Страница 7 из 41
Тут я вступил в разговор.
— Простите, сэр, — обратился я к Пуаро, — но, по-моему, вы не в курсе дела. Мне говорили, что убийца невысокого роста и брюнет.
Последовала интересная дискуссия, в которой приняли участие дородная хозяйка, ее тощий супруг и разносчик — подросток с ломающимся голосом. Они видели никак не меньше четырех невысоких брюнетов, а подросток — высокого блондина, “но без бороды”, как он с сожалением признал.
Наконец, сделав покупки, мы вышли на улицу, так и не сознавшись хозяевам лавки, что ввели их в заблуждение.
— Ради чего мы все это делали, Пуаро? — спросил я с упреком.
— Parbleu[23], мне важно было понять, мог ли посторонний войти в лавку миссис Эшер незамеченным.
— Почему же вы просто не спросили.., не громоздя одну ложь на другую?
— Ну нет, mоп ami. Если бы я “просто спросил”, как вы выражаетесь, то вообще не получил бы ответа. Хоть вы и англичанин, вам самому невдомек, как реагируют англичане на прямые вопросы. Они неизменно становятся подозрительными и как естественное следствие замолкают. Если бы я стал расспрашивать этих людей, они бы закрылись, как устрицы в раковине. Но стоило мне констатировать нечто необычное и ужасное, а вам вступить со мной в противоречие, как языки немедленно развязались. К тому же мы узнали, что в интересующее нас время у них “дело кипит”, то есть что все заняты своим собственным делом, в то время как на улице оживленно. Наш убийца умело выбрал время, Гастингс.
Пуаро помолчал, а потом с упреком заметил:
— Неужели у вас совсем нет здравого смысла, Гастингс? Я сказал вам: “Сделайте quelconque[24] покупку”. А вы берете и покупаете землянику! И она уже начинает протекать и угрожает вашему превосходному костюму.
Не без отчаяния я увидел, что так оно и есть.
Я поспешно вручил землянику какому-то мальчику, который был крайне этим удивлен и отнесся ко мне с некоторым подозрением.
Пуаро прибавил к землянике салат, чем окончательно поразил ребенка.
Пуаро продолжил свое внушение:
— В дешевой зеленной лавке землянику не покупают. Земляника, если она не свежесорванная, имеет тенденцию давать сок. Можно купить бананы, яблоки, даже капусту, но не землянику.
— Это было первое, что пришло мне в голову, — оправдывался я.
— Я был лучшего мнения о вашей фантазии, — отрезал Пуаро.
Он остановился на тротуаре.
Лавка и дом справа от лавки миссис Эшер пустовали. В окне висело объявление “Сдается”. На противоположной стороне находился дом с грязноватыми муслиновыми занавесками.
К этому-то дому направился Пуаро и за неимением звонка отстукал затейливую дробь дверным молотком.
После некоторого ожидания дверь открыл замурзанный ребенок, которому следовало бы вытереть нос.
— Добрый вечер, — произнес Пуаро. — Твоя мама дома?
— Чего? — переспросил ребенок. Он взирал на нас с неодобрением и глубочайшим подозрением.
— Нам нужна твоя мама, — сказал Пуаро. Еще секунд двадцать ушло на объяснения, после чего ребенок повернулся и, прокричав в направлении лестницы: “Мам, к тебе!” — удалился куда-то в глубь темного дома, где его ждали вещи поинтереснее.
Женщина с острыми чертами лица перевесилась через перила, после чего двинулась вниз.
— Зря только время тратите… — начала она, но Пуаро ее перебил.
Он снял шляпу и отвесил церемонный поклон.
— Добрый вечер, мадам. Я из редакции “Вечерней зари”. Я хотел бы предложить вам гонорар в пять фунтов, если вы согласитесь, чтобы мы опубликовали от вашего имени статью о вашей покойной соседке, миссис Эшер.
Гневные слова замерли на устах женщины, она спустилась вниз, приглаживая волосы и оправляя оборки на юбке.
— Заходите, пожалуйста.., сюда, налево. Присаживайтесь, сэр.
Комнатка была заставлена массивным гарнитуром, подделкой под якобитский стиль, но мы умудрились протиснуться внутрь и сесть на жесткий диван.
— Вы уж не обессудьте, — говорила между тем женщина. — Извините, что так резко вам ответила, но вы не поверите, до чего же надоело — то и дело ходят коммивояжеры, продают то да се — пылесосы, чулки, нафталин и прочую ерунду.., и все такие вежливые, и все у них первый сорт. Даже фамилию где-то узнают. Мол, миссис Фаулер то да миссис Фаулер се.
Подхватив на лету фамилию женщины, Пуаро сказал:
— Ну, миссис Фаулер, я надеюсь, вы согласитесь на мое предложение.
— Право, не знаю.
Перед глазами миссис Фаулер замелькала соблазнительная пятифунтовая банкнота.
— Я, конечно, знала миссис Эшер, да вот писать…
Пуаро поспешил успокоить ее. Ей писать не потребуется. Она только сообщит ему факты, а уж он составит интервью.
Приободрившись, миссис Фаулер охотно пустилась в воспоминания, сдабривая их догадками и слухами.
Не так чтобы миссис Эшер была очень общительная. Не очень-то она вела себя по-соседски, да ведь сколько ей хлебнуть пришлось, бедняжке, всякий знает. И то сказать, надо было Франца Эшера давным-давно в кутузку засадить. Нет, миссис Эшер бояться его не боялась — сама могла жару задать, если что не по ней! Спуску никому не давала. Ну да что там.., повадился кувшин по воду ходить. Говорила ей миссис Фаулер, говорила: “Рано ли, поздно, милочка, а он вас пришьет. Помяните мои слова”. Так и вышло, верно? А она-то, миссис Фаулер, с бедняжкой дверь в дверь, а ни звука не слыхала.
Пуаро воспользовался паузой и задал вопрос:
— Не получала ли миссис Эшер каких-либо странных писем.., писем с необычными подписями.., например, с подписью “Эй-би-си”?
Миссис Фаулер с сожалением отвечала отрицательно.
— Понимаю я, о чем вы говорите.., это называется анонимки.., и в них еще словечки такие, что вслух не повторишь. Ну, не знаю, стал бы Франц Эшер такие писать. Миссис Эшер мне об этом ничего не говорила. О чем это вы? А, справочник “Эй-би-си”? Нет, не видала я у нее такого.., а был бы у нее этот справочник, я бы непременно узнала. Честно вам скажу, я чуть не упала, когда про эту историю услышала. Эта девчонка моя, Эди, мне рассказала. “Мам, — говорит, — у соседнего дома полиция собралась”. Я прямо обомлела. “Ну, — говорю, когда все узнала, — не след ей было одной дома оставаться.., жила бы со своей племянницей. Мужчина, он, когда пьяный, вроде как волк несытый, — говорю, — а я так считаю, что муженек ее точь-в-точь дикий зверь. Предупреждала я ее, — говорю, — много раз, вот и сбылось”. Говорила я ей: “Он тебя не пощадит”. Вот и не пощадил! Уж заранее известно, чего от мужчины ждать, когда выпьет. Вот убийство и случилось.
Она тяжело вздохнула и умолкла.
— Я полагаю, никто не видел, как Эшер зашел в лавку? — сказал Пуаро.
Миссис Фаулер презрительно фыркнула.
— Известное дело, никому не показывался, — сказала она.
Как мистер Эшер проник в лавку, никому не показываясь, она объяснять не стала.
Миссис Фаулер признала, что в доме ее соседки нет черного хода и что Эшера хорошо знают в этом квартале.
— Ну да он не хотел, чтоб его за это вздернули, вот и действовал по-тихому.
Пуаро еще некоторое время поддерживал разговор, но, когда стало очевидно, что миссис Фаулер рассказала, что знала, многократно все повторив, он закончил беседу и уплатил обещанную сумму.
— Вы, пожалуй, переплатили, Пуаро, — рискнул я заметить, когда мы вновь очутились на улице.
— Пока что вы правы.
— Вы думаете, она знает больше, чем сказала?
— Друг мой, мы в особом положении — нам неизвестно, какие вопросы задавать. Мы как маленькие дети, играющие в прятки в темноте. Мы размахиваем руками и хватаем что попадется. Миссис Фаулер рассказала нам все, что она, как ей кажется, знает.., да к тому же подбросила нам несколько догадок! В будущем, однако, ее показания могут сослужить нам службу. Именно в будущее я и вложил пять фунтов.
Я не до конца понял Пуаро, но в этот момент мы повстречали инспектора Глена.
23
Черт возьми (фр.)
24
любую (фр.)