Страница 22 из 102
Я поднял свой рюкзак и вдел руки в его лямки. Райла тоже приладила свою ношу поудобнее, и мы во главе с Беном и в арьергарде со мной двинулись в путь. В зарослях кустарника, попадавшихся нам по дороге, кто-то взвизгивал и улепетывал, прячась поглубже под ветками. Должно быть, подумал я, какие-нибудь маленькие млекопитающие. Может, кролики, может, опоссумы, а может, даже белки? Прячась от рыскающих вокруг плотоядных существ, вечно голодных и жестоких, эти маленькие прыгуны ухитрились выстоять и дожить до тех времен, когда на Земле исчезли огромные массы рептилий!
Бен вел нас к реке, держа курс на запад. Идти было трудновато. Ровной почвы не было. Приходилось все время смотреть под ноги, чтобы не упасть. И при этом почти не оставалось возможности наблюдать за тем, что находилось вокруг. А инстинкт подсказывал, что наблюдать не мешало бы!
Ружье начинало казаться все более тяжелым и неуклюжим. Я держал его неловко и уже начал думать, что черта с два я сумею пустить его в ход, если какое-нибудь истекающее слюной кровожадное существо, внезапно ринется на нас. Рюкзак тоже не был подарком, но ружье было хуже.
Черепаха — огромная черепаха — высунула голову размером с бочку из березовой рощицы в сотне шагов от нас. Она качнула головой, помедлила, моргнула, затем неторопливо двинулась к нам. При виде этой шишковатой массы, выползающей из берез, мы похолодели. Бен наполовину вскинул ружье.
Это выглядело похожим на огромную черепаху, но черепахой не было. У него был панцирь как настоящая броня. И оно продолжало двигаться, все время поглядывая на нас и моргая. Перепончатая мембрана закрывала и открывала его глаза. Существо двигалось вперевалку, лишь слегка отрывая короткие ноги от земли.
Справа от меня зажужжала камера Райлы, но я не повернул к ней головы. Я все время смотрел на эту тварь.
— Все в порядке, — произнес я, надеясь, что и в самом деле все в порядке. — Это анкилозавр. Он не хищник.
Но теперь ящер уже выполз из рощи и был виден во всю свою пятидесятифутовую длину. Его волочащийся по земле хвост был увенчан массивной шипастой булавой на конце.
Камера продолжала работать жужжа, и старина-броненосец остановился. Он громко фыркнул на нас, поднял свою страшную булаву и с силой ударил ею по земле.
— Будь я проклят, — сказал Бен, — он же нам грозит!
— Нам это не страшно, — возразил я. — А вот если на него кинется хищник-динозавр, он даст этой дубинкой ему прямо по зубам!
Анкилозавр решил не связываться с нами и пополз в сторону, явно успокоившись. Райла выключила камеру.
— Ну давайте искать место для лагеря, — предложил Бен.
Спустя полчаса мы нашли подходящее место около родника, бьющего на склоне горы и скрытого лесом, где росли могучие клены и дубы. Они напомнили мне иллюстрации, изображавшие старые английские леса в ранних изданиях Теннисона.
— Великолепно! — сказал Бен. — Теперь мы защищены. Ни один крупный зверь не проползет с легкостью среди этих деревьев.
— Не исключено, что мы преувеличиваем агрессивность плотоядных ящеров, — предположил я. — Может быть, они и не нападут, если мы им попадемся на глаза. Мы же для них выглядим необычно, не похожи на их обычную добычу. Они могут даже отпрянуть от нас! К тому же здесь их может и не быть так уж много!
— Даже если и так, — констатировал Бен, — мы не должны упускать из виду ничего. И будем держаться все вместе. Никто не должен отходить в сторону. И мы не можем поступиться ничем из своей программы. Когда мы разобьем палатки, надо будет потренироваться с ружьями.
Мы быстренько распаковали свои рюкзаки и поставили палатки, примитивно натянув два небольших тента под деревьями. Затем оборудовали очаг, выкопав яму и набрав ворох хвороста, щепок и сухих поленьев. Мы сложили их рядом с очагом.
— Ты и я будем поочередно караулить ночью, — сказал Бен. — Нельзя допустить ни малейшего промаха!
Когда наш лагерь был полностью готов, мы с Беном начали опробовать наши ружья.
— Задача в том, — объяснил он мне, — чтобы не слишком плотно его прижимать. Не напрягайся, расслабься. Прижми приклад к плечу, но не слишком усердствуй. В этом ничего особенного нет, просто ты должен постараться, чтобы приклад не отскочил от твоего плеча и не стукнул тебя по подбородку. Ты сам подайся вперед при выстреле. Не очень сильно, но подайся на него.
У самого Бена проблем с этим не было. Он и раньше имел дело с крупнокалиберками, правда, не с такими большими, как эти. Что касается меня, то дело обстояло несколько иначе. Я вообще никогда не стрелял из оружия калибром больше двадцати двух, но я хорошо запомнил советы Бена, и дело пошло не так уж плохо. Первый выстрел почти отбил мне плечо и отбросил меня на шаг или два, но я все же не свалился наземь! Второй выстрел оказался удачнее, третий вышел уже вполне приличным. При четвертом, последнем, выстреле я даже не ощутил отдачи.
Огромная одинокая береза, ствол которой мы выбрали в качестве мишени, была вся искорежена нашими пулями.
— Неплохо, — одобрительно заметил Бен. — Ты не поддался и не дал ему навредить тебе. Если бы это случилось, то при каждом выстреле ты бы напрягался и опасался. И тогда тебе не удалось бы попасть даже в широкий сарай на расстоянии тридцати шагов!
— Эйза, — тихо произнесла Райла откуда-то сбоку.
Я обернулся и увидел, что она сидит прямо на земле, скрестив ноги, положив локти на колени, чтобы удержать тяжелый бинокль.
— А ну-ка погляди, — предложила она, — там их довольно много. Небольшими группами и поодиночке. Они сливаются с фоном, и их трудно различить. Смотри повыше, левее той группы из четырех деревьев, на той гряде, что уходит назад от реки.
Она передала мне бинокль, но я не мог удержать его стоя. Я должен был так же, как и она, сесть на землю и использовать свои колени как подпорку для собственных локтей.
Я не сразу понял, на что она хотела обратить мое внимание, но наконец натолкнулся взглядом на что-то подвижное и стал подкручивать регулировочный винт бинокля, чтобы лучше сфокусировать изображение. То, что я увидел, сидело на корточках, отдыхая, откинувшись назад, изогнув колени и опираясь на огромный хвост. Громадное туловище вытянулось почти вертикально, и безобразная голова раскачивалась из стороны в сторону, как бы обозревая все вокруг.
— Как ты думаешь, — спросила Райла, — это тиранозавр?
— Не знаю, — ответил я, — не могу сказать с уверенностью.
Проблема, конечно, заключалась в том, что никто не мог быть стопроцентно уверен ни в чем. Все, что до нас дошло от всех этих динозавров, было лишь костями да еще в немногих случаях окаменевшими останками с небольшими участками уцелевшей шкуры. Наше зрительное восприятие этих существ базировалось на воображении художников, быть может, и превосходном, но отнюдь не претендующем на достоверность в отношении многих деталей.
— Только не Рекс, — сказал я. — Передние лапы слишком велики. Может быть, трионихид или другой вид тиранозавра, не дошедший до нас в окаменелостях. Мы же не можем утверждать, что располагаем отпечатками всех видов. Впрочем, кто бы это ни был, это громадный зверь. Он сидит, отдыхает, благодушно озирается вокруг, оценивая, а нет ли еще какой живности, которую можно сожрать?
Я продолжал разглядывать зверя. Если не считать раскачивающейся головы, он был совершенно неподвижен.
— Передние ноги слишком развиты, — повторила Райла. — Это и меня озадачило. Если бы мы попали на несколько миллионов лет назад, я бы рискнула сказать, что это аллозавр. Но теперь-то аллозавров быть не должно? Они же давно вымерли?
— А может, и не вымерли, — предположил я. — Мы ведем себя так, будто постигли всю историю динозавров по найденным окаменелостям. Если мы находим один тип динозавра в старом пласте и не находим его в более позднем, мы объявляем, что он уже вымер! А скорее всего мы просто впадаем в ошибку лишь потому, что увидели этот тип в более молодых геологических пластах. А аллозавры, может быть, существовали до самого конца!