Моя криминальная няня

Елена Артамонова

Моя криминальная няня

Глава первая

Чудесное перемещение полтинника

Оптимисты называли стоявшую на дворе погоду еврозимой, а все остальные величали ее аномалией, безобразием и застрявшей осенью. Впрочем, Егора Кондратьева такие погодные чудеса вовсе не огорчали — конечно, куда приятнее было кататься на санках и лыжах, нежели хлюпать по лужам в промокших ботинках, однако впереди маячил Новый год, и это обстоятельство компенсировало все погодные неприятности. За окном моросил дождичек, но в комнате уже стояла пушистая, пахнущая детством и сказкой елка, готовая облачиться в праздничный наряд. Довольный Егор прохаживался вокруг лесной красавицы, прикидывая, с чего бы начать. Еще будучи маленьким мальчиком, он придумал сказку, превращавшую обычную елку в волшебный лес, где каждому персонажу было отведено свое особое место, и до сих пор развешивал сосульки, шарики, клоунов и снежинки в соответствии с выдуманной им традицией.

Вообще, последние часы года настраивали на философский лад, и кроме далеких детских воспоминаний, Егора тянуло подвести итоги еще одного прожитого им года. Надо сказать, что за последние триста шестьдесят пять дней в жизни мальчика произошло несколько весьма важных событий. Во-первых, изменился сам Егор: еще недавно приятели звали его Слоном — таким толстым и неповоротливым он был, но за этот год «Слон» вытянулся и похудел, став высоким и вполне симпатичным парнем. Во-вторых, в семье Кондратьевых появился второй ребенок — событие, с одной стороны радостное, но с другой принесшее много хлопот. После появления Петьки Егор почти перестал общаться с приятелями, полностью поглощенный домашними заботами. Он бегал по магазинам за памперсами и детским питанием, а в оставшееся время выгуливал малыша, катая громоздкую коляску по аллеям находившегося поблизости лесопарка. К тому же Петька иногда, ни с того ни с сего, устраивал грандиозные «концерты», причем любил это делать неожиданно и желательно среди ночи. Остальное время он был очень спокойным и милым ребенком. В общем, прибавление в семействе оказалось не столь радостным событием, как вначале наивно полагал Егор, и если бы не третья перемена, случившаяся в его жизни, мальчишка бы, наверное, окончательно скис. А третьим событием, произошедшим в декабре уходящего года, стало появление в доме самой настоящей няни. В один прекрасный день она переехала в Петькину комнату, и с той поры стала присматривать за малышом и помогать вести домашнее хозяйство. Егор вновь почувствовал себя свободным человеком — теперь он мог сколько угодно гулять на улице, однако из-за сырой погоды ему все равно приходилось большую часть времени проводить дома, коротая досуг за чтением книг. Впрочем, Егор любил книжки даже больше телевизора, а потому совсем не переживал из-за «домашнего ареста», который на него наложила странная московская зима 2006 года.

Подведение итогов вовсе не мешало мальчику наряжать новогоднюю елку, и он с удовольствием развешивал на пушистых ветках блестящие игрушки, вспоминая то няню, умевшую печь обалденно вкусные пирожки, то выдуманную им сказку о волшебных часах, которые следовало непременно завести до наступления нового года. Стеклянные часы с серебряным циферблатом, снова, как в прежние годы, заняли место среди верхних ветвей дерева, тихонько покачиваясь на тоненькой ниточке. Покончив с игрушками, Егор уже собирался набросить на елку сверкающий плащ из «дождя», как вдруг услышал, что его зовут.

— Егор! — голос у мамы был сердитый, что совершенно не соответствовало всеобщему предновогоднему благодушию.

— Что? — переспросил мальчик, которому не хотелось прерывать свое приятное занятие.

— Подойди ко мне! Я не собираюсь кричать на всю квартиру!

— Сейчас. Только «дождик» повешу.

— Немедленно!

Егор неохотно поплелся на мамин зов и оказался в ванной комнате. Мама держала в руках ворох грязного белья — перед Новым годом она всегда устраивала большую стирку.

— Что случилось?

— Как ты объяснишь это? — отложив остальное белье, женщина сунула под нос сына его же рубашку.

— Что именно?

Егор никогда не отличался быстротой мышления, а когда на него кричали, и вовсе утрачивал способность соображать, и только растеряно хлопал пушистыми ресницами. Понять, почему мама была так рассержена, он явно не мог.

— Почему ты мне ничего не сказал? Откуда у тебя это? — строго вопрошала мать Егора, демонстрируя главную улику — извлеченную из кармана пятидесятирублевую купюру.

— Не знаю…

— Егор, не изображай из себя младенца! Я нахожу в твоем кармане деньги, которых там быть не должно, и мало того, обнаруживаю, что в моем кошельке их убавилось ровно на пятьдесят рублей. Что происходит? Я хочу услышать твои объяснения.

Еще немного поморгав ресницами, Егор начал потихоньку соображать, что его обвиняют в воровстве. Неужели мама могла взаправду предположить, будто он стащил деньги из ее кошелька?! Но для него кража была невозможна в принципе, за всю свою жизнь Егор никогда ни у кого украдкой не брал чужого, да и маму никогда бы обманывать не стал.

— Но… я… мне… — промямлил он, не находя нужных слов.

— Как ты мог решиться на такой отвратительный поступок?! Если бы ты меня попросил, я бы дала тебе денег, но вот так взять их без спросу. Это омерзительно!

— Я их не брал, — твердо сказал окончательно врубившийся в ситуацию мальчик, а в глазах у него против воли блеснули слезы.

Мать жалела сына, но при этом оставалась неумолима — она понимала, что столь возмутительный факт, как воровство нельзя игнорировать. Дурные привычки и наклонности следовало пресекать в корне, иначе в будущем от них уже не удалось бы избавиться.

— Не усугубляй свое положение, Егор. Мало того, что ты взял без разрешения деньги, но теперь упорствуешь, отрицая факт воровства. Мне необходимо услышать от тебя правду. Если ты во всем сознаешься, я буду считать, что эта некрасивая история всего лишь досадная случайность, которая никогда больше не повториться.

— Мам, я не брал денег. Честное слово!

Мама нахмурилась, а потом отвернулась и с каменным лицом начала засовывать в стиральную машину белье. Егор стоял рядом, переминаясь с ноги на ногу — такое молчание было хуже любой ссоры.

— Мам…

Она продолжала закладывать в люк вещи, словно в упор не видела своего непутевого сына. Еще немного потоптавшись рядом, мальчик уныло поплелся прочь. Хотя погода за окнами была под стать отвратительному настроению, сидеть дома под наряженной елочкой Егор просто не мог, а потому, натянув легкую куртку, отправился на улицу.

Шустрая рыже-черная немецкая овчарка лихо мчалась прямо по лужам, увлекая за собой долговязого паренька в красной ветровке с натянутым до самых бровей капюшоном. Илья и не пытался замедлить этот сумасшедший бег — он очень любил своего четвероногого друга и подопечного Верта, а потому старался, чтобы пес на прогулке как можно больше двигался, бегал и играл в подвижные игры. Впрочем, и самому Илюше нравилось такое времяпровождение, он с удовольствием носился с Вертом на перегонки, прыгал через заборчики и перетягивал палку, увлекаясь игрой не меньше собаки. Выгуливать такое выносливое и сильное животное, как немецкая овчарка, следовало подолгу и в любую погоду, а потому предновогодние лужи совершенно не смущали успевшего здорово закалиться за те пару лет, что у них жил пес, мальчишку. Перескочив через низенькую оградку, Верт хотел мчаться дальше, но Илья немного притормозил, заметив в быстро сгущавшихся сумерках знакомую фигуру:

— Слон!

Егор, все еще откликавшийся на свое несколько устаревшее прозвище, сменил курс и двинулся навстречу приятелю. Увидев знакомого, Верт потянулся к нему, энергично виляя хвостом и даже поскуливая от нетерпения. Пес полагал, что чем больше вокруг знакомых мальчишек, тем веселее будет проходить прогулка, однако на этот раз из Егора бы вышел плохой компаньон для шумных забав.