Страница 4 из 50
Но все мысли побоку.
Я вновь обратился к Пруху.
— Он мертв. Его надо похоронить. Займешься этим позже. А пока найди того, кто последним видел Мархуна живым. Узнай, что произошло.
Мои слова озадачили квибла, но он резво сорвался с места и исчез, видимо, сообразив, что за хлопоты ему обеспечен лишний глоток шипучки.
Итак, Мархун убит. И одно можно было сказать точно — его убили прошедшей ночью. Трупные пятна, невыраженное трупное окоченение — все указывало на то, что трагедия разыгралась под вечер прошлого дня или чуть позже. Вскрытие, биопсия — ни к чему. Нужно найти убийцу и примерно наказать его. Наверное, стоит спросить Сардельку, хорошо разбирающуюся в обычаях квиблов, какой вид кары предусмотрен за лишение жизни соплеменника. Око за око, зуб за зуб? Или, может быть, местная власть в лице старейшины отнесется к злодеянию более милостиво? Но в поселке тюрьмы нет, так что длительный срок заключения убийце никак не грозит.
Наконец-то возвратился Прух, но не один, а с двумя женщинами в мешковатых хитонах, старой и молодой. Пожилая брела нехотя, зато молодая с живыми бегающими глазами проворно семенила за мужчиной — несомненно, она была польщена вниманием столь благородных особ, каковыми являлись мы с Прухом. Предводитель охотников подтолкнул женщин ко мне.
— Анта и ее мать видели Мархуна вчера. И он был жив.
Старуха бесцеремонно перебила приближенного старейшины. Ее дребезжащий голос был тягуч, все слова слились в одно большое предложение, так что мне ничего не удалось понять. Я вопросительно посмотрел на Пруха, и он мне лаконично пояснил:
— Драгга видела Мархуна днем. Она ходила к его матери. Мархун был дома. Он пил «хуру» и играл с мальчишкой в камешки.
— А вечером она его видела? — осведомился я с некоторым раздражением.
Тут было что-то не то. Не хватало мне еще липовых свидетелей!
— Вечером Драгга его не видела, — печально проговорил Прух, чувствуя, как заслуженное вознаграждение в виде шипучки превращается в призрачный мираж.
Я покосился на женщин. У более молодой, Анты, мне сразу бросились в глаза правильный овал лица, длинные волосы, собранные в пучок, ямочки на щеках. Ростом она была почти с меня. Лет — от силы семнадцать. Однако, несмотря на пропорциональность ее фигуры, по земным меркам здесь ее скорее всего все считают заморышем, машинально подумал я.
Девушка чуть выступила вперед и осмелилась вмешаться в разговор.
— Мархун вчера вечером был у Бабука. Я слышала, как они ругались.
Ах вот оно что! Ну, Бабук — личность известная. Он самый практичный из квиблов, его жилище по размерам уступает только резиденции имуха Муши. У него не меньше четырех жен в разных концах поселка и бессчетное количество детей. Если со старейшиной что-либо случится, то основным кандидатом на его пост будет именно он. Конечно, если Ванава согласится. А если серьезно, то Бабук весьма подозрительный квибл. Он искусно увиливает от любой общественной работы. Вот и сегодня на охоте его со всеми не было — наверное, задобрил старейшину. Надо бы нанести ему визит и осторожно вызнать про вчерашний разговор.
Уже начало смеркаться. Тени от глинобитных развалюх поползли по земле, повеяло свежим ветерком.
— С площади все разошлись? — спросил я у Пруха.
Анта опередила предводителя охотников и весьма прозорливо заметила:
— Бабука не было на площади. Он у себя дома. Болеет.
Ну, это, конечно, сказки, ворчу я про себя. Наверное, распустил слухи, чтобы не ходить к скалам. В следующий раз я этого субчика самолично погоню на охоту, и пусть меня забросают тухлыми клубнями арупариса, если он в одиночку не завалит самого свирепого снукса.
Я отпустил женщин и Пруха, после чего направился по пыльной тропе к дому Бабука.
Хозяин, одетый в добротный хитон, лежал на известняковом топчане, поверх которого были уложены два слоя свежего мха и шкура убитого мной снукса. В самой сакле было уже сумрачно.
При моем появление лицо квибла тут же приобрело страдальческий оттенок. Хотя, может быть, он вчера действительно перебрал «хуры»?
Туземец, кряхтя, приподнялся и присел на лежанке.
— Бабук приветствует почетного гостя, — пробубнил он, настороженно поглядывая на меня. — Что привело его ко мне?
— Сегодня мужчины ходили на охоту, — информировал я Бабука. — Тебя не было с нами у скал. Что случилось?
Хозяин закатил глаза.
— Ванава нашла у меня редкую болезнь. Мое тело страдает от долгой ходьбы. Может быть, имух Латислаф знает, как излечить мой недуг?
«Уж я-то знаю. Заставить бы тебя вприпрыжку бежать до озера — вот и все лечение», — пронеслось в моей голове.
Однако я промолчал и после паузы продолжил:
— С нами не было Мархуна.
Упоминание об убитом не произвело на квибла ровно никакого впечатления. Он только покачал головой и наморщил лоб.
— Мархун — лодырь, — пояснил хозяин. — С тех пор, как вы пришли к нам, он здорово обленился. Я бы не стал давать ему мяса.
Ответ меня озадачил. Похоже, Бабук вообще ничего не знал о происшедшем! Разве можно было так искусно притворяться?
— Скажи, почему ты вчера ругался с Мархуном? — равнодушно спросил я, чтобы хитрюга квибл не заподозрил неладное.
— Мы ругались, это правда, — охотно согласился собеседник. — Мархун вел себя как безумный — вошел в дом, когда я вечером с Хином и Лугом вел приятный разговор за чашкой браги, вызвал меня к двери и потребовал десять кувшинов «хуры» за то, что откроет мне неведомое. Когда я погнал его из дома, этот гнилой зуб племени квиблов сказал много нехороших слов, и мне пришлось пару раз ударить его. Он был пьян и возмутителен…
Хм… Так вот откуда у Мархуна синяки под глазами. Вот только не много ли их от пары оплеух? Что-то не вяжется. Ну не мог же Бабук убить непрошеного визитера на пороге своего жилища. Да и следов волочения тела у кустов я не заметил. Или, быть может, его отнесли туда на руках? Но один Бабук с этим не справился бы. Вот если бы Хин и Лут участвовали в ссоре и помогли ему избавиться от трупа, тогда конечно…
Я осторожно осведомился у собеседника, сохраняя на своем лице маску безразличия и апатии:
— Твои гости тоже колотили Мархуна?
— Когда этот незаконнорожденный сын снукса упал, Хин подошел к нему, схватил его за шиворот и отшвырнул подальше от дома. Хин поступил правильно.
— Значит, Мархун ушел сам?
— Сам. Надеюсь, в другой раз он будет умнее. Мне больше нечего было скрывать.
— Вряд ли, — мрачно проговорил я, — Мархун станет умнее. Он мертв. Похоже, что ты, Бабук, убил его.
Мое сообщение опять не вызвало у квибла возмущения или протеста — он медленно зевнул и равнодушно посмотрел на меня взглядом невинного ангелочка.
— Я не убивал Мархуна, — наконец выдавил из себя туземец. — Квиблы не убивают друг друга. Их жизнь принадлежит Вершителю Судеб. Ты что-то путаешь, имух Латислаф.
— Тогда кто это сделал? — поинтересовался я. — Вечером прошедшего дня ты побил соплеменника, в чем сам только что признался. А сегодня утром его обнаружили мертвым. Возможно, у тебя и не было умысла убивать Мархуна, но так получилось…
— Я не убивал, — вновь заявил Бабук и, поднявшись, начал кресалом разжигать очаг у своего одра.
Эта старая обезьяна с повадками человека, кажется, действительно ни при чем, подумал я. Но тогда кто виновник гибели Мархуна? Хин? Может быть, когда дружок Бабука вытолкал непрошеного гостя взашей, визитер неудачно свалился и получил увечье, несовместимое с жизнью? Однако хватило бы у погибшего сил самостоятельно дотащиться до кустов?
— Если Мархуна теперь нет с нами, то всем достанется больше мяса, — между тем стал философствовать хозяин сакли. — Распорядись, имух Латислаф, чтобы все поделили по справедливости, а то в прошлый раз Ванава забрала себе треть добычи.
— Не себе, — поправил я. — Она делает запасы на то время, когда снуксы уйдут на север. Для больных и детей.
Я встал и направился к джутовой занавеси на пороге жилища.