Сын вождя.

Ночью он почти не спал. Он без конца просматривал одну и ту же сцену: Марина появляется в поле его зрения слева, медленно проходит направо, чуть привставая на носки при каждом шаге. Полотенце покачивается в ее руке, голова опущена, как будто она внимательно считает собственные шаги, а русая скобочка волос прикрывает верхнюю часть лица, оставляя на виду только кончик носа и немного тяжеловатый круглый подбородок. Потом видение уходит вправо и исчезает. Но он переводит закрытые глаза налево, и Марина снова появляется и снова плавно, чуть приподнимаясь при каждом шаге, движется вправо, чтобы затем исчезнуть, и снова… Он заснул только под утро, чтобы и во сне увидеть то же самое — Марину, задумчиво идущую вдоль кромки набегающих маленьких волн.

На другой день в столовой он боялся поднять на нее глаза, боялся даже поглядеть искоса ей в спину, когда она отходила от их столика. Он и есть почти не мог, только пил без конца минеральную воду.

Днем он ходил на пляж с Гавриловым, но не купался, только загорал.

— Как вы себя чувствуете? — встревожился за ужином товарищ Гаврилов. — Вы почти ничего не едите. Не заболели?

— Нет, я не заболел.

— Купаться пойдете?

— Попозже, когда стемнеет. Можно?

— Хорошо, приходите попозже, а я пока отправлюсь один. Я буду на нашем обычном месте.

Товарищ Гаврилов ушел на пляж, а Сын Вождя один отправился в парк. Он нашел в цветнике укромную скамейку среди каких-то огромных кустов с пряно пахнущими розовыми цветами, сел на нее и впервые за этот день попытался собрать свои мысли и привести их в порядок.

Из дальнего угла парка, где были летняя эстрада и танцевальная площадка, доносилась музыка. В детстве его, конечно, обучали игре на фортепьяно и водили на музыкальные концерты, а мама сама прекрасно играла на фортепьяно и пела, но то была совсем другая музыка. Даже приглушенные расстоянием и смягченные шелестящим в листве ветерком звуки, доносившиеся с танцевальной площадки, казались ему грубо-страстными, нагловатыми. С другой стороны цветника слышались бодрые молодые голоса и звонкие удары ладоней по мячу — там играли в волейбол.

Он ни о чем не думал, а только повторял про себя: «Марина… Марина… Марина…»

Ему очень хотелось произнести это имя вслух, попробовать его на вкус, и он негромко, по слогам, произнес:

— Ма-ри-на…

И в ту же самую секунду, как только он произнес ее имя, из-за поворота садовой дорожки вышла Марина. Она шла, не видя его, задумавшись о чем-то, а под мышкой у нее был волейбольный мяч — было похоже, что она шла к волейбольной площадке. На ней были короткие шаровары и белая с синим футболка с черным шнурком у ворота, а на ногах — белые носки и резиновые спортивные тапочки. Ему вдруг показалось, что он слишком громко произнес ее имя и она вышла на его зов из таинственной своей жизни. И вот она идет к нему, а он абсолютно не знает, что ему делать и о чем говорить с нею… Он надеялся, что Марина его не заметит, и только боялся, чтобы она не услышала, как громко стучит его сердце. И она, словно и вправду что-то услышав, вдруг остановилась и тревожно, как ему показалось, огляделась. Но, заметив его, улыбнулась и… подошла к нему.

— Товарищ, можно мне присесть с вами рядом? — спросила она.

Он кивнул — он еще не мог говорить.

— Я вас никогда не вижу на волейбольной площадке. Вы что, в волейбол совсем не играете?

— Да… То есть нет, не играю…

Марина помолчала, подкидывая свой мяч, а потом вдруг спросила:

— Скажите, а чего это вы всегда один или с этим страшным человеком?

— Страшным?.. — растерянно переспросил Сын Вождя.

— Ну, вообще-то он не страшный, но у нас его все почему-то боятся.

— Нет, он совсем не страшный, — проговорил, чуть запинаясь, Сын Вождя. — Это у него работа такая.

— А как вас зовут, товарищ? — спросила Марина, и опять Сын Вождя растерялся.

— Вы забыли, как вас зовут, бедный? — насмешливо и ласково пропела она.

— Нет, я не забыл. Меня зовут Георгий.

— Очень красивое имя, — одобрила она. — А я Марина.

— Я знаю, — ответил Сын Вождя и смутился.

Ну, вот мы и познакомились, — весело сказала Марина. — А теперь пойдемте играть в волейбол! Я вас научу — это же совсем просто!

— Нет, я не могу… — испугался Сын Вождя.

— Стесняетесь пойти с девушкой из столовой? А там много наших гостей играет, это не запрещено санаторными правилами.

— Почему я должен стесняться? Я бы почел за честь…

— Ну, не знаю… Здесь, в санатории, только важные люди отдыхают. Но многие из них с нашими девушками из обслуги танцуют и в волейбол играют, хоть мы и не гости, а только работаем здесь. А я так даже не местная, я из Крыма, а сюда меня направили по комсомольской путевке, на один сезон. Но если повезет, меня возьмут на постоянную работу, и тогда мне не надо будет домой возвращаться.

— А вы хотели бы остаться здесь?

— Конечно.

— А разве в Крыму плохо?

— Почему? Совсем не плохо. Но здесь хорошо платят, а у нас семья большая. Нас у мамы пятеро, и я старшая, а отца нет — в гражданскую погиб. Он был красный командир! — с гордостью сказала Марина.

Он не знал, что на это ответить. Оба помолчали немного, а потом Марина предложила:

— Пойдемте погуляем!

— Как это — погуляем?

— Да очень просто: пройдемся по парку и вернемся сюда.

— Вот так, вдвоем — вы и я?

— Ну да. Ага, вы все-таки стесняетесь пройтись с девушкой из столовой!

— Нет-нет, что вы! Я просто никогда не гулял с девушками, а если быть совсем откровенным…

— …то у вас и не было знакомых девушек! Я угадала?

— Угадали.

— Если не хотите гулять по парку, можно пойти на танцплощадку. Вы умеете танцевать?

— Не умею.

— Интересный вы человек. Ну а плавать-то вы умеете?

— Я учусь плавать.

— Тогда пойдемте на пляж.

Сын Вождя представил себе, как они с Мариной спускаются по тропинке на берег моря, а там — товарищ Гаврилов! Это показалось ему настолько нелепым, что он испуганно замотал головой.

— Нет-нет, что вы!

— Да почему же? — удивилась Марина.

— Сейчас уже поздно, и я должен идти. Простите меня.

Он вскочил на ноги, поклонился Марине и ужасно покраснел.

Марина сначала поглядела на него удивленно, а потом тоже смутилась и вдруг спросила:

— Я вас чем-то обидела?

— Нет, вы не обидели меня. Вы меня ничуть не обидели, Марина! Просто я человек со странностями. Вы уж не удивляйтесь, пожалуйста, моему нелепому поведению: я ведь предупредил, что не умею разговаривать с девушками.

— Какой же вы все-таки чудной… Ну, в таком случае до послезавтра!

— Почему до послезавтра?

— А потому, странный человек, что завтра у меня выходной, и уж где-где, а в столовой меня никто не увидит!

Она протянула ему руку, и он схватил ее, будто желая удержать Марину. И опять растерялся. Он не знал, что делать и просто стоял и держал Марину за руку.

— Ну, что же вы? Отпустите теперь мою руку и скажите: «Спокойной ночи, Марина».

— Спокойной ночи, Марина. Очень рад был с вами познакомиться.

— Вот это уже лучше! Взаимно! — засмеялась она.

Сын Вождя набрал побольше воздуха и выпалил:

— Марина! Давайте пойдем завтра к морю, но только рано-рано утром, когда все в санатории еще спят.

— Чудненько! Я тоже люблю купаться по утрам, когда вода еще прохладная, а не барахтаться днем в теплом молоке. Давайте встретимся прямо на пляже, напротив санатория. Вы умеете рано вставать?

— Конечно. Я буду во столько, во сколько вы прикажете.

— Да зачем же я стану вам приказывать? Вы просто приходите часов в шесть утра. Договорились?

— Договорились.

— Пока! — сказала Марина, снова тихонько засмеялась и пошла от него по аллее. Он стоял и смотрел ей вслед. Потом тихо прошептал: «Марина…» Она, будто услышав, обернулась и помахала ему рукой, прежде чем скрыться за поворотом дорожки.

Он сел на скамью и обхватил голову руками. Что же это такое с ним случилось? Что это за новая жизнь начинается у него — уже началась? Ему было радостно, тревожно и почему-то тоскливо одновременно.