Страница 56 из 77
Примеров этому известно предостаточно, но мне в подобных случаях всегда приходят на память слова Юдифь Бронеславовны Капусто[44], автора прекрасной книги «Последними дорогами генерала Ефремова», посвященной подвигу Михаила Григорьевича Ефремова, кстати, в свое время непосредственному начальнику генерала Петровского, погибшему в окружении в апреле 1942 года. Так вот, она, сама сражавшаяся в составе одной из частей окруженной группировки 33-й армии, пережившая долгие два с половиной месяца окружения и разгром частей ударной группировки армии, чудом оставшаяся в живых, сказала буквально следующее:
«В жизни мне было очень тяжело дважды. Первый раз, когда я находилась в окружении под Вязьмой в составе 33-й армии, и второй раз, когда много лет спустя мне пришлось писать книгу о генерале Ефремове».
Вот она, подлинная оценка того, что стоило написать правду о войне в годы существования СССР, тем более правду, относящуюся не к самым удачным периодам Великой Отечественной войны. По словам Юдифь Бронеславовны, она переписывала книгу 11 раз!
Так что нет ничего удивительного в том, что далеко не все, что сказали, или, точнее сказать, написали, ветераны, участники тех событий, соответствует правде. Причем подобное относится не только к рассматриваемым нами событиям, но и ко многому, что было сказано и написано в период существования СССР. Вспомните слова нашего выдающегося полководца, Маршала Советского Союза Георгия Константиновича Жукова:
«...История Великой Отечественной войны абсолютно неправдоподобна... Это не история, которая была, а история, которая написана. Она отвечает духу современности. Кого надо прославить, о ком надо умолчать...»{106}
Вследствие всего вышесказанного теперь перед нами две задачи:
во-первых, правильно понять то, что на самом деле хотели сказать ветераны 63-го стрелкового корпуса, но не смогли;
во-вторых, несмотря ни на что, попытаться точно разобраться во всех событиях, о которых ниже пойдет речь.
Это, так сказать, некоего рода вступление, без которого просто нельзя обойтись в данном случае, а теперь перейдем непосредственно к событиям 17 августа 1941 года.
Вообще-то следовало бы начать с воспоминаний полковника Г.П. Кулешова, посвятившего многие годы своей жизни сбору материала о жизни и судьбе генерал-лейтенанта Л.Г. Петровского. Он очень часто после войны бывал в гостях у Петровских. Многое из того, что сейчас известно о жизни Леонида Григорьевича, особенно в период Гражданской войны и межвоенный период, найдено именно им.
Однако, рассказывая о последнем дне из жизни Л.Г. Петровского, он почему-то или опирается на рассказ генерала Фоканова, или вообще говорит непонятно о чем. Точнее сказать — это делается цензурой от имени Кулешова. Ведь никто не обладал более точной информацией, чем Георгий Петрович Кулешов, з том числе и относившейся к событиям августа 1941 года.
Поэтому, коль все ссылаются или используют в своих воспоминаниях рассказ генерал-лейтенанта Я.С. Фоканова, опубликованный в мемуарах Маршала Советского Союза А.И. Еременко, с него и начнем. Еще раз следует сказать слова искренней благодарности Андрею Ивановичу Еременко — если бы не он, мы вообще бы имели крайне скудные сведения и о боях за Жлобин и Рогачев, и об обстоятельствах гибели генерала Петровского. А так благодаря тому, что он поместил рассказы и командира 154-й сд генерал-лейтенанта Я.С. Фоканова, и командира 167-й сд генерал-майора B.C. Раковского, мы имеем, пусть местами и очень противоречивую, информацию об этих событиях.
Мемуары маршала Еременко были подготовлены к изданию в начале 1963 года, а значит, сбор материала осуществлялся им во второй половине 50-х — начале 60-х годов прошлого столетия. Именно в этот период он и имел встречу с генералом Фокановым. Поэтому Яков Степанович оказался одним из первых, кто хоть что-то мог рассказать о событиях августа 1941 года в районе юго-восточнее Жлобина, Остальные ветераны, рассказывая свои воспоминания о прорыве из окружения, в значительной степени дополняли их тем, что уже сказал Фоканов, несколько интерпретируя все по-своему. Возможно, это еще было связано и с тем, что цензура, пропустив подобную информацию в воспоминаниях А.И. Еременко, официально как бы узаконила факт того, что об обстоятельствах гибели генерала Петровского следует говорить и писать именно в «таком виде».
Следует отметить и тот факт, что в разных источниках воспоминания одного и того же ветерана иногда трактуются по-разному и имеют заметное разночтение в плане представленной информации.
По свидетельству Маршала Советского Союза А.И. Еременко, бывший командир 154-й стрелковой дивизии генерал-лейтенант Я.С. Фоканов после войны при встрече с ним так рассказал о событиях августа 1941 года и обстоятельствах гибели генерала Л.Г. Петровского:
«16 августа 1941 г. генерал-лейтенант Л.Г. Петровский прибыл ко мне, на командный пункт дивизии в районе ст. Хальч, юго-восточнее города Жлобина, где мне и командиру 61-й стрелковой дивизии поставил задачи на прорыв из вражеского окружения. Время прорыва было назначено на 3.00 утра 17 августа. По решению генерал-лейтенанта Л.Г. Петровского штаб корпуса и он сам должны были идти на прорыв с 61-й дивизией.
Согласно его приказу, 154-я дивизия, впоследствии 47-я гвардейская, начала прорыв ровно в 3.00 17 августа. В это время ко мне прибыл начальник штаба корпуса полковник А.Л. Фейгин и передал приказ Петровского явиться к нему.
Оставив у себя в резерве батальон связи, саперный батальон, батарею противотанкового дивизиона, я пошел искать Петровского. Когда я нашел его, он сообщил мне, что выход 61-й дивизии обеспечен и он будет находиться с моей дивизией. К этому времени основные части 154-й дивизии, прорвав кольцо окружения, продвинулись километров на шесть. Обеспечивая их выход с тыла оставшимися в резерве подразделениями, мы шли с Леонидом Григорьевичем от ст. Хальч до д. Рудня — Барановка. В это время кольцо окружения вновь сомкнулось, и нам пришлось прорывать его еще раз.
Прорвав первую линию обороны у д. Скепня, что 20 км юго-восточнее Жлобина, мы наткнулись на вторую линию обороны гитлеровцев. Здесь в бою был убит адъютант командира корпуса, а сам Петровский ранен в руку.
Поставив мне задачу атаковать д. Скепня, Петровский со своим резервом пошел севернее д. Скепнд, чтобы обеспечить фланг атакующих. Это был наш последний разговор с ним.
После прорыва второй линии обороны врага спустя два часа я встретил раненного в живот начальника артиллерии 63-го корпуса генерал-майора А.Ф. Казакова в 2 км северо-восточнее д. Скепня. Я спросил его, где генерал Петровский и его штаб. Он ответил, что Петровский и его начальник штаба полковник Фсйгин убиты недалеко от него в кустах вражеской засадой, часть которой была переодета в красноармейскую форму, а часть в женское платье.
Я принял меры к розыску Петровского и его начальника штаба и выслал две разведгруппы в направлении, указанном генерал-майором Казаковым. Обе группы вернулись с одними и теми же данными, подтвердив сообщение генерал-майора Казакова о засаде неприятеля, но трупов они не обнаружили.
Генерал-майор Казаков был положен на повозку и следовал со мной. Однако вскоре прямым попаданием мины повозка была разбита, а генерал Казаков убит. Мы его тут же похоронили. Как потом выяснилось, местные жители захоронили Л.Г Петровского в одном километре южнее д. Руденка. После освобождения этого района 13 июля 1944 года в присутствии родных его останки были перенесены и похоронены с воинскими почестями в с. Старая Рудня Жлобинского района Могилевской области»{107}.
Даже человеку, впервые коснувшемуся данной темы, не может не броситься в глаза то, что многое из сказанного просто надуманно.
Предпринимая попытку детально проанализировать рассказ генерала Фоканова, сразу же прошу понять меня правильно, автор абсолютно ничего не имеет против сказанного Яковом Степановичем. Лично для меня он один из миллионов славных моих соотечественников, прошедший в годы войны нелегкий боевой путь и отстоявший свободу и независимость моей Родины, а значит, и мою. ОН для меня — ГЕРОЙ. Эти слова в полной мере относятся и к другим уважаемым ветеранам, я имею в виду генерал-майоров Н.Ф. Воронова и Б.Г. Вайнтрауба, полковника Г.П. Кулешова и др.
44
Юдифь Бронеславовна Капусто больше известна читателям как Юлия Борисовна Капусто. Автор ряда книг. Участник Великой Отечественной войны. Принимала участие в боевых действиях в составе ударной группировки 33-й армии, попавшей в окружение восточнее Вязьмы в феврале—апреле 1942 г. Чудом осталась жива. В составе окруженной группировки погиб ее родной дядя — главный эпидемиолог 33-й армии военврач 2-го ранга Капусто Михаил Леонтьевич, который до последней минуты находился при обозе с ранеными, оказывая помощь бойцам и командирам. Много лет спустя после войны все свои переживания, связанные с нахождением в составе окруженных частей 33-й армии, отобразила в книге «Последними дорогами генерала Ефремова». Впервые рассказала широкой читательской аудитории о подвиге воинов 33-й армии и ее командующего генерал-лейтенанта М.Г. Ефремова. — Примеч. автора.