Страница 31 из 83
Издалека послышался шум поезда…
— Незавидная судьба у того кузнечика, верно я говорю, а, парень?
Саттон напрягся, выпрямился, совершенно ошеломленный.
— Как вы сказали?
— А, не обращай внимания, — ответил старик. — Так болтаю, считай, сам с собой разговариваю. Все думают, что я псих.
— Но… вы сказали что-то о судьбе?
— Ну просто мне было когда-то интересно. Я даже написал рассказ про это, ей-Богу, хочешь — верь, хочешь — не верь. Но, правда, не очень хорошо вышло. Молодой был, мало что в жизни-то понимал.
Саттон расслабился и откинулся на спину. Рядом кружилась стрекоза. Недалеко от берега плеснула маленькая рыбка по воде пошли круги.
— А вот насчет рыбалки, — сказал Саттон. — Мне показалось, что вам, в общем, все равно, поймаете вы что-нибудь или нет?
— А, лучше бы ничего не ловилось, — ответил старик, махнув рукой. — А то ведь как поймаешь, так это ж надо рыбу с крючка снимать. Потом надо обратно наживлять, да еще и забрасывать. Целая канитель, ну ее совсем. — Он вынул изо рта трубку и с чувством плюнул в реку. — Ты, сынок, Торо читал?
Саттон покачал головой, пытаясь вспомнить. Шевельнулись какие-то смутные воспоминания. В колледже по древней литературе проходили один фрагмент. Он помнил только, что фрагмент был довольно длинный.
— Не читал, так почитай, — наставил старик. — Он не дурак был, Торо этот.
Саттон встал и отряхнул брюки.
— Куда торопишься? — поднял голову старик. — Посиди еще. Ты мне не мешаешь.
— Вообще-то мне надо идти, — сказал Саттон.
— Ну ладно. Может, еще когда забредешь. Поболтаем. Звать меня Клифф, а теперь все величают старым Клиффом. Так и спроси, где старого Клиффа найти. Всякий скажет.
— Как-нибудь, обязательно, — вежливо ответил Саттон.
— Может, хлебнешь еще на дорожку? — предложил старик.
— Нет-нет, благодарю вас, — поспешно отказался Саттон.
— Ну как хочешь, — пожал плечами старик, поднял кувшин и сделал приличный глоток. Увы, выдох на сей раз не был столь эффектен — никто не пролетал мимо.
Саттон вновь вернулся на платформу, жара не спадала.
— Все правильно, — сказал ему служащий на вокзале. — Саттоны живут на другом берегу, в округе Грант. Туда можно по-разному попасть. Вы как хотите — покороче?
— Наоборот, подскажите мне самый длинный путь, — ответил Саттон. — Я не тороплюсь.
Когда Саттон взобрался на холм у моста, взошла луна. Он не торопился — у него в запасе была вся ночь.
Глава 34
Земля была беспорядочно усеяна обломками скал, которые, казалось, какой-то разгневанный великан нашвырял в незапамятные времена. Тут не росли высоченные деревья, соревнующиеся с горами в высоте и могуществе. В укромных расщелинах прятались летние цветы, прижимаясь к корням могучих деревьев. Неподалеку на ветке сидела белка и что-то цокала — не то восхищенно, не то рассерженно, поглядывая на всходившее солнце.
Саттон карабкался наверх по каменистому ущелью. Иногда ему удавалось выпрямиться, но большей частью он продвигался на четвереньках.
Он часто останавливался и отдыхал, утирая пот. Оставшаяся далеко внизу в долине река уже не казалась грязной и серой, а приобрела яркий голубой оттенок, соперничающий с ультрамарином небес, отражавшихся в ней. Воздух над рекой казался отсюда кристально-чистым, гораздо чище, чем был на самом деле. Ястреб коснулся воды на самой границе, там, где голубизна неба переходила в голубизну реки, и Саттону показалось, что он различает каждое пятнышко на крыльях птицы.
Взглянув наверх, он заметил в скалах проход и понял: это именно то место, о котором писал Джон Саттон.
Солнце встало только пару часов назад, и у него еще было достаточно времени…
Наконец Саттон выбрался наверх. Валун лежал на своем месте. Сидеть на нем, и правда, оказалось очень удобно. Предок был прав.
Все было как в письме — покой и величие исходили от раскинувшегося перед его глазами пейзажа, действительно, — все выглядело объемно, как панорама. И, на самом деле, чудилось, что здесь может что-то произойти — вероятное и невероятное.
Саттон посмотрел на часы. Половина девятого. Он встал, прошел за кусты, улегся в густую траву и стал ждать.
Прошло совсем немного времени, и раздался приглушенный звук двигателя. Совсем рядом опустился корабль. Маленький, одноместный корабль. Он опустился за изгородью, на пастбище.
Из корабля вышел человек и устало прислонился к обшивке, с явным удовольствием глядя на небо и деревья — он попал, куда хотел.
Саттон тихо усмехнулся.
Спектакль, подумал он. Неожиданно появиться на якобы поломанном корабле; дождаться старика, который подойдет и заговорит с тобой… Как это, черт побери, естественно! Ты его даже звать не будешь, сам придет и, конечно же, заговорит.
Понятное дело, не идти же тебе к ферме, не стучать в ворота и не говорить:
«Здравствуйте. Я прибыл сюда, чтобы раздобыть побольше всяких сплетен и пересудов о вашем семействе. Давайте сядем поудобнее. Ну, рассказывайте!»
Этот номер не прошел бы. Поэтому ты, скотина, приземляешься на пастбище и заводишь треп о погоде, пшеничке, травке-муравке и незаметно, плавненько так, переводишь разговор на дела личные и семейные…
Человек вытащил гаечный ключ и стал рассеянно постукивать им по обшивке.
Саттон приподнялся на локтях.
Джон Генри Саттон спускался с холма. Это был грузный седобородый старик в старой черной шляпе. Он шел прихрамывая, но старался держаться прямо.
Глава 35
Проиграли, думала Ева Армор.
Геркаймер сказал, что психотрейсер в кабинете Адамса замолчал.
Жизнь Саттона прекратилась, и замолчал трейсер. Саттон мертв. Но нет, этого не может быть. Достоверно известно, что он написал книгу. А на сегодняшний день он ее еще и не начинал.
Хотя, вздохнула она, истории трудно доверять. Ее или плохо пишут, или недобросовестно переписывают, а то и перевирают или приукрашивают люди с богатым воображением. Правду так тяжело удержать, а мифы и выдумки так легко смешиваются с реальностью, что выглядят в конце концов куда более логичными, чем реальность.
История Саттона, как знала Ева, была наполовину апокрифична. Но многое в ней — правда.
Кто-то написал книгу, и этот кто-то — Саттон, потому что никто больше не мог перевести записи, сделанные на неизвестном языке. Да и написана эта книга просто и естественно, как Эш разговаривал в жизни.
Саттон умер, но не на Земле, и не в Солнечной Системе, и не в возрасте шестидесяти лет. Он умер на планете, вращавшейся вокруг далекой звезды…
Таковы факты, и эти факты извратить трудно.
Но трейсер замолчал.
Ева встала, подошла к окну; оно выходило в парк, примыкавший к гостинице «Пояс Ориона». Светлячки кружились над черными кустами, озаряя их вспышками холодного света. Луна вышла из-за облаков.
Столько работы, думала она. Столько лет обдумывания, составления планов. Создание андроидов без меток на лбу — точных копий людей, на места которых они отправлялись. Тонкие сети шпионажа, расставленные ко дню возвращения Саттона. Годы разгадывания загадок прошлого в попытке отделить правду от вымысла…
Годы наблюдения и ожидания, борьбы с контрразведкой Ревизионистов. И осторожность, всегда осторожность, чтобы в восьмидесятом столетии никто ни о чем не догадался…
Но чего мы не учли…
Прискакал Морган и убедил Адамса в том, что Саттона нужно убить… Та парочка вылетела на астероид.
Но это ничего не объясняло… Было что-то еще.
Она стояла у окна, смотрела на всходившую луну, нахмурив брови и пытаясь сосредоточиться. Устала. Никакие мысли в голову не приходили. Никакие. Кроме одной: «Проиграли!»
Они проиграли, и этим объяснялось все.
Саттон, видимо, мертв, и это означало поражение, полное и бесповоротное. Это означало победу официоза, который был жесток и одновременно труслив, слишком труслив, чтобы принять открытый бой. Победа официоза, который стремился во что бы то ни стало сохранить статус-кво, официоза, который способен стереть с лица истории целые столетия здравого смысла только лишь для того, чтобы удержать руку на пульсе Галактики.