Страница 7 из 23
— Кто, Робинзон не родился?
— Конечно, нет, если мы попали в четырнадцатый век!
— Вот еще, хватит пугать! А как же тогда мама?..
Высказанное Антоном в шутку предположение испугало его самого. Он, побледнев, сказал:
— Да нет, это я не серьезно…
В субботу продукты были съедены, и ребята опять отправились гостеприимную хижину. И тут, когда Миша спускался с дерева, с ним случилось несчастье. Рассчитывая схватиться за ветку, он промахнулся и упал на землю с высоты четырех метров.
Раздался болезненный стон. Услышав его, Антон сам чуть не оборвался.
— Миша, дружище, что с тобой?
— Руку… больно…
Миша, упав на крепкий корень дерева, сломал себе левую руку.
Кое-как перевязав товарищу руку найденным в хижине холщовым полотенцем, Антон решил:
— Будем сдаваться.
Миша заспорил. Он уверял, что может вытерпеть боль, что рука его скоро заживет…
— Ну конечно, — горько улыбнулся Антон, — со сломанной рукой лазить по деревьям удобнее, чем со здоровой. Хватит тебе самопожертвованием заниматься! Какова бы ни была эта Норландия, я думаю, доктор здесь найдется…
— А кому будем сдаваться, барону?
— Ни за что! Вот этим дровосекам и сдадимся. Видишь, они опять приготовили нам провизию…
— Эх я, растяпа, — выругал сам себя Миша — Не сумел с дерева слезть… А то славно бы мы провели рыцарей.
Фредди и второй дровосек Карло пришли только на другой день, в воскресенье утром. Они были очень удивлены, встретив мальчиков в хижине, и обошлись с ними дружески.
Антон рассказал им свою эпопею. Удивила она дровосеков или нет, этого нельзя было узнать по их бесстрастным лицам. Пионер закончил так:
— Скажите нам, куда мы попали и какой у вас теперь год?
— А почему ты об этом спрашиваешь? — поинтересовался Фредди.
— Но ведь вы живете так, как люди жили шестьсот лет назад…
— Видишь ли, мальчик, — серьезно сказал дровосек, — почему мы так живем, это — тайна, которую я не вправе вам раскрыть. Со временем все узнаете.
— Ну, раз так, то считайте нас своими пленниками. Мы хотим, чтобы десять золотых монет за нашу поимку достались вам.
— Гм… гм… — Долговязый жилистый Фредди сомнительно кашлянул — Что же, малыши, попробуем!
Он сделал из крепкой коры лубки, наложил перевязку, быстро смастерил для мальчика удобные носилки.
Миша запротестовал:
— Я же сам могу идти!
— Не спорь, так нужно, — оборвал его Фредди.
Расчет дровосеков оказался правильным. Вид больного мальчика, несомого на носилках, за которыми плелся кудрявый Антон с опущенной головой, вызвал сострадание маркиза Паулета, к лагерю которого вышли Карло и Фредди.
Паулет не стал терять времени. Он приказал приторочить носилки к лошадям двоих слуг, третью оседлать для Антона. Слуге, оставшемуся без лошади, было поручено сторожить роскошный шатер маркиза
Перед тем, как кавалькаде тронуться в путь, Паулет подозвал к себе дровосеков. Строго глядя на них, маркиз сказал:
— Мальчишек взял в плен я! Понимаете?
— Понимаем, благородный лорд! — низко склонили головы дровосеки.
— Одобряю вашу понятливость, — более ласковым голосом сказал Паулет, вытащил из кошелька две золотые монеты и бросил дровосекам. — Вот вам за ту маленькую помощь, которую вы оказали мне при пленении лазутчиков.
Наклонившись, чтобы поднять монету, Фредди успел подмигнуть Антону. Его взгляд показал, что он ждал такого оборота дела.
Кавалькада тронулась некрупной рысью. Двое слуг, между лошадьми которых были прикреплены носилки, поддерживали их так, чтобы Миша не испытывал резких толчков.
Его величество король
Прошло немного времени, и Миша услышал лошадиный топот и голоса людей позади. Опершись на здоровую руку, он приподнялся, поглядел: их догонял отряд другого рыцаря. Слуги Паулета захохотали.
— Стаффордские нажимают… А сам-то граф, смотрите, как шпорит скакуна!
Второй отряд слился с первым, а вскоре подоспел третий, четвертый, пятый… Вокруг Мишиных носилок и лошади Антона волновалась толпа рыцарей, оруженосцев, псарей, конюхов… Все старались протиснуться поближе к пленникам, чтобы поглазеть на них, точно это были какие-то невиданные звери. Слышались шутки, смех.
Но картина изменилась, когда процессию нагнал барон Сэйский. Багровый от ярости, он пробился к Паулету и зарычал:
— Благородный лорд! По какому праву вы перехватили мою добычу?
— По праву войны, сладчайший сэр! — с издевательской улыбкой ответил маркиз. — Эти люди мои, потому что я взял их в плен после жестокой битвы. Как видите, одного из них, — Паулет показал на Мишу, — даже пришлось ранить.
— Я победил их после жестокой битвы во вторник, — заорал Сей.
— Драгоценный сэр, — возразил Паулет, — сегодня воскресенье, и я завоевал мою добычу не в стенах вашего замка, а в Шервудском лесу. Не скажете ли вы, где находились эти люди со вторника до воскресенья?
Вежливость Паулета, изящного маленького человека, с небольшими черными усиками и аккуратной бородкой, выгодно отличала его от буйного, несдержанного Сэя.
— Я не знаю, где они находились эти дни, но я знаю, что я сейчас сделаю, дражайший лорд — я возьму свою добычу обратно!
— Попробуйте! — хладнокровно предложил Паулет.
Барон Сэйский окинул взглядом многочисленную свиту маркиза, крепких, хорошо вооруженных молодцов, прислушался к неодобрительному ропоту толпы, явно склонявшейся не на его сторону и, бормоча проклятия, отступил.
— Мы посчитаемся с вами при дворе его величества, милорд! — выкрикнул он напоследок.
— Вполне согласен, милорд! — учтиво ответил Паулет.
Задержанная этим происшествием кавалькада снова тронулась.
Миновали несколько рыцарских замков, расположенных справа и слева от дороги, и вот показался королевский замок.
— Виндзор! — сказал Мише один из его провожатых.
«Виндзор… — Миша напряженно соображал — Это же древняя резиденция английских королей… Разрешится ли здесь загадка, которую не посмели открыть нам дровосеки?..»
У высокой стены все спешились. Под аркой ворот прошли только рыцари и двое людей Паулета, которые несли Мишины носилки. Многочисленная орда оруженосцев и слуг осталась за стеной.
Ребята осматривались с боязливым любопытством. Вокруг был красивый парк с клумбами цветов и подстриженными кустарниками, а невдалеке виднелось величественное здание старинного замка с многочисленными башнями. На самой высокой башне развевалось бело-голубое знамя с вышитым на нем гербом, которого пионеры не могли разглядеть.
— Королевская орифламма, — пояснил один из несших Мишу. — Королевский флаг, — разъяснил он, видя недоумение на Мишином лице.
— А какой там герб? — спросил Миша
— Герб его величества, короля Джона VI — это пара скрещенных кабаньих клыков, окруженных золотой цепью.
— Чудесный герб! — невольно фыркнул Антон, но замолчал под строгими взглядами окружающих.
У огромного крыльца носилки по знаку Паулета остановились. Маркиз довольно ласково обратился к Мише:
— Скажи, мальчик, ты можешь пойти?
— Да, сэр, если не очень далеко.
— Тем лучше. А то неприлично было бы тебе появиться перед королем лежа.
Антон помог Мише встать, и тот пошел, слегка шатаясь, опираясь на руку друга.
Через обширный, довольно мрачный вестибюль, освещаемый узкими зарешеченными окнами, пионеры вошли в большой зал, за которым следовала целая анфилада других.
Паулет возглавлял шествие, за ним следовали мальчики, а дальше группа рыцарей, среди которых кипел и волновался яростный Сэй.
Нарядно одетые придворные, встречавшиеся по дороге, тотчас присоединялись к процессии.
В конце анфилады, у закрытой двери, Паулет остановился, остановились и все остальные. Массивная двустворчатая дверь из дуба была украшена резными изображениями святых и рыцарей. По обеим сторонам двери стояли два лакея огромного роста в расшитых золотом ливреях, в красных чулках.