Страница 5 из 41
— Она и не догадывалась, что ей нанесут удар, — заметил сержант. — Так сказал доктор Керр. Хорошо, что так обернулось. Бедняга — она была достойной женщиной.
— Видимо, она была красива в молодости, — сказал Пуаро.
— Неужто? — недоверчиво пробормотал я.
— Ну конечно, посмотрите на овал лица, на скулы, на лепку головы.
Пуаро со вздохом накрыл тело простыней, и мы вышли из морга.
Доктор Керр был человеком средних лет и показался мне специалистом своего дела. Он говорил резко и решительно.
— Орудие убийства не найдено, — сказал он. — Сказать, что это было, невозможно. Утяжеленная трость, дубинка, кастет — здесь могло быть использовано что угодно.
— Удар был нанесен с большой силой? Доктор перевел внимательный взгляд на Пуаро.
— Вы, надо думать, хотите знать, мог ли его нанести хилый старик семидесяти лет? Да, вне всякого сомнения, мог. Если ударная часть инструмента была достаточно тяжела, желаемого результата мог добиться и довольно слабый человек.
— Значит, убийцей с тем же успехом могла быть и женщина?
Это предположение несколько смутило доктора.
— Женщина? Честно говоря, мне не приходило в голову, что женщина может совершить такое преступление. Но действительно, это возможно.., вполне возможно. Только, с психологической точки зрения, это едва ли женское преступление.
Пуаро энергично кивнул в знак согласия.
— Конечно, конечно. На первый взгляд это в высшей степени невероятно. Но следует принимать в расчет все возможности. Как было расположено тело?
Доктор дал аккуратное описание того, как лежала жертва. По его мнению, в момент нанесения удара она стояла спиной к прилавку, а следовательно, и к убийце. Как подкошенная, она упала за прилавок, так что покупатель, зайдя на минуту в лавку, не мог ее заметить.
Поблагодарив доктора Керра, мы двинулись дальше. Пуаро сказал:
— Вы заметили, Гастингс, что у нас появилось еще одно доказательство невиновности Эшера. Если бы он оскорблял жену и угрожал ей, она бы стояла за прилавком лицом к нему. Между тем она стояла к преступнику спиной — очевидно, она повернулась, чтобы снять с полки табак или сигареты и вручить их покупателю.
Меня передернуло.
— Чудовищно.
Пуаро задумчиво покачал головой.
— Pauvre femme[19], — прошептал он. Затем он посмотрел на часы.
— Овертон, кажется, недалеко отсюда. Может быть, съездим туда и побеседуем с племянницей покойной?
— Разве не стоит сперва зайти в лавку и осмотреть место преступления?
— Я хотел бы сделать это позже. На это есть свои причины.
Пуаро воздержался от дальнейших объяснений, и несколько минут спустя мы уже ехали по лондонскому шоссе в направлении Овертона.
Руководствуясь адресом, данным нам инспектором, мы миновали Овертон и, проехав еще милю, остановились перед большим домом.
На наш звонок вышла хорошенькая темноволосая девушка, с глазами, красными от слез.
Пуаро ласково спросил:
— Если не ошибаюсь, вы мисс Мэри Дроуер и служите здесь горничной?
— Да, сэр, верно. Это я, сэр.
— Я бы хотел несколько минут поговорить с вами, если ваша хозяйка не возражает. Это касается вашей тетушки, миссис Эшер.
— Хозяйки нет дома, сэр. Она бы, конечно, не стала возражать. Пройдите сюда.
Она отворила дверь маленькой гостиной. Мы вошли, и Пуаро, усевшись на стул у окна, пытливо вгляделся в лицо девушки.
— Вы, конечно, уже знаете о смерти вашей тетушки?
Девушка кивнула, и на ее глазах выступили слезы.
— Утром сообщили, сэр. Приходила полиция. Это ужасно! Бедная тетя! И жилось-то ей несладко. А теперь вот это.., слов нет…
— Полиция не предлагала вам приехать в Эндовер?
— Они сказали, что я должна явиться на предварительное следствие в понедельник, сэр. Но мне там жить негде.., о том, чтобы у тети поселиться, я теперь и подумать не могу.., да и потом, вторая служанка сейчас в отъезде — не могу же я так подвести хозяйку.
— Вы любили вашу тетушку, Мэри? — мягко спросил Пуаро.
— Очень любила, сэр. Тетушка со мной всегда хорошо обращалась. Когда мне было одиннадцать лет и мама моя умерла, я приехала к тете в Лондон. Как исполнилось мне шестнадцать, я поступила в прислуги, но в выходной обычно выбиралась к тете. Как же она намучилась со своим немцем — бывало, называла его “мой старый чертяка”. Нигде он не давал ей покоя — все деньги вымогал, попрошайничал, надоеда противный.
Девушка рассказывала об этом с негодованием.
— Вашей тетушке никогда не приходило в голову, что от этих преследований можно освободиться юридическим путем?
— Понимаете, сэр, он же ей муж — куда от этого уйдешь?
Девушка говорила просто, но твердо.
— Скажите, Мэри, он ей угрожал?
— Уж так угрожал, сэр, слышали бы вы, что он ей говорил. И горло он ей перережет, и все такое прочее. Ругался да чертыхался — и по-английски, и по-немецки. А тетя все же говорила, что, когда они поженились, он был молодец молодцом. Страшно подумать, сэр, до чего может докатиться человек.
— Вы правы. Итак, я полагаю, Мэри, что, зная об этих угрозах, вы не слишком удивились, когда услыхали о том, что произошло?
— Удивилась, да еще как, сэр. Признаться, сэр, я ни на минуту не верила, что он всерьез грозится. Я думала, это так — ругань, и все. Да и тетя вроде бы его не боялась. Случалось, она на него накинется — он и удирает, поджав хвост, как побитый пес. Пожалуй, это он ее боялся.
— И все же она давала ему деньги.
— Так ведь он ей муж, сэр.
— Да-да, вы уже это говорили.
Пуаро помолчал минуту-другую и сказал:
— Предположим, что он ее не убивал…
— Не убивал? — удивилась девушка.
— Да, предположим. Предположим, убийца — кто-то другой. Не приходит ли вам в голову, кто бы это мог быть?
Девушка с изумлением посмотрела на Пуаро.
— Вообразить себе не могу, сэр. Да могло ли быть такое?
— Ваша тетушка кого-нибудь опасалась?
Мэри покачала головой.
— Тетя людей не боялась. Язычок у нее был острый, и она спуску никому не давала.
— Она при вас не называла никого, кто затаил бы на нее злобу?
— Нет, не было такого, сэр.
— Ей случалось получать анонимные письма?
— Какие письма, сэр?
— Неподписанные письма.., или, например, с подписью вроде “Эй-би-си”.
Пуаро пристально вглядывался в девушку, но ясно было, что она ничего не знает. Мэри лишь удивленно покачала головой.
— У вашей тетушки кроме вас были другие родственники?
— Родни больше не осталось, сэр. У нее было девять братьев и сестер, но почти все умерли детьми, только трое осталось. Дядя Том погиб на войне, а дядя Гарри уехал в Южную Америку, и след его затерялся, а мама у меня умерла, так что я одна осталась.
— У вашей тетушки были сбережения? Деньги?
— Было у нее маленько в сберегательном банке — на приличные похороны хватило бы, как она сама говорила. А так она едва сводила концы с концами — куда же денешься при ее-то старом негодяе?
Пуаро задумчиво кивнул. Он сказал — скорее самому себе, чем девушке:
— Пока мы блуждаем во тьме.., пути не видно.., но если кое-что прояснится…
Он встал.
— Если вы мне еще понадобитесь, Мэри, я напишу вам сюда.
— Да я-то собираюсь уйти с этого места. Не нравится мне деревня. И поступила я сюда, потому что считала, что лучше мне быть поближе к чете. А теперь… — снова слезы показались у нее на глазах, — незачем мне здесь оставаться. Я переберусь в Лондон, там девушке жить веселее.
— Я хотел бы, чтобы, уезжая, вы сообщили мне свой новый адрес. Вот моя карточка.
Пуаро протянул девушке карточку. Она с удивлением посмотрела на нее и нахмурилась:
— Так вы.., вы не из полиции, сэр?
— Я частный детектив.
Некоторое время она молча смотрела на него и наконец сказала:
— А что.., дело нечисто, сэр?
— Да, милая. Дело нечисто. Позже вы, вероятно, будете мне полезны.
19
Бедняжка (фр.)