Страница 11 из 13
— У Тимура есть любовница Венера? Чушь собачья! Этого не может быть, поскольку никакого мужика он к тамбуру не пришивал.
Настал черед онеметь Наташке. А Кэтька соловьем разливалась, советуя Наташке то ли выспаться, то ли проспаться. Пришлось взять продолжение разговора в свои руки. Вместе с мобильником.
— Катерина, умолкни! Рекламная компания Тимуру завершилась. Жди звонка следователя. Учти, мы ничего не сказали о Венере, которую ты сунула мне в сумку.
Кэтька разошлась не на шутку:
— Да что вы там обе, рехнулись?! Я подкинула тебе любовницу Тимура, которой у него нет?! И при чем тут какой-то следователь?
Меня обдало волной жара.
— А что ты бездумно пихнула перед отъездом в мою сумку? — рявкнула я, перебивая поток нелестных отзывов в свой адрес.
— Тапки! Пакет с тапками, понятно?! На пакете лохматый лев с разинутой пастью. Зубную пасту рекламирует. Я их в этот пакет сунула, не вынув из него журнал. Тимур сам мои вещи утрамбовывал, а я косметичку потеряла, пришлось все перерывать и заново укладывать. Соответственно, все не вмещалось. Кстати, косметичка потом под столом нашлась. Тут как раз Тимур вернулся, сумку схватил и, напомнив мне, что молнию положено закрывать, потащил ее в машину. В какой момент пакет с журналом и тапками попал в твою сумку, не помню, не о том думала. Зачем они мне на норвежской лыжне? Надеюсь, вы их не потеряли? Тимур уверен, что тапки при мне и надежно спрятаны в вещах. Просто в моем состоянии они — лишняя роскошь. Все время порывается на них полюбоваться. Как могу, отвлекаю. Тапки точно у вас?
— Не знаю… — слегка охрипнув от предыдущего надрыва, пролепетала я. — Наверное, так и лежат в пакете с журналом. Мы вещи еще не разбирали.
— Где тапки?! — продолжала орать Кэтька. — Они залог нашей семейной жизни. А еще журнал. Там у Тимура очень важные статьи! Короче, немедленно разберите вещи! Вопрос жизни и смерти… Успокойся, Тимочка, я и не заметила, как ты вошел. Тебе нельзя волноваться, да и нет повода, все в порядке.
— Все в порядке! — отозвалась я слишком нервно для эха. Разумеется, Тимуру нельзя волноваться. А мне можно. Так сказать, большая проблема с больной головы на здоровую… — Катерина, слушай меня внимательно и не перебивай. Ты знаешь, что в нашем поезде произошло ЧП — убили какого-то мужика. В его кармане обнаружили фотографию, на которой запечатлены мы с вами. У вас есть пара минут, чтобы придумать ответ на вопрос следователя — почему. Мы уже ответили чистую правду: не знаем. Не хочется думать о вас плохо, но думается. Кажется, вы нас подставили.
Вместо Кэтьки ответил Тимур. Теперь уже он убеждал меня, что все в порядке. Главное, тапки и журнал целы. В отличие от мужчины. Как только полегчает, они с Катериной немедленно вернутся в Москву. Отдых явно «удался».
Чувствовалось, что речь дается ему с трудом, и я постаралась быстренько прервать разговор на положительной ноте, пожелав сладкой парочке счастливого пути домой.
— Ну кто тебя просил сочинять небылицу? — в третий раз спрашивала меня Наташка, всплескивая руками после каждого слова. И тут же выдавала свои однобокие версии ответа. Как ни крути, получалось, что язык мой — враг наш, и вовсе не язык, а помело.
— Я только предположила, что журнал по-прежнему может быть вместе с тапками в пакете, — наконец удалось мне пробиться через частокол Наташкиных обвинений.
— Надо было не предполагать, а честно сказать, что ничего подобного в сумке не нашлось. Ни с тапками, ни без. Кэт и Тимур до момента возвращения имели бы время свыкнуться с этой неприятностью. Самое главное, нас-то при этом рядышком с ними не было. Ударная волна гнева долго не держится. По возвращении выплеснули бы пару ведер словесных помоев, мы бы сделали вид, что обиделись. Пара месяцев размолвки — вот тебе и решение вопроса. В общем, теперь сама выпутывайся. Одна надежда — при встрече голова Тимура не выдержит нового потрясения. Угробит стоматолог либо нас, либо Кэтьку, либо сам скопытится.
— Лучше сам. Нечего разбрасывать все свои вещи где попало.
— Вот так ему и скажешь при встрече! Блин, со всех сторон неприятности! Ирка, твоя сумка — настоящий контейнер для мусора. Тебе пора таскать ее на шее прямо перед собой, чтобы самой отслеживать, что в нее норовят запихнуть.
— Бронзовый «мусор» на миллионы тянет! А тапки с журналом, судя по Кэтькиной истерике, вообще дороже жизни, — запальчиво заявила я и тут же осеклась. Бросив короткий взгляд на часы, отметила время и известила Наташку, что до отхода тамбовского поезда осталось чуть больше часа. Подруга поняла все, как надо.
К тому моменту, когда мы, запыхавшись, подлетели к шестому вагону, это время исчислялось пятью минутами. Не следовало нам опрометчиво ловиться на удочку частного извоза. Пробок на дороге хватало, водитель все время норовил их избежать, выискивая пути объезда проблемных мест. И никак не хотел мириться с тем, что не один он такой умный. Основную часть времени ехали с бешеной скоростью телеги, в которую по ошибке впрягли пьяного возчика. У станции ближайшего метро не выдержали и, рассчитавшись с водителем, покатили подземным транспортом.
У вагона ждал очередной облом. Вместо знакомой проводницы на платформе притоптывал ногами усатый молодой человек в форменной одежде. Наш стремительный налет мигом пресек его топотушки, он автоматически потребовал билеты.
— Мы ехали сюда с другим проводником, женщиной, — притормаживая мной у поручня, сказала Наташка.
Проводник вскочил в вагон и хмуро предложил нам сдать билеты в кассу, если нас не устраивает такая «женщина», как он. Другой нет и не будет.
— Почему? — требовательно поинтересовалась Наташка.
Решив немного смягчить общее впечатление от Наташкиной агрессивности и начиная подозревать, что с проводницей случилось нечто из ряда вон выходящее, я торопливо разъяснила ситуацию: утром случайно оставили в своем купе кое-какие вещи и только сейчас спохватились.
— Я ничего не знаю, — буркнул проводник и, опровергая свое заявление, выдал: — Прямо повальная забывчивость. Праздники, что ли, на людей так действуют? Обратитесь в бюро находок, обычно вещи забывчивых пассажиров сдаются туда. Отойдите от вагона, через две минуты отправление.
— Это не совсем обычная вещь, — отрывая меня от поручня, наставительно заметила Наташка. — Где нам найти проводницу?
— Послезавтра утром обратитесь к начальнику поезда, — сухо ответил молодой человек, выразив намерение закрыть дверь. И закрыл бы, да покосился на меня. Скорее всего, опасался, что в безумном намерении затормозить отправление поезда, опять вцеплюсь в поручень. Ну а я, как нельзя кстати, представляла собой объект, на который без слез не взглянешь, а если взглянешь, забудешь про все на свете. Про технику безопасности тем более. Про нее всегда первым делом забывают. Не мудрено. Горестно покачиваясь из стороны в сторону, я думала о том, что проводница стала очередной жертвой неведомого убийцы. Зачем ему свидетели?
Последнюю минуту проводник из жалости ухлопал на сеанс моей релаксации, убеждая не беспокоиться за утраченную вещь. Пруткова Галина — человек честный и порядочный, если что-то нашла, обязательно вернет. Заболела она. Это ж надо додуматься, зимой шляться в плаще, пусть даже и с подстежкой. Вытащив мобильник, он скороговоркой предложил запомнить номер Галины. Только ни в коем случае не рассекречивать источник информации. Поезд тронулся, а мы все бежали за вагоном, сверяя цифры номера. Возвращаясь назад, продолжали бормотать его вслух, несмотря на то что Наташка занесла данные в свой мобильник.
Звонить Прутковой вот так сразу с платформы не решились. Следовало отдышаться и выбрать правильный тон. Я продолжала шумно радоваться тому, что проводница жива, просто немного нездорова. Признаки простуды появились еще в пути. А может, у человека пересменка и на ее «улице» короткий праздник выходных дней. Задуматься над словами проводника о повальной забывчивости пассажиров не удосужилась, для меня забывчивость — явление обычное. Самой крупной потерей следовало считать пуловер, который я закончила вязать в одном из речных круизов на теплоходе, в расчете подарить его мужу. К тому времени Димка этот подарок видеть не мог, потому как из-за него не мог видеть меня — «обвязалась», не поддаваясь на призывы порадоваться жизни. Спустя короткое время после окончания круиза, выяснилось — пуловер остался в каюте. На память. Сказать, что Димка расстроился, не могу. По-моему, даже обрадовался лишнему поводу подчеркнуть свое превосходство. Все свелось к тому, что судьба меня осчастливила, преподнеся такого супруга в качестве подарка. Я вынужденно согласилась. На его беду, при Наталье. Подруга, не задумываясь, заметила, что подарки, в основном, дарят такие, какие самим не нужны. Чтобы потом не обзавидоваться. Дня три Димка демонстративно с ней не общался…