Тени забытых земель

– Брат Якуб, нам остается только надеяться, что вскоре вы скажете нам больше… – заговорил отец Маркус. – Думаю, не мне одному кажется, что в Запретных землях что-то происходит, но вот что именно – этого пока никто не может сказать. Более того, я должен сообщить вам всем, что мне пришло письмо от Церковного совета. В том послании содержится настоятельная просьба хотя бы в самых общих чертах разобраться, что же такое творится в тех богопротивных землях. Разумеется, мы должны приложить для этого все усилия, во всяком случае, постараться исполнить просьбу Церковного совета в меру наших сил и возможностей. Именно потому, скорей всего, кому-то из вас придется отправиться в те отверженные Богами места… А пока что, братья, я прошу вас заняться своими привычными делами, и помнить о том, что наш разговор еще не окончен. К сожалению, в последнее время в мире копится зло, и потому мы должны быть особенно крепки в своей вере.

Н-да, – подумал Андреас. – Вроде брат Якуб много сказал, но в то же время и тумана напустил немало. Сказал бы прямо, что думает, а не ходил вокруг да около. Все же здесь не тот столичный университет, в котором он когда-то преподавал, и к тому же в монастыре этому ученому человеку никто не будет высказывать претензии, если его догадки окажутся неверны…

Похоже, что остальные братья думали так же, но вслух выказывать свое недовольство не стали – понятно, что если брат Якуб удостоверится в своих предположениях, то сообщит едва ли не каждому, что был прав в своей теории.

Прошло еще шесть дней. За это время из Запретных земель к монастырю вышли три человека. Как их не расспрашивал брат Якуб о том, что с ними происходило, но ничего особо интересного не узнал. Оказывается, эти трое (вообще-то их вначале было пятеро) благоразумно не стали удаляться на дальнее расстояние от монастыря. Более того, они шли не просто так, не наугад, а направлялись в то место, которое им указал один из тех старателей, который когда-то и сам был на Запретных землях. Этот человек ( как оказалось, близкий родственник одного из этой тройки), когда-то добывал здесь лунный камень, и потому постарался как можно точнее указать то заветное местечко, где в свое время и он сам ковырялся в земле.

Приметы оказались точными, и новоиспеченные старатели довольно быстро отыскали старые выработки и углубились в работу. Конечно, лунный камень – это не алмазы или изумруды, он ценится куда дешевле, но зато здесь встречались камни прекрасного голубоватого цвета, да многие еще и с эффектом "кошачьего глаза". Возможно, огромных денег на лунном камне и не заработаешь, но кое-какой капитал сколотить можно, тем более что жители некоторых южных стран ценили лунный камень чуть ли не выше всех прочих самоцветов. Родственник, во всяком случае, был весьма доволен, когда продал все добытое. Правда, вновь отправляться в Запретные земли он отныне не желал ни за какие блага на свете.

Ну, сколько именно времени вновь прибывшие старатели копались на том месте – о том они говорить не стали, да только в один далеко не прекрасный момент на их стоянку напало с десяток каких-то прыгающих зверей, внешне похожих смесь волка и белки. Вообще-то ростом эти звери были не очень крупные, ростом со среднюю собаку, но зато скачки делали такие, что страшно смотреть. В общем, внезапность сыграла свою роль, напавшие звери одного из старателей загрызли, и куда-то утащили, а остальные после этого сразу же с места снялись, и направились к монастырю. Не стоит больше рисковать, тем более что к тому времени у старателей в вещевых мешках уже был собран довольно-таки неплохой запас лунного камня – во всяком случае, вещевые мешки давили на плечи более чем внушительно. Увы, но один из четверых по дороге к монастырю ненадолго отошел в сторону – и куда-то исчез, как друзья его ни искали, так и не нашли…

Вот и все, что рассказали эти люди. Ничего нового монахи не узнали, таких историй на своем веку они уже невесть сколько слушали – переслушали, но это нисколько не приблизило их к разгадке того, что сейчас происходит в Запретных землях.

Тем временем все тот же огромный свитт каждый день появлялся под стенами монастыря, в ярости бился в ворота, негодующе визжал, а то и вновь пытался рыть землю… Оставалось надеяться только на то, что вскоре неуемное чувство мести свитта если не пропадет совсем, то хотя бы уменьшится, а не то дорога меж Лаежем и монастырем станет смертельно опасной для любого, кто вздумает идти по ней. Очень хотелось верить, что не отыщется ни одна отчаянная голова, которая вздумает пускаться в путь без сопровождения братьев-кармианцев.

Как видно, молитвы братьев-кармианцев не дошли до Небес, потому как ближе к вечеру на седьмой день один из дежурных подал сигнал: видит всадников, которые во весь опор мчат к монастырю со стороны леса, а вслед за ними несется свитт. Вернее, всадников было пятеро, а вот лошадей – семь, и на двух из них был навьючен какой-то груз весьма немалых размеров Заметно, что эти две лошади устали едва ли не больше всех остальных, вон, они даже бегут чуть ли не позади всех – наверное, объемный груз дает о себе знать. Остальные всадники что есть силы нахлестывают своих коней, стремясь как можно быстрей укрыться за крепкими монастырскими стенами.

Интересно, кто они такие? Отец настоятель никому не говорил, что в монастырь собираются приехать гости. Впрочем, сейчас некогда разбираться, что эти неизвестные делают рядом с монастырем. Неужели какие-то отчаянные головы решились самостоятельно добраться сюда от Лаежа? А ведь похоже на то… Эти люди, очевидно, решили, что верхом сумеют быстро преодолеть опасную дорогу без помощи монахов-кармианцев. Возможно, у них все могло получиться так, как они и задумывали, но беда в том, что никто не знал о том, что все эти дни по лесам и дорогам рыщет взбешенный свитт.

Монахам, дежурящим на стене, при виде этого зрелища долго раздумывать было некогда, и створы монастырских ворот стали медленно раздвигаться в сторону. Если всадники успеют добраться до безопасного места – их счастье, а если нет… Ну, тут ответ ясен.

Всадники даже не приближались, а подлетали к монастырю, только вот тем, кто наблюдал за этими людьми с высоких стен, было ясно, что скорость свитта, мчащегося за ними, не только ничуть не уступает бегу уставших лошадей, и даже превышает. Ох, не успеют всадники добраться до ворот, никак не успеют! Вот свитт почти что вплотную приблизился к последней из бегущих лошадей, одной из тех, что бежала с грузом. Кажется, еще миг – и клыки громадного вепря вонзятся ей в бок, пропарывая шкуру, мокрую от пота…

В это время один из всадников чуть попридержал свою лошадь, и, оказавшись менее чем на расстоянии вытянутой руки от свитта, со всего маху рубанул того мечом по морде. Визг разъяренного свитта был слышен даже в самых отдаленных местах монастыря, но зато зверь от неожиданности и боли немного притормозил на месте, мотая башкой из стороны в сторону, прежде чем вновь кинуться вслед убегающими.

Вновь свитт догнал людей через пару сотен шагов, но время и расстояние было выиграно – во всяком случае, там, где зверь вновь догнал лошадей, от монастыря было уже не так далеко, и потому свитта можно достать стрелой. Одна за другой, почти без перерыва, в зверя с монастырских стен полетели четыре стрелы. Первая просвистела совсем рядом с рассвирепевшим хищником, вторая всего лишь скользнула по его голове, третья оцарапала бок, а четвертая, что самое удивительное, ударила в один из клыков свитта… Конечно, остановить взбешенного зверя эти, по сути, царапины не могли, но все же свой бег, пусть и ненадолго, свитт вновь сбавил.

Этого вполне хватило для того чтоб всадники влетели в распахнутые ворота монастыря, которые стали вновь сдвигаться чуть ли не сразу же после того, как первая взмыленная лошадь оказалась в коридоре, ведущем в монастырь. Последний из всадников, тот, что совсем недавно ударил свитта мечом, пересек линию ворот едва ли не под носом у взбешенного хищника, который просто-таки заходился от ярости, пытаясь догнать убегающую лошадь. Разница во времени составила всего лишь несколько мгновений, за которые сверху успела упасть железная решетка, отделившая беглецов от свитта.