Страница 59 из 63
— Не беспокойся, король и сам очень хотел бы видеть твою мать в Лондоне. Ей за многое придется ответить, Мерри.
— Что тебе сказала Миггинс?
— Только то, что ты изменилась. Я объяснил, что всему виной зелье, которым тебя опоила мать. Как по-твоему, это правда?
— Что тебе за дело, если мне все равно не быть твоей женой?
Гаррон оглядел большой зал. Уорем будет стоять вечно. Но не его судьба жить в этих стенах.
— Кажется, тебя совсем не расстроило мое падение. Или звание моей жены так мало для тебя значит?
Она спокойно встретила его взгляд:
— По-моему, не имеет значения, что я чувствую или чего хочу, поскольку, как тебе хорошо известно, король все равно не разрешит нам пожениться. Даже серебро прошло мимо твоих рук. Представ перед королем, моя мать объяснит, что случилось. Докажет, что всего лишь пыталась спасти и меня, и Валкорт.
«Кто ты?»
— Когда мать позволила тебе вернуться ко мне, — сказал он, не столько ей, сколько себе, — она должна была знать, что никогда не получит серебро. Почему же отпустила тебя? Очень странно…
Мерри только плечами пожала.
— Не помнишь, что всего неделю назад ты ненавидела ее так же сильно, как боялась? Все еще отрицаешь ее роль в убийствах людей Уорема? Она послала Джейсона уничтожить обитателей замка, потому что страстно жаждала богатства.
— Можно подумать, это она работала мечом! Мама всего лишь давала советы Джейсону Бреннану! Она понятия не имела, что тот будет делать! Я так и скажу королю. Джейсон должен признаться, что оболгал ее. И сэр Халрик — тоже!
Гаррон молча взирал на нее, прежде чем полюбопытствовать:
— Ты действительно считаешь, что они лгут?
— Какое тебе дело до того, что я считаю? Ты никто, Гаррон. Никто! Понятно?
Как ни странно, ему хотелось смеяться. Гаррон понял, что удар не достиг цели. Правда, если бы все это произошло несколько дней назад, удар, наверное, изувечил бы Гаррона.
— Королевский телохранитель, Мерри, — это королевский телохранитель. Вернувшись, ты поцеловала меня и сказала, что хочешь быть моей женой. Потому что считала меня графом и богачом? Да питала ли ты ко мне хоть какие-то чувства?
— Питала. Но теперь мне подобает думать о будущем. Не о прошлом. Ты говоришь о чувствах? Погляди на себя. Мы могли бы пожениться в любой день на той неделе, но этого не произошло. Я бы вышла за тебя, но ты и не упомянул о свадьбе! Почему бы это? Почему?
Вот истина и вышла наружу. Что он мог ей сказать, зная в глубине души, что просто не хотел на ней жениться?
— Скажи, Мерри, ты хочешь выйти за Бреннана, если король позволит ему уйти целым и невредимым?
Она холодно улыбнулась, прежде чем взмахнуть рыжей гривой.
— У Джейсона всего одно ухо! Кто захочет выйти за одноухого?
— Все же, — бесстрастно продолжал Гаррон, — если лорд Ранульф убедит короля в своих правах на серебро, если предложит ему долю, вполне возможно, Джейсона отдадут под опеку отца. Если лорд Ранульф пощадит сына, разве не он станет наследником отца? И после смерти сэра Ранульфа именно Джейсон будет богат и титулован. — Он невесело усмехнулся: — И что тогда будет значить отрезанное ухо?
— Я подумаю об этом, — пообещала Мерри и, повернувшись, отошла.
Гаррон смотрел ей вслед, гадая, каким образом жизнь человека, самый его мир может рухнуть в одно мгновение. Девушка, которую он всего несколько дней назад любил больше самого себя, стала чужой. Незнакомкой, которая ему не нравилась.
«Кто ты? Что ты? Что сделала с тобой твоя мать?»
Самозванка?!
Он очень надеялся, что король уничтожит Елену, аббатису Майзерлинга. Если же нет, может, король позволит ему убить ее, очистив землю от нечисти.
Он снова увидел ее башню в лесу, увидел сначала обитаемой, потом — заброшенной, словно там много лет никто не жил.
Ее могущество поразительно. И поскольку он не мог объяснить, откуда оно берется, где-то в самой глубине его души жил страх.
А ведь Мерри когда-то пыталась сбежать от Джейсона, ощущая скрытое в нем зло. Как когда-то ощущала зло, скрытое в матери. Но сейчас…
У него разболелась голова.
Глава 51
Лондон
Прекрасным июньским днем Гаррон стоял перед королем Англии. По правую руку монарха сидела королева. Бернелл маячил справа. Мерри отвели к фрейлинам королевы, которые выстроились вдоль стены, увешанной прекрасными шпалерами, вытканными в прошлом веке самой королевой Алиенорой Аквитанской.
Серебряные монеты были надежно заперты в королевской сокровищнице. Джейсон и сэр Халрик сидели в подземной тюрьме.
— В стране сплошные смуты, — устало говорил король Гаррону. — Валлийцы и шотландцы с готовностью втыкают ножи в горло любому англичанину, которого сумеют поймать, и опустошают английские земли. Не думал, что после Святой земли жизнь снова может стать такой мрачной, но оказалось, что ошибался. А теперь ты добавляешь мне новых неприятностей… — Живые голубые глаза немного повеселели. — По крайней мере ты принес мне довольно серебра, чтобы вооружить армию и разбить шотландцев и проклятых валлийцев, этих детей дьявола! Но довольно о них. Давайте подумаем, что делать. Робби изложил нам суть дела. Но мне необходимы подробности. Что скажешь, Гаррон?
— Благодарю, вас, сир, за то, что заставили Джейсона сказать, где он удерживает моего брата. Молю Бога о том, чтобы пытки, которым он подверг Артура, оказались не слишком жестокими.
Но Эдуарду как будто было все равно.
— Посмотрим, — равнодушно обронил он. — Скоро прибудут лорд Ранульф и Елена, аббатиса Майзерлинга.
Гаррон кивнул:
— Вы спрашивали, сир, что я могу сказать. Думаю, что как только соберутся все участники спектакля, начнется наша пьеса и мы получим все разгадки.
— Только финальный акт, Гаррон, только финальный акт. Я желаю сначала поговорить с тобой. Потому что ты никогда не лжешь и не искажаешь правды. Если только не изменился за последнее время. Ты не изменился?
— Нет, сир, я не изменился, хотя и немного побыл графом.
Король кисло улыбнулся:
— Пойдем со мной. Робби, подожди здесь.
Слуга поспешил вперед и откинул расшитый золотом бархатный занавес за королевским троном. Король привел Гаррона в маленькую, роскошно обставленную комнату, где стояли прекрасный резной стол, привезенный его величеством из Сицилии, и четыре великолепных позолоченных стула, дар венецианского дожа. Окон в комнате не было. На стенах красовались богатые фламандские шпалеры. Эта комната была убежищем короля, где он мог найти уединение. Король жестом велел Гаррону сесть.
— Робби говорит, что ты по собственной воле отрекся от права жениться на наследнице Валкорта.
— Да.
— Я, как и королева Элеонора, был уверен, что ты станешь хорошим хозяином Валкорта. Однако, учитывая случившееся, я отдаю Валкорт в управление кому-то из моих людей, пока не определится, кто будет новым графом. Дело в том, Гаррон, что, если твой брат жив, ты теряешь титул и поместье вместе с богатством. Да и денег у тебя не осталось: ты все потратил на Уорем. Но все это — если твой брат жив.
Король встал и принялся мерить шагами комнату. Но с такими длинными ногами не требовалось много времени, чтобы дойти до противоположной стены, повернуться и направиться обратно.
— Итак, что с тобой делать, Гаррон, если твой брат действительно жив?
Гаррон вдруг осознал, что ему, в сущности, все равно.
— Полагаю, сделать ничего нельзя. Но прошу милости, сир. Позволения выйти на поединок с Бреннаном. А ведьма? Я с радостью перережу ей горло, если согласитесь.
Король налил два кубка прекрасного рейнского вина, вручил один Гаррону и стал пить, пристально разглядывая собеседника.
— Я, конечно, разрешу тебе допросить аббатису, тем более что ты уже с ней встречался. А потом посмотрим. Что касается Ранульфа, я его хорошо знаю, как знал мой отец. Он скажет правду, — объявил он и, свирепо улыбаясь, добавил: — А потом мы решим будущее Джейсона Бреннана.