разбудил меня, заставив вскочить с постели.
— Да что там опять такое? — сонно спросила Райла.
— Что-то происходит в курятнике. Она протестующе повернулась ко мне.
— А что, бывают здесь спокойные ночи? Вчера вопил Баузер, теперь куры!
— Это, наверное, та проклятая лиса, — предположил я. — Она уже унесла трех кур. Мой курятник хуже решета.
Из ночной мглы доносилось кудахтанье перепуганных птиц.
Я пошарил ступнями под кроватью, нащупал шлепанцы и сунул в них ноги. Райла села в кровати.
— Что ты собираешься делать?
— На этот раз я ее достану! — ответил я. — Не включай свет, ты ее спугнешь!
— Но ведь сейчас ночь, — сказала Райла. — Ты вряд ли сможешь увидеть лису.
— Сегодня полнолуние. Если она там, я увижу!
В чуланчике при кухне я нащупал двустволку и нашел коробку с патронами. Я загнал два из них в оба ствола. Баузер заскулил в своем углу.
— Ты останешься здесь, — приказал я ему. — И будешь лежать смирно! Не желаю, чтобы ты там болтался и спугнул лису!
— Будь осторожен, Эйза, — предупредила Райла, появившаяся в дверях гостиной.
— Не беспокойся. Все будет в порядке!
— Ты бы надел что-нибудь. Не стоит бегать по двору в шлепанцах и пижамных штанах!